Давным-давно в этот самый день...
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
Мы с большой компанией сидели в Пярну на теплом песке и внимательно вслушивались в потрескивающий голос из портативной отцовской «Селги». Шла трансляция с открытия двадцать первых Олимпийских игр из Монреаля.
![Давным-давно в этот самый день... Давным-давно в этот самый день...](/images/main/davnim-davno-v-etot-samiy-den-db6620.jpg?from=https://ic.pics.livejournal.com/lady_tiana/2910393/816279/816279_800.jpg)
Название города мне было давно знакомо. Я его запомнила еще во времена «Экспо-67», хотя лет мне тогда было совсем мало. А в семьдесят шестом оно окончательно врезалось в память, потому что едва начиналась очередная спортивная трансляция, вся жизнь вокруг замирала, а окружающих волновал только один вопрос — как там выступили наши?
Тогда в самых невероятных фантазиях никому из нас в голову не могло прийти, что через каких-нибудь двадцать лет я буду жить не просто в том самом Монреале, а в двух шагах от Олимпийского стадиона, и что много лет буду ходить на аква-аэробику в Тот Самый олимпийский бассейн.
*
На самом деле, я отлично помню еще одно событие, тоже происшедшее 17 июля, только годом раньше — стыковку космических кораблей «Союз — Аполлон».
Дело было в том же Пярну, в той же самой компании. Мы и наши ленинградские друзья Васильевы из года в год снимали одни и те же комнаты в домике у замечательной Сальмы Иоханновны на улице Каруселли. Хозяйка она была душевная, но в некоторых вопросах строгая, поэтому обычно телевизор в комнате Васильевых включать не разрешалось. Но ради стыковки было сделано исключение.
В тот вечер в комнату к Васильевым набились все жильцы нашей Вороньей слободки, плюс примкнувшие товарищи и знакомые. Все сидели чуть ли не на головах друг у друга и, замерев, смотрели, как на небольшом экране возникла стыковочная камера. Комментатор долго объяснял, что именно сейчас происходит по другую сторону шлюза. Потом створка дрогнула и открылась, в проем вплыл первый астронавт, за ним второй... третий. Это казалось фантастикой.
Не помню, как звали американцев, а с нашей стороны их ждали Леонов и Кубасов. Леонов для меня был живой легендой. Дома постоянно напоминали, что он вышел в открытый космос за три дня до моего рождения. И что если бы я родилась мальчишкой, быть бы мне Алешкой без вариантов.
Это потом уже стыковки и космические станции стали обыденностью. А тогда, с семьдесят пятом, казалось, что ожили и стали явью все фантастические романы «про космос», и что теперь возможно все, даже полеты на Марс и дальше.
Потом все высыпали на ночную улицу и стали напряженно вглядываться в небо и надежде увидеть проплывающие объединенные корабли, но это, конечно же, было невозможно. А луна в ту ночь была полная и невероятно яркая...