Декабрь

mike67 — 18.12.2010 Сейчас многие гадают о причинах неожиданно резкого расхождения в оценках молодежных выступлений среди людей, считавших друга друга вполне разумными. Эта резкость вполне объяснима. Дело в том, что каждый из нас строит свои мысли вокруг некоего исходного центра, сгустка аксиом. Человек выстраивает правильные (или не совсем правильные) конструкции из этого центра, но сам центр у разных людей располагается в разных участках ума (или сознания – это сейчас не важно). Людям, поднаторевшим в спорах о вере, знаком такой эффект: два логично рассуждающих человека никогда не договорятся, если логика одного строится от аксиомы: "Бог есть", другого – от противоположной.

Если немного поупражняться, то можно представить себе теоретический "минимальный поворот", который надо произвести в голове человека, чтобы превратить его в правого, левого, коммуниста или фашиста. Такие переходы вам прекрасно знакомы, когда какое-то общество вдруг в один прекрасный момент решает, что убивать людей в общем-то можно не только за преступление, но и по классовому или расовому принципу, потом все те же люди перестают так считать, или, если взять поздний СССР, - по всей стране распространяются представления о примате личного над государственным, а через десять лет начинается движение в противоположную сторону. Причем эти переходы человека от одной аксиомы к другой внешне почти никак не маркированы: ни в какой момент у него не вырастают клыки, он все так же улыбается и остается в целом таким же, каким был. В таких переходах нет ничего невозможного. Вряд ли стоит думать, что мы сильно превосходим немцев или поколение собственных дедов, которые, как известно, не только воевали, но и.

Эта простая истина не выглядит очевидной только потому, что мы по ряду причин оказались в терминологической ловушке. В "линейке" употребляющихся в русском языке оскорблений "фашист" стоит на самом краю, много дальше, чем "плохой человек" или даже "сволочь". В результате использование этого слова в политических дискуссиях воспринимается примерно как матерщина в приличном обществе. Человек, злоупотребляющий словами нацист", "антисемит" и "фашист", отводит себе незавидную роль биндюжника, забредшего в консерваторию. На самом деле, к сожалению, фашист – это не граф Дракула. Это обычный человек, у которого чуть-чуть сдвинуты аксиомы. Сталинист – то же самое. Монархист, баптист, эмо – везде своя аксиоматика. Подчеркну, что изнутри эти изменения заметить еще сложнее, чем снаружи: вслед за изменившейся "отправной" аксиомой человек перестраивает всю парадигму таким образом, чтобы ему думалось и чувствовалось максимально комфортно. Поскольку сам строй мыслей при этом не нарушается, свое мировоззрение ему кажется прежним. Сидя в своем особняке у камина, забываешь, где этот камин: в Ланкашире, Висконсине или Подмосковье. Ревизия аксиом, которая помогла бы разобраться в происходящем, настолько энергозатратна, что почти не применяется. Понятно, что вегетарианец не станет размышлять каждое утро, хорошо ли убивать живые существа ради пропитания. Ответ на этот вопрос давно перешел у него в область бессознательного. Священник, коммунист или панк не будут ежедневно объяснять самим себе, почему они верят в то, во что верят. Ну и т.д.

Главное, что я отметил для себя в эти дни – это резкое изменение аксиоматики у значительной части знакомых и малознакомых людей. Что значит "резкое"? Я вспоминаю, как много лет назад мне стали попадаться школьники, матерящиеся при старших не из хулиганства, а просто так. Услышав замечание, они искренне недоумевали: а почему нельзя? А ты вдруг понимал, что не знаешь почему. Просто все знали, что этого делать нельзя, а теперь таким же непонятным образом поняли, что можно. И ты уже ничего не объяснишь. Эти дни оставили у меня ощущение гораздо более резкого перехода. Разумеется, это не могло произойти в один миг, но осталось ощущение "скачка": еще вчера все думали из одного "пучка аксиом", сегодня – из другого. Соответственно поменялись границы того, что общество считало дозволенным и приличным.

