ДЕЛО О ПОХИЩЕННОЙ ДЕВИЦЕ. МНИМЫЙ БРОДЯГА

roman_rostovcev — 06.11.2024

Таинственное и крайне запутанное дело о похищении Варвары Лопухиной, дочери высокопоставленного полицейского чиновника из России, началось со звонка инспектора Хопкинса в мою квартиру на Бейкер-стрит. Инспектор сообщил, что некий бродяга, задержанный за то, что расколошматил булыжником витрину булочной, настоятельно требует немедленно вызвать в Скотленд-Ярд мистера Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Своё имя и причины, по которым бродяга настаивает на встрече с нами, бродяга назвать категорически отказался. 

— Мистера Холмса мы найти пока не смогли, — виноватым тоном объяснил мне Хопкинс, — так что решили побеспокоить Вас, доктор. 

 Я хорошо знал, что Шерлок часто пользуется в своих расследованиях услугами нищих, бродяг, беспризорников и проституток , а потому, скрепя сердце, велел Хопкинсу прислать за мной полицейский экипаж. 

На дворе стояла поздняя осень, валил мокрый снег. Я сильно продрог в казенном, неуютном экипаже, пока наконец добрался до Скотленд-Ярда. Проклиная неизвестного бродягу, вытащившего меня из дома в неурочный час, я последовал за дежурным констеблем в кабинет Хопкинса. Тусклое освещение и убогая обстановка этой конуры ещё более усилили моё раздражение. 

На колченогой табуретке в углу кабинета сидел, опустив голову вниз, одетый в какие-то отрепья бродяга. 

— Ну-с, милейший, я доктор Ватсон, — сварливо представился ваш покорный слуга. — Кто Вы такой и чего от меня хотите? 

Бродяга поднял голову, и я с огромным удивлением узнал в нём Рафаила Эпштейна,  русского политэмигранта, знакомого мне по делу о самоубийстве русского купца. Одетый обычно скромно, но элегантно, сейчас Эпштейн предстал передо мной чуть ли  не в рубище.

— Ради Бога, доктор, сохраните моё инкогнито! — с мольбой воскликнул Эпштейн до того, как я смог преодолеть вызванное удивлением оцепенение и произнести хотя бы слово. 

— Но чего же Вам угодно? — с вполне понятным недоумением спросил я. — И почему Вы щеголяете  в таком виде? Вас ограбили? 

— Молю Вас о беседе тет-а-тет, — жалобно произнес Эпштейн со своим неизгладимым русским акцентом. — Всего лишь пять минут, доктор!

Я обратился к присутствующему здесь же Хопкинсу с просьбой оставить меня с задержанным наедине. 

— Это очень ценный агент мистера Холмса, не раз доставлявший нам важные сведения, — пояснил я свою просьбу.

Хопкинс неохотно согласился. 

— Вечно этот Холмс водит компанию со всякой понаехавшей в Королевство швалью, — ворчливо прокомментировал он. — Только пять минут, доктор. 

— А что натворил этот... эээ... субъект? — поинтересовался я. 

— Расколотил витрину булочной на улице Спенсер Хилл, 12 — ответил Хопкинс. — Однако почему-то не сбежал, а дождался прибытия констеблей. Имени своего не называет, лишь твердит, что у него есть срочное сообщение для Шерлока Холмса и доктора Ватсона. 

Когда Хопкинс наконец вышел, я жестом велел Эпштейну начинать свой рассказ. 

— Как Вам известно, доктор, я старый политкаторжанин. За мнимое покушение на Александра Третьего я был приговорен к двадцати годам каторги на Акатуе, но после октябрьского Манифеста молодого и милосердного государя Николая Александровича попал под амнистию. Естественно, я получил минус.

— Минус? — переспросил я.

— Да, запрет на проживание в крупных городах. Естественно, что прозябая в захолустье, я не мог вести никакой полезной общественной работы и потому решил эмигрировать. Но даже и это было мне запрещено, сатрапы самодержавия  попросту не давали мне паспорт. 

— Какая жестокость со стороны царизма, — сочувственно поддержал я отца русской демократии. — Освободить революционера из равелинов Петропавловки, но не позволять ему продолжать своё благое дело! 

— Тогда я решил воспользоваться содействием контрабандистов. В Царстве Польском проживает множество моих соотечественников, которые за вполне приемлемую плату оказывают посильную помощь революции, переправляя грузы и людей по обе стороны русско-германской границы. Однако и здесь мне не повезло: мой проводник случайно вывел меня прямо на засаду пограничной стражи. Я был зверски избит сторожевыми псами царского режима и брошен в кутузку города Вержболово. Проводник же сумел как-то выкрутиться... 

— Как же Вам удалось попасть в Лондон? — недоуменно спросил я. 

— В Вержболово меня посетил начальник местного жандармского управления полковник Куроедов. Достойный, прогрессивный офицер и джентльмен, не побоюсь этого слова. Он представился мне либеральным мыслителем и даже тайным сторонником социальных реформ. Куроедов предложил мне написать чисто формальное, ни к чему меня не обязывающее вербовочное обязательство. И кроме того, он сам же и продиктовал первое агентурное донесение, подписанное присвоенным мне агентурным псевдонимом  «Кременев». 

— Но зачем? — продолжал недоумевать я.

— Чтобы иметь возможность освободить меня, как якобы царского шпика. Разумеется, и само вербовочное обязательство, и продиктованное мне донесение были чисто формальными, не имеющими никакого значения бюрократическими уловками. Ведь очевидно, что сведения о боевых товарищах, которые продиктовал мне Куроедов, и без того были известны царской охранке. Правда, я кое-что добавил и от себя, но лишь незначительные мелочи. Приметы, псевдонимы, места вероятного пребывания и прочие мелкие детали. 

— Давайте перейдём ближе к делу, — предложил я, утомившись от подробностей славной революционной биографии несгибаемого Рафаила Эпштейна. 

— Что ж, извольте. Вчера вечером, когда я коротал время за обедом в ресторане  «Rules» на Мэйден-лэйн, ко мне подошел полковник Куроедов, одетый  в штатское,  и пригласил на срочную и чрезвычайно важную встречу к себе на квартиру. Это коттедж под номером 35 по Мюррей-роуд. Встреча была назначена на четыре часа по полудни сего дня. 

Я вынул их жилетного кармашка часы и посмотрел на время. Было около восьми часов вечера. 

—  Когда я пришёл на квартиру Куроедова, дверь была чуточку приоткрыта. Полагая, что полковник отпустил прислугу и не желает сам открывать мне двери, я прошел внутрь, разделся в прихожей и проследовал в гостиную. 

— Что же Вы там увидели? Надеюсь не бездыханное тело Вашего русского знакомого? — тонко пошутил я. 

Эпштейн посмотрел на меня как-то странно, даже подозрительно. Он покачал головой и ответил:

— Вы, как всегда, бесконечно прозорливы, уважаемый доктор. На ковре в центре гостиной действительно лежало мёртвое тело господина Куроедова с приколотой на груди запиской. 

— Вы её прочитали? — спросил я. — Что же в ней было написано?

— СМЕРТЬ ШПИКАМ! — приглушенным от ужаса голосом ответил Эпштейн. — Эти огромные, красные письмена были хорошо видны даже с порога! 

Что ж, моя проницательность в очередной раз была блестяще подтверждена. 

— Я немедленно,  бросив пальто, шляпу и зонт в прихожей,  выбежал из квартиры, — продолжал Эпштейн. —  На улице было холодно и сыро, лил ледяной дождь. Возвращаться домой мне было никак нельзя, показываться в людных местах тоже. Ведь вполне возможно, что злоумышленники охотятся не только на Куроедова, но и на меня. Я купил в лавке старьёвщика эти лохмотья и решил сам себя засадить в кутузку под видом бродяги. Разбил витрину булочной и стал дожидаться полиции, а затем потребовал встречи с Вами. 

— С чего Вы взяли, что Вам угрожает опасность? — недоумевал я. 

— «Смерть шпикам!» это девиз тайного общества русских радикальных революционеров, охотящегося на жандармов, шпиков и агентов охранки. Оно называется «СМЕРШ», по первым буквам своего кровожадного боевого клича. Вполне возможно, что агенты СМЕРШа нашли в комнате Куроедова компрометирующие меня документы: вербовочное обязательство и донесение. Тогда моя смерть неминуема, ведь один из упомянутых в донесении товарищей был недавно удостоен столыпинского галстука.  

— Простите, как Вы изволили выразиться? — переспросил я. — Столыпинский галстук?  Это что-то вроде  нашего Ордена Подвязки?  

Эпштейн как-то грустно усмехнулся и сделал правой рукой характерный жест вокруг шеи. Оказывается, галстук Столыпина означал не награду, а петлю, то есть казнь через повешение! Да, в остроумии русским революционерам не откажешь...

— Что ж, Ваша история очень интересна, — заметил я. — Давайте дождемся Холмса, а затем вместе с ним и полицией отправимся на место преступления. 

Итак, дело о похищении Варвары Лопухиной началось. Хотя в тот момент я  ещё не знал об этом... 

Оставить комментарий

Популярные посты:

commodus

Криптовалюты в спорте: положительные и отрицательные аспекты

matsam

День рождения

kwakin_misha

Про альтернативную историю от Дональда Трампа

sandra_nika

Смерти бунтовщиков

begemot_0007

Наблюдения-2025-01-08. Куаркод для бабушки Нюры

grigoriyz

Как день рождения Высоцкого превратился в день студента.

kwakin_misha

Проникновенье наше по планете особенно заметно там вдалеке..

tarasesakov

Либерализм на "Идее Севера"

excubitus

По дороге домой

• Ранее
• Архив