Дело незнакомки с рентгеновской камерой

truecrime_lj — 07.02.2022

Утром 31 декабря 1946 года две молодые женщины, никогда не встречавшиеся ранее, лавируя среди толпы таких же незнакомых людей, сели на поезд метро на станции Пятьдесят Пятой улицы в Бруклине, направлявшийся в сторону Манхэттена. В вагоне они устроились напротив друг друга, и только одна из них знала, что это не случайность. Ранее они никогда не встречались, никогда не разговаривали, но переплетение их жизней было зловещим. 

Одна из них была высокой и бледной девятнадцатилетней девушкой, другая – стройной брюнеткой с большими темными глазами, двадцати восьми лет. Лицо ее было встревоженным. Она заметила, что блондинка несла с собой большую подарочную коробку, размером чуть больше коробки из-под обуви. С одной стороны коробки она заметила отверстие, из которого торчало нечто похожее на объектив фотоаппарата. Не особо задумываясь об этом, брюнетка поинтересовалась, что за подарок был внутри упаковки. Не сказав в ответ ничего определенного, девушка устроилась удобнее, бережно удерживая на коленях сверток в подарочной бумаге, на которой было крупно написано «С Рождеством» на фоне множества надписей «С Новым годом!». 

Блондинку звали Перл Ласк. Всего неделю назад, за день до Рождества, Перл разочаровалась в Нью-Йорке и его обычаях, но это настроение длилось недолго. Теперь, в грохочущем и подпрыгивающем поезде она чувствовала себя взволнованной и счастливой. Время от времени Перл бросала быстрый взгляд на жгучую брюнетку, сидевшую по ту сторону вагонного прохода, как бы желая убедиться, что та все еще находится на своем месте. 

За исключением двух вещей, которые произошли с ней в канун Рождества, Перл Ласк была довольна, как складывалась ее жизнь с тех пор как она переехала в Нью-Йорк в поисках счастья, в котором нуждалась. Она приехала осенью того же 1946 года, всего через несколько месяцев после окончания средней школы в Квакертауне, недалеко от Филадельфии. Некоторое время она жила вместе с матерью и отчимом, но как только получила работу продавщицы в универмаге, поселилась в собственной меблированной комнате в верхнем Вест-Сайде на Манхэттене, получив долгожданную свободу. 

Перл была здорова и жизнерадостна, и вскоре стала встречаться с молодыми людьми, работавшими в магазине. По мере приближения курортного сезона ее квартирная хозяйка все чаще и чаще звала ее к телефону в холле на первом этаже. По вечерам, когда телефон не звонил, Перл любила читать двадцатипятицентовые издания популярных романов и детективов, непринужденно лежа на диване, покрытом лавандовым одеялом. 

Но Перл была воспитанной девушкой и никогда не встречалась с кем попало. Так она поступила и в День благодарения, когда с ней познакомился мужчина, которого она сочла самым красивым из всех, кого она когда-либо видела, за исключением некоторых кинозвезд. Он попытался напроситься к ней в гости, перед тем как она собиралась навестить свою мать в Бруклине. Хотя она разговаривала в свойственной ей любезной манере, Перл отказалась выпить с ним или назвать свое имя и адрес. Но мужчина представился. Он сказал, что его зовут Аллен Ла Рю. Позднее она с некоторым сожалением думала о его привлекательной внешности и романтическом имени, но в целом была рада, что не согласилась на спонтанную встречу незнакомцем. 

Вскоре за обедами и ужинами с подружками из универмага, случайными свиданиями с парнями, которых она встретила в магазине, и книгами за двадцать пять центов она была занята и почти забыла о встрече с красавцем Алленом. 

Аллен Ла Рю

В канун Рождества, спустя три месяца после начала новой жизни в Нью-Йорке, руководство универмага уволило Перл вместе с несколькими другими продавщицами. Рождественская лихорадка закончилась, и в их услугах перестали нуждаться. 

Вдобавок ко всему квартирная хозяйка заявила, что ей надоело бегать к телефону каждый раз, когда Перл звонят парни, и отныне она будет звать ее к телефону только, когда позвонит ее мать. 

Все происшедшее будто подготовило Перл к следующей встрече с незнакомцем, от которого она недавно отбивалась, и о котором мечтала. Она столкнулась с ним в поезде метро в Бруклине вечером на следующий день после Рождества. И на этот раз она согласилась пойти с ним в кафе. Она заказала шотландский виски и «7-Up». Перл рассказала Аллену Ла Рю о потере работы и неладах с домовладелицей, а тот посочувствовал ей и предложил новую работу. Настолько необычную, что Перл сразу почувствовала себя героиней детективного романа Гарднера, Деллой Стрит, верной помощницей адвоката Перри Мейсона. Да он и сам был похож на Перри Мейсона, как она его представляла. Ла Рю носил хорошо сшитый двубортный серый костюм с длинными заостренными лацканами и накладками на плечах, подчеркивающими широкие плечи и заставляющие ткань изящно опускаться до узких бедер; белоснежную рубашку с длинным воротом и яркий синий галстук с цветочным узором цвета слоновой кости и золота. Еще до того как вечер закончился, Перл знала, что сделает для Аллена почти все, чего он пожелает. 

На следующее утро Перл вскочила с постели рано и тщательно приведя себя в порядок, надела все самое лучшее из того, что было в ее гардеробе. Она собиралась встретиться с Алленом на углу дома 42 по Тридцать девятой улице. Перл не терпелось приступить к своей новой работе. 

Аллен сказал ей, что он частный детектив, работающий на страховую компанию, которая специализируется на страховании ювелирных изделий, и на возвращении драгоценностей в том случае, если они были украдены у законных владельцев. 

По словам Аллена, у него были основания подозревать, что молодая женщина по имени Ольга, личный секретарь владельца шляпной компании «Кройден», офис которой находился в здании на Западной Тридцать девятой улице, украла у одного из клиентов ювелирные украшения и прятала их под одеждой. 

Ольга знала Ла Рю в лицо, и по этой причине, сказал Аллен, он не мог рисковать быть замеченным ею, потому что тогда она могла перепрятать драгоценности или избавиться от них. И он не мог подключать полицию, пока не докажет, что драгоценности действительно у Ольги. 

«Вот, что я хочу, чтобы ты сделала в первую очередь, – сказал ей Аллен. – Поднимись в офис шляпной компании и спроси у секретарши, работает ли там мисс Сэнди Уайт. Никакой Сэнди Уайт там, конечно нет, но пока секретарша будет выяснять, у тебя появится возможность осмотреться. Ольга сидит прямо за дверью, которая ведет в личный кабинет директора. Вот ее фотография, но я хочу, чтобы ты увидела ее лично и была уверена, что узнаешь даже в толпе в метро. Я собираюсь попросить тебя проследить за ней, когда она уедет сегодня дня днем». 

Перл идеально выполнила миссию и позже присоединилась к Аллену. Она сказала ему, что теперь сможет узнать Ольгу где угодно – она запомнила не только ее внешность, но и одежду, как ту, которая была на ней, так и ее пальто и шляпку. «Это здорово, – похвалил ее Аллен Ла Рю. – Теперь я расскажу, что мы собираемся делать дальше, и не забывай, что в случае если мы вернем драгоценности, тебя ждет большая награда. А пока ты возьмешь выходной день, сходишь в кино или что-то в таком роде, но никому не рассказывай. Ольга уходит с работы каждый день в пять часов вечера. Мы встретимся в моей квартире на Восточной Семнадцатой улице, дом 204, в половине четвертого, и покажу тебе, как именно мы собираемся доказать, что драгоценности у Ольги». 

Перл сделала все так, как говорил Аллен, и в условленное время они встретились на его квартире. Там он показал ей предмет, который, по его словам был рентгеновской камерой – увесистая коробка, похожая на обувную, завернутая в коричневую упаковочную бумагу, как обычная бандероль. С одной стороны коробки находилось отверстие, а снизу свисал провод с кольцом на конце. 

«Все, что нужно сделать, – объяснял Аллен, – направить объектив на объект и потянуть за шнурок. Рентгеновский снимок покажет нам, есть ли у Ольги драгоценности. Но не делай снимок так, чтобы она смогла заметить это. Действуй, когда она сойдет с поезда на станции в Бруклине – там она живет. Ты должна идти прямо за ней, в футах двух-трех, чтобы получился снимок. После того, как ты все сделаешь, мы встретимся, и я проявлю снимок». 

Я хотела всего лишь сделать фотографию

Очарованная предстоящей операцией, Перл возвратилась на Тридцать девятую улицу. Она заметила Ольгу, когда та выходила из здания, и проследовала за ней до станции метро «Таймс-сквер». В вагоне Перл сидела недалеко от Ольги, не выпуская ее из поля зрения, пока поезд не достиг станции на Пятьдесят пятой улице в Бруклине. Когда они вышли на перрон, Перл поймала фигуру Ольги в объектив камеры и потянула за провод. Надеясь, что она сделала хорошую фотографию, Перл села на поезд идущий в обратном направлении, и уже через несколько минут делилась впечатлениями с Алленом, встретившись с ним в гриль-баре. Он подробно расспросил Перл о том, как она сделала снимок, насколько она была близко к Ольге, когда делала его, и не заметила ли ее Ольга. Перл полагала, что все прошло хорошо, а Ольга ничего не заметила. 

На следующее утро Аллен Ла Рю сообщил, что снимок после проявки получился смазанным. Вероятно, все дело в камере, и им придется повторить операцию. Спустя три дня Аллен сказал, что у него есть новая камера, и он хочет встретиться с Перл на Юнион-сквер утром 31 декабря. 

При встрече Аллен передал Перл новую коробку, которая показалась ей больше и тяжелее предыдущей, но у нее был такой же шнур с кольцом, свисающий снизу. Коробка была обернута в подарочную бумагу, украшенную надписями «С Рождеством» и «С Новым годом». 

Перл должна была повторить все в точности, как первый раз. «Не забудь направить объектив на уровень талии, – напутствовал ее Аллен. – Вероятно, именно там Ольга прячет драгоценности». 

Перл сделала, как было сказано. Она проследила за Ольгой до станции метро и вошла вместе с ней в один вагон. Там она устроилась напротив Ольги, стараясь не упускать ее из поля зрения. Когда поезд прибыл на Таймс-сквер, Перл вышла вслед за Ольгой. Сделав несколько шагов по перрону, Перл направила объектив в коробке на уровень талии Ольги и потянула за шнурок. Раздался оглушительный взрыв, коробка выскользнула из рук Перл, а Ольга, громко вскрикнув, повалилась на перрон. Из раны в ее ноге, хлестала кровь, заливая асфальт. Охранник метро подбежал к ней и спросил: «Что случилось?». Над лежащей на земле Ольгой склонилась и Перл. Она находилась настолько близко от Ольги во время выстрела, что на одежде остались брызги крови. Ошеломленная произошедшим, Перл только хрипло пробормотала: «Я только что сфотографировала женщину, но кто-то застрелил ее». 

Какой-то мужчина из толпы наложил на ногу Ольги жгут, использовав для этого свой галстук. Появился полицейский, который сорвал оберточную бумагу с коробки, валявшейся на перроне, и все, кто находился поблизости, могли убедиться, что внутри находится обрез дробовика на деревянной подставке. Перл, наконец, сложила два и два, и поняла, что стала жертвой продуманного заговора, целью которого было убийство. Она начала плакать, и пока полицейский держал ее за руку, наклонилась над Ольгой и сказала: «Мне очень жаль, что я застрелила вас. Это была новая работа, и я думала, что просто фотографирую вас рентгеновской камерой». 

Ольга посмотрела на Перл и быстро отвела взгляд, как будто считала ее недостойной внимания в разыгравшейся драме. Ни к кому конкретно не обращаясь, слабеющим голосом она произнесла: «На этот раз он достал меня. Интересно, что случилось с полицией, неужели он оказался слишком умен для них». 

Когда же патрульный Уильям Уолш спросил Ольгу: «Почему эта женщина застрелила вас?»  Она ответила: «Ты дурак, она не стреляла в меня. Это сделал мой муж». 

Ла Рю. Он же Рокко

Расследование покушения на Таймс-сквер показало, что пострадавшая женщина была хорошо знакома полиции – она не первый раз жаловалась на человека, которого Перл Ласк знала, как Аллена Ла Рю, а Ольга называла его Альфонсом Рокко, за которого она вышла замуж около полутора лет назад, 14 мая 1945 года. В апреле 1946-го они уже расстались. 