Объясню на примере. Мы смеемся над шуткой о поисках учителя музыки, "который научит или отучит соседскую девочку играть на скрипке", и эта шутка смешна из-за неготовности большинства из нас сообщить соседу, что "Колыбельная" Гречанинова, когда ее исполняют 70 раз подряд, несколько утрачивает свою свежесть и не столько убаюкивает человека, сколько будит в нем зверя, и что если еще хоть раз эта маленькая сука... А потом вдруг человек перестает понимать, почему нельзя вот так подойти и сказать.

Относясь, мягко говоря, прохладно к горским или мусульманским обычаям, культурная часть коренных жителей европейской России еще пару недель назад посчитала бы неприличным подписаться под фразой, которая в эти дни активно цитируется: "Ни один из гордых сынов вайнахского народа не имеет никаких оправданий и дозволений на подобные пляски под стенами, ограждающими усыпальницы русских князей, патриархов и митрополитов". Вопрос о том, кто назначил говорящих подобное смотрящими за кремлевскими стенами, уже не требует аргументации и не рассматривается. Сейчас много говорят про вынужденную реакцию, про то, что русских "достали", но давайте сначала посмотрим на результат, а уж потом – как мы к нему пришли. Результат, если отвлечься от частностей, от лезгинок, Свиридова и толп возле Соборной мечети, таков: нам не хватает тех прав, которые даны законом. Требование "должны" ("должны уважать", "должны считаться" и т.п.) произносится с такой экспрессией именно потому, что по закону нам ничего подобного не должны. Эти требования похожи на занудные и бесполезные разговоры о том, что телевидение "должно быть нравственным". Есть вещи, которые перпендикулярны любому законодательству, законодательству как таковому. Смысл закона в том, чтобы дать четкую инструкцию насчет границ дозволенного. Требование уважения к себе слишком абстрактно, поэтому не может служить инструкцией и становится инструментом для постоянной дискриминации. Если кое-где в Европе запрещено пользоваться душем и спускать воду после 9 вечера, то это инструкция, пусть и тяжелая. Но требование уважения – это не инструкция вовсе, а легитимация твоего права требовать то, что не входит в круг твоих законных прав, неслучайно формула "ты меня уважаешь", наравне с "а хули ты в натуре" и прочими подобными используется для обоснования своего "права" на агрессию.

Теперь, когда многие, наверное, хотят сказать о законности произошедшей смены аксиом и зон допустимого, назвав эту смену реакцией на действия приезжих, я уточню, что в данной ситуации происходит попытка не восстановить законность, а загнать приезжих в жесткие рамки. Кавказцев и прочих гонят не в правовое поле, а в ту зону вне его, где поведение регулируется другими методами. Где можно потребовать абстрактного уважения и т.п. И теперь пора переходить к итогу: российское общество продемонстрировало полную готовность применять механизмы неправового принуждения по отношению к другим группам населения. Сейчас многим кажется, что они всего-навсего пытаются решить конкретную проблему, восстановить справедливость и т.п. Нет. Незаметно легализовался новый для нас, запретный ранее метод восстановления справедливости. Этот новоприобретенный навык, к сожалению, нельзя использовать разово, а потом "отменить" или "забыть". Он теперь существует, и вся российская ментальность начинает потихоньку перестраиваться вокруг нового "центра".

Последнюю неделю я провел в тщетных попытках донести до читателей банальную истину: то что не может быть выражено языком закона, не должно предлагаться в качестве заменителя закона ("то, что не является квадратом, не может быть квадратом"). Ладно бы, если бы просто не согласились. Но тот факт, что почти никто не понял, в чем тут проблема, говорит о том, что эта точка пройдена и тропинка заросла. Мы уже в той зоне, где недоумевают, почему вообще нужно о чем-то договариваться, если ты сильнее. В этой ситуации вопрос о правомерности формул про чужой монастырь и "Россия для русских", видимо, обсуждать уже бесполезно. Я знаю, что моих писательских способностей не хватит, чтобы заставить читателей хотя бы на время чтения забыть о Новодворской, травматических пистолетах, джипах и дагестанских борцах.
Исходя из этого, я ни в коем случае не призываю никого подвергнуть ревизии свои чувства к тем, кто посмел нарушить плясками покой великих князей, а хочу только, чтобы каждый, в зависимости от времени и желания, немного подумал о технической стороне вопроса, о ближайших и более отдаленных последствиях тех изменений, которые произошли в общественном сознании и получили "оформление" в этом декабре. Мало ли.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив