Цитаты

При обсуждении вопроса о судебных привилегиях членов РКП(б) на IX партийной конференции в сентябре 1920 г. А.И. Рыков раскритиковал ситуацию, когда «нельзя было предать суду руководителя-коммуниста по обвинению в злоупотреблениях без санкции партийных комитетов». Рыков напомнил, «чтобы каждый коммунист знал, что мы так же по тому же суду отвечаем за свои злоупотребления даже больше, чем спецы». Однако когда Рыков предложил привлечь нескольких человек к суду революционного трибунала за «привилегии и безобразия», один из делегатов заметил: «Я не знаю, сколько могло бы остаться процентов непривлечённых».

Формально каждый член партии нёс двойную ответственность за свои проступки - суду трибунальному и партийному, и подлежал в случае совершения преступления немедленному исключению из РКП(б). Однако на практике губисполкомы и губкомы серьезно ограничивали деятельность ревтрибуналов в отношении этой категории правонарушителей. К примеру, в 1919 г. деятельность Воронежского ревтрибунала была приостановлена губисполкомом «в связи с необходимостью замены некоторых кадров суда более политически грамотными». Поводом стало привлечение к суду ревтрибунала нескольких партийных чиновников-членов горисполкома и губисполкома. В итоге следственные дела были изъяты из ревтрибунала и переданы на рассмотрение совместной комиссии губкома и горкома.

В декабре 1919 г. на коллегии Наркомюста обсуждался вопрос о праве губкома изъять из ревтрибунала и предложить ему прекратить какое-либо дело по обвинению партийных работников в преступлениях. Было указано на недопустимость подобной практики. Однако в апреле 1921 г. Наркомюст направил на места циркуляр, в котором указывал, что «возбуждение судебного преследования против отдельных членов исполкомов и Президиумов допустимо лишь по действительно веским основаниям для подобного возбуждения и что здесь должна быть соблюдена особая осторожность». В случае ареста члена губисполкома решение о правомерности этого действия также рассматривалось губкомом. Согласно циркуляру ЦК от 21 мая 1921 г., в котором был закреплен механизм привлечения партийцев к суду, судебно-следственные органы при возбуждении дел против членов партии и их аресте должны были ставить об этом в известность местный партийный комитет в течение 24 часов. В случае, когда в отношении совершившего какой-либо проступок члена партии возбуждалось дело, но н ещё не был осуждён, комитет партии мог принять решение о временном исключении его из партии. Арест коммунистов мог быть произведён только в исключительных случаях, а партийные органы имели возможность знакомиться с делом, кроме того, судебно-следственные учреждения были обязаны освобождать арестованных под поручительство партийного комитета или ответственных лиц. Так, в ноябре 1921 г. Тульский ревтрибунал рассмотрел дела 23 партийных работников (почти всех - по обвинению в должностных злоупотреблениях). Однако привлечь к суду он смог только пятерых - дела остальных были изъяты губисполкомом. После партийного суда и исключения из РКП(б) дела еще четверых обвиняемых были возвращены в ТГРТ для следствия, в отношении остальных 14 обвиняемых губисполком обязал ревтрибунал прекратить производство. В числе последних был, в частности, работник военного отдела губисполкома М. Самохин, обвинявшийся в систематических растратах, - он был отпущен из-под ареста под поручительство члена губкома М. Зеликмана. Губисполком обычно мотивировал освобождение партийных чиновников от ответственности соображениями их «ценности» - квалифицированности, опытности и незаменимости другими кадрами. Однако статистика показывает, что, к примеру, из тех 23 работников, что пытался привлечь к суду ревтрибунал в ноябре 1921 г., лишь двое имели неоконченное высшее образование (остальные - среднее и низшее), 9 человек проработали в партийных структурах меньше 3 месяцев, один был ранее судим. Либо недостаток кадров в учреждениях губернии делал даже таких работников ценными, либо личностные отношения зачастую определяли возможность привлечении к суду партийных служащих.