День Новомучеников

Памяти членов семьи Грот-Семеновых-Тян-Шанских, ставших жертвами красного террора
Нынче память Новомучеников и Исповедников Российских. А я хочу рассказать об одном человеке... Официально он канонизирован не был, а остальное смотрите сами.

Леонид Дмитриевич Семенов в свое время входил в
плеяду поэтов Серебряного века. Ровесник и друг Блока,
Мережковского, Андрея Белого, он учился на историко-филологическом
факультете, и в молодости считал себя монархистом. Во время
русско-японской войны помогал своему деду П.П.Семенову-Тян-Шанскому
поддерживать семьи забранных на войну солдат. Тогда и случился у
него первый серьезный перелом во взглядах, ставший глубже во время
Кровавого воскресенья. А.Белый рассказывал от этом так: «...он шел
9 января в первых рядах с толпою рабочих, чтобы видеть
осуществление идеи своей; когда грянули залпы, он в первых рядах
был; кругом него падали трупы; он тоже упал, представляясь убитым;
и этим лишь спасся; в течение нескольких дней он переродился... я
не знал, что сильней возбуждало в нем ярость: расстрел ли рабочих,
расстрел ли дичайших утопий его о царе и народе».
После этого Леонид Дмитриевич стал революционным агитатором, был избран депутатом Первой Государственной думы, за свои взгляды был арестован и зверски избит жандармами. Однако этот путь через некоторое время показался ему ложным. Оставив революционную деятельность, Семенов, как тогда говорили, опростился и «ушел в народ»; был странником и батраком, сделался толстовцем, ездил в Ясную Поляну к Льву Толстому.
Рассказы Леонида Дмитриевича Толстой высоко ценил за нравственную позицию, но со взглядами самого автора изрядно спорил: "о приписании особенной, исключительной важности не только Библии, но и Евангелию, я совсем не согласен. Я не беру на себя смелость убеждать своими доводами такого, живущего вполне духовной жизнью, как вы, человека, но, любя вас, очень бы просил вас самому строго и свободно подумать об этом. Вы пишете, что то, что вы извлекаете из этих книг, из непонятных простому уму мест в этих книгах, дает вам веру и силу жить, как вы живете. Вспомните, что чудеса браминизма, буддизма, магометанства, так же иносказательно объясняемые, дают веру и силу жизни тем, которые им верят. "
"Прямо, как он побывает, стыдно за свою жизнь. Не рассуждает, а делает", — сказал после одного из визитов Семенова Толстой и заплакал.
А делал Леонид Дмитриевич многое. Жил в деревне, сам занимался
крестьянским трудом, старался по мере сил помогать крестьянам,
долго и мучительно искал свой путь и свою веру. В последние годы
жизни он много общался с сектой скопцов, хорошо знал их жизнь и
быт. Семенов сектантов любил, жил среди них, чем мог помогал,
заступался за них, обращаясь к покровительству А. Ф. Кони. Но со
скопчеством примириться он не мог. Для женщин скопчество означало,
в частности, выжигание грудей "до кости".
Силой своего авторитета Семенов спас крестьянскую девушку Софью
Еремину от этого ужаса, в который ее пытался вовлечь ее собственный
отец.
В 1915 - 1916 годах Леонид Дмитриевич бывал в Оптиной пустыни. Имено тогда и произошло его полное и окончательное возвращение к вере детства, поколебленной на время революционными исканиями и толстовством. Более того, Леонид хотел принять постриг, но старец Анатолий благословил не на это, а на брак с Софьей и принятие священнического сана.
Софья, отморозив пальцы, пешком лишь к утру добралась в Гремячку. Крестьяне сразу же поехали к дому Семенова. Его тело нашли в овраге в лесу. По свидетельству сестры Ариадны, "он лежал, сложив на груди руки, закрыв глаза, череп над лбом был снесен, как бы срезан". Дядя покойного А. П. Семенов-Тян-Шанский с горечью пишет: "Всем и каждому в этой местности было известно, что покойный не только не имел никакого оружия, но и не признавал, по своему духовному складу, его применения не только против людей, но даже против диких зверей. Известно было всем и каждому также и то, что в домике праведника не было никаких ценностей".
Прожил Леонид Дмитриевич, как и полагается русскому поэту, 37 лет. А священником в свой черед стал его младший брат Александр, будущий епископ РПЦЗ Александр Семенов-Тян-Шанский.
Собрание стихотворений Л.Д.Семенова.
Письмо Толстого Семенову, кстати, весьма любопытное.
Наиболее полное на сегодняшний день собрание прозы и стихов Л.Д.Семенова.
Наталия Яковлевна Погожева-Грот (1860 – 1918), пережила племянника всего на месяц с небольшим.

