ЧТО ТАКОЕ ФОРМАЛИЗМ?


Философия формализма проникла в Россию через перевод некоторых трудов европейских формалистов — и их основные тезисы совпали с мнением отечественных художников-авангардистов.
Формализм — это термин, которым описывают одну из концепций в
европейской теории искусства. Она гласит, что художественная
ценность произведения во многом зависит от его формы. В
изобразительном искусстве формалисты фокусируются на внешних чертах
произведений: композиции, цвете, текстуре, линиях. В литературе —
на приемах: стихотворных размерах,
художественных тропах.
Впервые вопрос важности формы поднял античный философ Платон. Он
полагал, что эйдос — термин, которым обозначали «видимое», — это не
только внешний облик предмета, но и отражение его внутренней
сущности.
Европейские мыслители стали заново обдумывать этот постулат лишь
много столетий спустя — во второй половине XIX века. Тогда в свет
вышла работа Роберта Циммермана «Общая эстетика как наука о форме».
Австрийский философ писал, что форма напрямую влияет на восприятие
произведения искусства, а не просто является пассивным
вместилищем смысла. А в 1880-х годах немецкий философ Конрад Фидлер
настаивал на том, что форма важнее содержания, ведь именно с формой
работает художник. Эту мысль продолжил итальянский скульптор Адольф
фон Гильдебранд: по его мнению, работа художника состоит лишь в
изменении формы, а не смыслов. В 1915 году вышла книга теоретика
искусства Генриха Вёльфлина «Основные понятия истории искусств». В
ней автор систематизировал все европейское искусство по формальным
признакам.
Примерно в это же время философия формализма проникла в Россию: были переведены некоторые труды европейских
формалистов, и основные их тезисы совпали с мнением отечественных
художников-авангардистов.
Ярче всего русский формализм проявился в литературе и
литературоведении. Датой рождения русского формализма ученые
считают декабрь 1913 года: тогда еще студент Виктор Шкловский
прочел в кабаре «Бродячая собака» доклад под названием «Место
футуризма в истории языка». Основатель кабаре театральный деятель
Борис Пронин вспоминал, что завсегдатаи «Собаки», поэты Михаил
Кузмин и Николай Гумилев, слушали студента с
восторженными лицами. А именитые футуристы, например Бенедикт Лившиц, позже
писали эссе с заголовками, которые отсылали к
лекции Шкловского.
Доклад Шкловского вскоре превратился в брошюру «Воскрешение слова»,
а она стала основой для его программной статьи «Искусство как
прием» 1916 года. Именно в ней автор ввел понятие «остранение». Для
критика это явление было краеугольным: искусство, по его мнению,
«остраняет» (то есть делает странными) привычные вещи, превращает
рутину в нечто новое и тем самым позволяет иначе взглянуть на
реальность. При этом «остранения» нельзя добиться без работы с
формой произведения. Так в своей статье Шкловский объясняет этот
прием:
“Прием остранения у Л. Толстого состоит в том, что он не называет вещь ее именем, а описывает ее, как в первый раз увиденную, а случай — как в первый раз произошедший, причем он употребляет в описании вещи не те названия ее частей, которые приняты, а называет их так, как называются соответственные части в других вещах.
Статья Шкловского стала своеобразным манифестом Общества
изучения поэтического языка, или ОПОЯЗа. Этот кружок
литературоведов Шкловский создал около 1916 года. В него вошли
мыслители Юрий Тынянов, Борис Эйхенбаум, Роман Якобсон и другие.
Связаны с ОПОЯЗом были и Осип Брик с Владимиром Маяковским: изначально
общество во многом ориентировалось на футуристов. Хоть кружок и
просуществовал недолго — до 1920-х годов, — труды, которые
выпустили его участники, сильно повлияли на развитие литературной
мысли не только в России, но и за рубежом.
Формализм показал, что важно понимать, как создается любое
произведение искусства, будь то роман, стихотворение, картина, симфония или
кинофильм. Последователи формалистов убеждены, что от «как» в
произведении зависит «что» — и что порой «как» даже важнее. Взгляды
Шкловского и его соратников отразились в работах многих
литературоведов, например Михаила Бахтина и Юрия Лотмана, повлияли
на структурализм — более позднее течение XX века.
ОПОЯЗ существовал до тех пор, пока формализм не оказался в опале.
Вскоре после прихода советской власти культура развернулась в
сторону соцреализма. Политики начали
осуждать формалистов во всех сферах искусства, и даже само слово
«формализм» стало ругательным — его прозвали «буржуазным».
В 1923 году в газете «Правда» вышла статья Льва Троцкого
«Формальная школа поэзии и марксизм», в которой автор называл
формалистов «заносчивыми недоносками». А через десять лет, в 1934
году, на первом Съезде советских писателей прозвучало несколько
докладов, которые обличали формализм как антиреволюционное
направление. После этого словом «формализм» стали называть любое
искусство, которое отходило от принципов социалистического
реализма.
В опалу попали и многие деятели искусства. Это был и сам Шкловский,
и архитектор Константин Мельников, и композитор
Дмитрий Шостакович, и десятки
других авторов. Некоторых творцов репрессировали в конце 1930-х.
Среди них был режиссер Всеволод Мейерхольд. 15 июня 1939 года
на Всесоюзном съезде режиссеров он закончил доклад фразой: «Охотясь
за формализмом, вы уничтожили искусство». Через пять дней его
арестовали, а в 1940 году — расстреляли.
В послевоенные годы борьба с этим течением продолжилась. Однако к
концу века формализм как школа был реабилитирован. Работы русских
формалистов сперва опубликовали на Западе, а затем и на родине.
Дарья Федосова
_________________________
Никакой реабилитации не произошло, потому что формализм стал отражать сущность перемен в обществе, отказавшемся от гуманистических духовных традиций. В новом обществе РФ нет духовных и творческих сил говорить миру правду и расставлять все точки над «и».
То, что сейчас у нас с восторгом разглядывают «Черный квадрат» Малевича, не является реабилитацией. Это беспардонное навязывание формализма во всех сферах творчества, как идеал индивидуалистичекого подхода к общественным проблемам: есть только «я» и мое видение, а все остальное, все проблемы и сложности жизни искусства и его служителей не касаются.
Более того, сейчас у нас взята линия на развитие совершенно удаленного от общественных проблем и гуманизма в искусстве и литературе тем. Новые выставки, новые экспозиции используют достижения цифровых технологий и представляют мир как сплошной фейерверк удивительных форм. Даже науку подключили к искусству, якобы раскрывающую суть жизни.
Формализм есть жесткая установка классового общества на отрицание социальной значимости творчества. Людей нужно приучить видеть форму и восхищаться цифрой, потому что в ней нет и не может быть никаких эмоций, свойственны человеку.
Никакая форма без содержания существовать не может. Она непременно выраждается в пустоту и ложь. Так сейчас и происходит.