«Дали: Разрушение и преданность» (Второе видео)

Salvador Dalí, Oeufs sur le Plat sans le Plat (Eggs on the plate
without the plate), 1932
Яйца на тарелке без тарелки - картина, написанная
Сальвадором Дали в 1932-ом году и являющаяся попыткой воспроизвести
"внутриутробные воспоминания" Дали.
Художник утверждал, что прекрасно помнит то время, когда он находился в утробе матери.
Для Дали яйцо прежде всего ассоциировалось с материнской утробой, нахождение в которой художник считал раем, акт рождения — жестоким из него изгнанием, а всю последующую жизнь — мучительным и тщетными попытками обрести этот утраченный рай.
Интересно, Дали был абсолютно убежден в том, что образная жизнь человека — не что иное, как стремление «символически воспроизвести первоначальное состояние рая в сходных ситуациях и представлениях». Вот фрагмент из его «Тайной жизни»:
…«А каким был этот рай? Наберитесь терпения — и подробности не заставят себя ждать. Начну с общих ощущений. У внутриутробного рая — цвет адского пламени: красно-оранжево-желто-синий. Это мягкий, недвижный, теплый, симметрично-двоящийся и вязкий рай. Уже тогда он даровал предвкушение всех наслаждений, всех феерий. Самым великолепным было видение глазуньи из двух яиц, висящей в пространстве. Не сомневаюсь, что именно в этом — причина моего смятения и волнения, которые я испытывал на протяжении всей жизни перед этой образной галлюцинацией»…
Увиденная до рождения глазунья была огромной, фосфоресцировала, я различал каждую складку и морщинку голубоватого белка. Два «глаза» то приближались ко мне, то удалялись, перемещались то направо, то налево, то вверх, то вниз. Перламутрово переливаясь, они медленно уменьшались, пока не исчезали совсем.
Одно только то, что и сегодня я могу воскрешать при желании подобное видение (пусть даже и не такое яркое и лишенное былой магии), заставляет меня вновь и вновь воспроизводить этот фосфорически сверкающий образ, напоминающий световые вспышки, возникающие под опущенными веками, если давить на глаза.
Чтобы заново почувствовать это, мне достаточно принять характерную позу зародыша: сжать кулаки у закрытых глаз. Это немного напоминает детскую игру, когда перед глазами возникают цветные круги (их иногда называют «ангелами»). В таких случаях полный ностальгии ребенок в поисках зрительных воспоминаний об эмбриональном периоде до боли давит на глазницы. Появляющиеся при этом световые и цветовые пятна воскрешают нимбы ангелов, некогда виданных в утраченном раю..."
В случае с картиной "Яца на тарелке без тарелки" не следует, кроме того, забывать об эротическом подтексте, которым буквально пронизаны все работы Дали этого периода - как, впрочем, и остальных.
В этой работе яйца для Дали ассоциируются и с мужскими гениталиями. Совершенно не случайно в картине присутствует кукурузный початок, который, помимо того, что является символом плодородия, еще и имеет ярко выраженную фаллическую форму.
Salvador Dalí, Shades of Night Descending, (Тени исчезающей ночи)1931
И снова - пара.
Весьма интересный принцип объединение этих картин в пару. Первая картина - это великий Веласкес. Но мог ли Дали работать если не на уровне его гениальности, но хотя бы на уровне его мастерства, когда писал во вполне классическом стиле? Эта пара показывает, что мог. Точно выписана не только спина девушки и её локоны. Точен и свет, мы видим, как солнце отражается на прелестной спинке красавицы. Такому свету научил живописцев гениальный Караваджо.

Диего Веласкес, 1622 - Портрет поэта Луиса де Гонгора-и-Арготе

Salvador Dali. 1926 "Girl's back"
На полотне итальянца ангел поддерживает Святого Франциска.
У Дали монаха ангел ещё не поддерживает, но монах, это скорее всего Святой Франциск, терпеливо ждет поддержки свыше.

Orazio Gentileschi, 1600 St. Francis Supported by an Angel
Орацио Джентилески — итальянский живописец эпохи раннего барокко, один из первых караваджистов и один из «главных представителей раннеримского натурализма»

"Seated Monk" - Salvador Dali 1925


Salvador Dalí, Nature Morte Vivante (Still Life-Fast Moving), 1956
А у Дали нож на полотне остался и кое-какие недоеденные фрукты, но где же сыр?