Ольга поселилась на Пятьдесят седьмой улице в Бруклине вместе со своими родителями, сестрой, ее мужем и их дочерью. В начале октября 1946 года Ольга встретила бывшего мужа в поезде метро, когда ехала на работу, в шляпную компанию «Кройден» на Манхэттене. Ольга сказала ему, что плохо себя чувствует и подумывает о том, чтобы не идти на работу и вернуться домой. Альфонс уговорил ее пройти с ним к его машине и пообещал отвезти ее домой. Они вернулись на станцию на Пятьдесят пятой улице, где была припаркована машина, и Ольга села в нее. Но Альфонс не повез ее к дому, а вместо этого направился на Манхэттен. Ольга пыталась возражать, но бывший муж достал финку и приставил лезвие к горлу Ольги. 

Альфонс поехал в сторону Манхэттенского моста, а затем – по шоссе Риверсайд-драйв загород в Покипси. Там он снял туристический домик, где продержал Ольгу пять дней. Он сказал, что если она закричит и попытается позвать на помощь, он убьет ее. И у Альфонса было чем. Кроме ножа, в его распоряжении был дробовик и револьвер. 

В конце концов, Альфонс отвез Ольгу в Бруклин, а меньше, чем через месяц, 1 ноября 1946 года, снова напал на нее. Ольга находилась на кухне, помогая матери накрывать на стол, когда вдруг почувствовала резкую боль в правой ноге. Взглянув вниз, она увидела, что истекает кровью. 

Ольга не сразу поняла, что случилось – она не видела ничего, кроме потока крови, льющейся на пол. Только потом она узнала, что в нее стреляли через распахнутое окно. Кто был стрелком, у Ольги сомнений не было. 

Ольга обратилась в полицию, и пока десять дней провела в больнице, ее навестил детектив О’Брайен. Она в подробностях рассказала ему о покушении 1 ноября, а также о похищении и незаконном удержании в Покипси. Но правоохранители не предприняли ровным счетом ничего. А бывший муж, между тем, продолжил преследовать ее. 

После выхода из больницы Ольга вернулась на работу и несколько раз видела Альфонса, который следил за ней, не опасаясь быть замеченным. Она звонила в полицию, но там ей советовали не волноваться. 

В один их дней декабря 1946 года Альфонс позвонил Ольге на работу и сказал, что в прошлый раз он стрелял, не целясь, но в следующий – он не промахнется. Ольга снова связалась с полицией. Она разговаривала с лейтенантом Гиддингсом и попросила, чтобы кто-нибудь из полицейских проводил ее домой, но тот ответил, что ей не следует беспокоиться. 

Альфонс практически ежедневно звонил ей домой или на работу, часто она видела его на Тридцать девятой улице, он прятался в коридорах здания, в котором располагалась компания «Кройден»; видела его скрывающимся за машинами на парковке, а однажды вечером заметила его на Таймс-сквер, пытавшегося скрыться за колонной одного из зданий. Каждый раз Ольга звонила в полицию, но никогда не получала помощь.

Только 20 декабря, после очередного звонка Ольги, лейтенант Гриддингс решил отреагировать и прислал двух полицейских в офис Ольги в «Кройден». Прибывшие детективы отвезли Ольгу домой, и по пути она рассказала им обо всех случаях преследования со стороны своего экс-супруга. Впоследствии полиция никак не отреагировала на этот рассказ. 

Вместе с шурином Ольга ходила к инспектору Рейнольдсу на Берген-стрит. Она рассказала ему о ежедневных преследованиях и о том, что бывший муж покушался на ее жизнь. Она просила Рейнольдса защитить ее и предоставить полицейское сопровождение по пути на работу и обратно. Рейнольдс позвонил Гриддингсу и отчитал его. «Что ты делаешь? – спрашивал он. – Ждешь убийства?». Рейнольдс поручил Гриддингсу обеспечить Ольге охрану. 

Дома ее действительно ждали детективы во главе с О’Брайеном. Он заверил, что они сопроводят ее на работу следующим утром, однако когда 31 декабря Ольга направилась на станцию метро, она не увидела полицейского сопровождения. 

Еще на платформе в ожидании поезда Ольга заметила девушку с коробкой в руках. Они вошли в вагон вместе, и девушка заняла место напротив Ольги. На станции Таймс-сквер Ольга вышла из вагона и пошла по направлению к Сороковой улице. Она сделала несколько шагов, когда услышала за спиной громкий хлопок, похожий на взрыв, и пронзающую боль в левой ноге. Не в силах стоять, Ольга повалилась на платформу. Еще не до конца понимая, что произошло, она сразу подумала, что это дело рук Альфонса. Даже когда над ней склонилась Перл Ласк, лепеча, что она всего лишь хотела ее сфотографировать, Ольга не переставала обвинять Альфонса Рокко. 

«Я не чувствовала свою ногу, – рассказывала позднее Ольга, – просто не чувствовала, что она вообще там была. Вместо этого я чувствовала, что просто плыву в крови. Она была повсюду. Помню, как разговаривала с охранником. Он спросил у меня мое имя и номер телефона. Потом меня положили на носилки и понесли вверх по ступенькам». 

Ольгу отвезли в больницу, а уже к следующему утру ампутировали левую ногу на пятнадцать сантиметров выше колена. 

Последствия

После покушения Перл Ласк отвезли в полицейский участок, где она рассказала свою историю и показала фотографию, которую передал ей Аллен Ла Рю или, как она теперь понимала, Альфонс Рокко. На снимке были запечатлены Ольга вместе с Альфонсом. Они сидели за столом во время какого-то тожественного мероприятия. Но то, чего не могла знать Перл: фото было сделано в ночном клубе вскоре после их брачной церемонии. 

Пока полиция занималась поисками Рокко, другие детективы пытались разузнать о нем как можно больше. Но ни Ольга, ни ее родители не могли рассказать много. Они знали только, что Рокко встретил Ольгу на танцах в Бруклине в 1944 году и женился на ней после недолгого ухаживания. Иногда он исчезал на несколько недель, после чего возвращался с кучей денег и, как правило, с новой машиной. Он любил охоту и походы, и часто уезжал на выходные в Катскилльские горы, прихватив с собой дробовик и спальный мешок. 

Рокко никогда не рассказывал о своем прошлом, и окружающие смутно представляли, как он зарабатывает на жизнь. Но он ревновал Ольгу, и после нескольких жестоких ссор она ушла от него. Тогда он и поклялся, что убьет ее, если она не вернется. 

И все же полиции удалось кое-что выяснить. В 1938 году Рокко занимался угоном автомобилей и перепродажей их в Бронксе. За это его арестовали, и он отбыл срок в округе Бронкс. Других судимостей у него не было. В отчете об испытательном сроке детективы нашли документы, из которых следовало, что родители Рокко рано скончались, и он воспитывался в детских домах и приемных семьях. «Он отрицает наркотическую зависимость и чрезмерное употребление алкоголя, но признает сексуальную распущенность. Он не является членом какой-либо организованной социальной группы и заявляет, что у него мало друзей. Рокко склонен к самоосуждению и объяснят свое положение “плохим толчком”, который получил в жизни, а также отсутствием полезных советов со стороны старших», – отмечалось в одной из характеристик. Там же оценивалось и психологическое состояние Альфонса Рокко: «Он был приятным и покладистым, не проявляющим необычных реакций». В отчете цитировалось заключение врача психиатрического отделения больницы в Бельвью, в котором говорилось, что Рокко обладал средним интеллектом, «без бредовых идей или галлюцинаций». 

Спустя шесть дней после стрельбы на платформе метро полиция напала на след Альфонса Рокко. Его заметили в Катскилльских горах на угнанном автомобиле. Угрожая револьвером, он заставил фермера дать ему еду. 

Пятьдесят полицейских штата и два нью-йоркских детектива нашли автомобиль Рокко, припаркованный на обочине горной дороги, а его самого – в спальном мешке под елью. Была ночь, и снег глубиной двадцать пять сантиметров. Полицейские приказали Рокко сдаться, и один из них сделал предупредительный выстрел в воздух. Рокко выстрелил четыре раза в направлении вспышки, а затем был убит, когда полиция открыла ответный огонь. В его кармане один из детективов нашел фотографию Рокко и Ольги в ночном клубе, такую же, как он передал Перл Ласк. 

Одна из газет писала в то время: «Для госпожи Ольги Трапани Рокко, жертвы, дело никогда не будет закрыто. Она всегда будет помнить оглушительный выстрел из обреза в то утро, 31 декабря 1946 года, на оживленной платформе метро на Таймс-сквер; мучительную боль, когда заряд вонзился в бедро ее левой ноги; полицейского, который склонился над ней, накладывая жгут. Она вспомнит мучительные бессонные ночи в больнице, когда она лежала в постоянном страхе, что на ее жизнь может быть совершено еще одно покушение, и облегчение, которое она почувствовала, когда медсестра, склонившись над ней, прошептала: “Ваш муж мертв”».

Перл и Ольга впоследствии познакомились ближе и даже подружились. Перл вышла замуж и посвятила себя семье, а Ольге едва удавалось зарабатывать на жизнь, занимаясь продажей бижутерии. Поэтому в течении нескольких лет она пыталась получить компенсацию за потерю ноги в результате покушения, которое стало возможным из-за бездействия полиции. Адвокаты настаивали, что полиция проявила небрежность и не отреагировала должным образом на угрозы жизни мисс Рокко. 

В апреле 1952 года дело было рассмотрено в Верховном суде округа Нью-Йорк, сумма иска составила 200 000 долларов. Процесс длился пять дней. Ольга на костылях проковыляла к свидетельскому месту и еще раз рассказала свою историю. Перл также выступила на стороне Ольги. Она свидетельствовала с тем, чтобы иск Ольги Рокко был удовлетворен. 

Но суд под председательством Джозефа А. Кокса видел проблему. Никто не отрицал, что полицейскому управлению сообщили об угрозах Альфонса Рокко убить Ольгу. Но если бы сам Альфонс последовал за ней в метро и стрелял в нее, у Ольги имелись бы основания подать в суд на город за халатность полиции, но, как утверждал ответчик, это не то, что произошло. Факты в этом деле, говорил он, указывают на то, что в истца стреляла совершенно неизвестная полиции женщина, ни минуты не находившаяся под подозрением. У городской полиции не было никакой юридической обязанности перед Ольгой предоставлять ей защиту от Перл Ласк – неизвестного лица, о котором истец не заявлял. 

Адвокат Ольги, как мог, пытался противостоять юридической софистике, ведь сложно было отрицать, что полиция вообще не следила за Ольгой 31 декабря 1946 года. И даже если бы Альфонс Рокко решился на покушение самолично, вероятно, оно завершилось бы успехом, так как полиции поблизости не было. 

В итоге суд отклонил иск, решив, что «ответчик не мог предвидеть такое событие, а значит, не мог предпринять эффективных действий, чтобы избежать его». И все же высокий суд не удержался от ремарки, в которой читалось сожаление: «Суд вынужден отметить, что это было шокирующее событие, поступок преступного больного ума, и весьма прискорбно, что истцу не может быть предоставлено какое-либо возмещение». 

Дальнейшая судьба Ольги Рокко сложилась нетривиально. Она даже получила определенную выгоду из своего положения, если в данном случае применима речь о выгоде. Но как бы там ни было, в 1973 году некто Билл Дент создал компанию «Ampix», ориентированную на людей с ампутированными конечностями. По сути это было модельное агентство. Агентство, просуществовавшее 31 год, до 2004 года, издавало журнал и выпускало видео на кассетах VHS. Билл Дент женился на Ольге, и вскоре она стала моделью № 1 «Ampix». Дент был женат дважды – у Бетти отсутствовала правая нога, а у Ольги левая. И сейчас уже никто не вспомнит, кто из них была первой женой, а кто второй. Они обе выглядели счастливыми. 

Оставить комментарий

Популярные посты:

scribonianus

Обзоры, отзывы и жалобы на компании – все, что нужно знать об eto-razvod.ru и его преимуществах

matsam

Вечернее

e_kaspersky

1, 2, 3 59! Ого, продолжаем движение!

vlad_dolohov

Чехов на 15 суток? Это унизительно

colonelcassad

Хомяк и хомяки

fotomanya

13 лет, говорят что кружевная!

sadalskij

По селу бегут мальчишки...

ruslanviktorov

Прогулка по любимому городу

foto_history

1920-е и 1930-е годы в карикатурах Бориса Ефимова

• Ранее
• Архив