Наталия Яковлевна была дочерью Якова Карловича Грота, первого русского пушкиниста, лингвиста, филолога, историка литературы. В молодости она была художницей, в начале 20 века вышла замуж за известного писателя Евгения Николаевича Погожева (Поселянина), но брак оказался непрочным, супруги слишком расходились во взглядах и вскоре расстались. Разрыв оба переживали очень тяжело, так и оставшись до конца жизни одинокими.
Последние годы жизни Наталия Яковлевна провела в доставшемся ей от матери рязанском имении «Красная Слободка», полностью посвятив себя делам милосердия. Она была горячо привержена к о.Иоанну Кронштадтскому, за что над ней даже подтрунивали племянники и племянницы. В деревне у Наталии Яковлевны было множество крестников и крестниц, о судьбе которых она постоянно заботилась.
В первые же дни революции Наталия Яковлевна отдала все свое имение и благоустроенный дом крестьянам, переехав в маленький деревенский домик. В бывшей барской усадьбе устроили богадельню для престарелых, а сама бывшая хозяйка усадьбы взялась учить детей и на свои средства вязать теплые вещи для односельчан.
В те времена на рязанщине царил хаос, уездный город Данков и окрестности контролировала банда некоего Чванкина. В середине марта 1918 к Наталии Яковлевне явились чванкинские бандиты с требованием ехать в Данков для уплаты «контрибуции». Кроме нее бандиты захватили еще шесть человек из числа наиболее уважаемых местных учителей и благотворителей.
На половине дороги к городу пленников заставили выйти из саней, выстроили в ряд и начали расстреливать. Одним из палачей был крестник Наталии Яковлевны. Наталия Яковлевна пыталась убедить его не брать на себя греха убийства невинных людей, но в ответ услышала, что если те не будут стрелять, то их самих убьют.
Поскольку палачи навыка убийства не имели, бойня затянулась надолго. Потом тела убитых свалили на дровни и выбросили на погосте около церкви в Мураевнине, где их потом в общей могиле похоронили местные крестьяне. О подробностях кончины Наталии Яковлевны стало известно от того самого крестника, который ее же и расстреливал.
Муж Наталии Яковлевны Евгений Поселянин был расстрелян на 13 лет позже, в 1931 году.
Ариадна Дмитриевна, сестра Леонида Семенова, вскоре после гибели брата вышла замуж за латыша Пауля Миттулиса (Миттула) и уехала с ним в Латвию. Пауль родился 19 мая 1892 года в Jekabnieku pag., Jelgavas apr., Latvia. Учился на агрономическом факультете Рижского университета, в 1918 году женился на Ариадне. В том же году у молодых родилась дочь Елена, а сами Пауль с Ариадной переехали в Смоленскую губернию, где и прожили два года, до смерти Ариадны. После этого Пауль с Еленой перебрались в Латвию. Жили на хуторе, занимались сельским хозяйством. В 1922 году Пауль вступил в Крестьянский союз, а в 1933-м в организацию «Айзсарги».
После входа Красной Армии в Латвию 13 ноября 1941 года Пауль был арестован и 24 ноября 1941 года приговорен к расстрелу. Однако дело его разбиралось на заседании особого совета НКВД, в результате чего расстрел был заменен на 10 лет лагерей. Скончался Пауль 4 августа 1942 года в Норильсклаге.
***
Всего же в клане Семеновых-Тян-Шанских только в первые месяцы революции были зверски убиты четверо членов семьи, в том числе двое беспомощных стариков — Павел Михайлович Семенов и его глухонемая жена.
«Революция принесла Семеновым-Тян-Шанским смерти, глубокие потрясения и жестокие разочарования. Они не могли примириться с тем, что к их семье, жившей среди народа, бравшей на себя заботу о тех крестьянах, которые входили в ближайшее окружение, работавшей ради отмены крепостного права, широко помогавшей крестьянам в голодные годы, народ относился воинствующе враждебно. Все происходившее называли безумием.
После февраля из тюрем были выпущены не только политические заключенные, но и уголовники. С фронтов тянулись дезертиры. Старший брат Рафаил рассказал Леониду о растущем влиянии большевиков. На юге Рязанской губернии возникла банда матерого каторжника Владимира Чванкина. 29 сентября 1917 г. в петроградской эсеровской газете «Земля и воля» в рубрике «Деревенская жизнь» появилась анонимная статья о ее бесчинствах под заглавием «Хулиганство». Шайка Чванкина без всяких оснований решила, что это дело Рафаила и Леонида Семеновых. В действительности автором был Н. М. Соколов, член Петроградского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Братьев схватили, избили, заставили сколачивать себе гробы; случайно им удалось на этот раз избежать гибели (год спустя Рафаил умер от голода). Младший брат Рафаила и Леонида Александр (будущий епископ) писал в поэме «Венок просветленным» (семейный архив):
Отец сказал: «Не может быть!
Не мы ли нашему народу
Служили честно, и любить
Так не умел никто свободу!
Освобождением крестьян
Не наше ль имя освятилось?
А внука бросили в бурьян,
Забыты жертвы, все забылось!»
Вскоре, 19 октября около 9 часов вечера, произошло покушение на Рафаила, который жил в Гремячке. Лучше всего привести отрывок из его письма к дяде Андрею Петровичу от 30 октября. «Пришлось и мне кровью пострадать и, к сожалению и к глубокой моей патриотической скорби и боли, не на честном поле брани с внешним врагом, а от предательской пули российского гражданина — выстрелившего в меня через освещенное окно в то время, как я, вернувшись из поездки, готовился ужинать у семейного очага. Пуля из револьвера Нагана вошла несколько ниже левой скуловой кости (угла ее за глазом), пронизала скуловую кость и вышла наружу в нижней части правой височной и застряла в дверном косяке внутренней стаи. Обстоятельность анатомических подробностей напоминает о том, что один естественник пишет другому.
Меньше чем через месяц в расположенном неподалеку имении, славившемся на всю губернию замечательным садом, — прямо чеховская подробность… — при душераздирающих обстоятельствах был убит вместе со своей глухонемой женой старик П. М. Семенов — двоюродный брат П. П. Семенова-Тян-Шанского. Помещики в своих дворянских гнездах, при своих вишневых садах оказались беспомощными, беззащитными жертвами сладострастной жестокости подонков. Приходится сказать, что расправы производились при попустительстве и одобрении крестьян Гремячки и соседних деревень.»
(По книге В.С.Баевского «Жизнестроитель и поэт (о Леониде Семенове)»)
|
</> |