что происходит на триумфальной

В чем суть побоища?

Сознание нашей власти, органически вышедшей из нищего и посткрестьянского русского люмпенства 20-го века, - совершенно латиноамериканское. Люди мыслят себя, как правители "Сальвадора" 1950-х годов.

Темные очки, шезлонги, деньги, много денег, дубинки, яхты, тонтон-макуты, снова яхты. "Диктатура закона".

При этом, конечно, отчаянная тяга в Европу, в которую - "не берут", потому что - "вы мафиози и вы нам не нравитесь".

Сознание "публики", которая протестует, - напротив, европейское.

Публика эта глупа, пошловата, истерична, ничего не понимает в том, где живет, - но при этом искренне и обоснованно считает себя "берлинцами" и "парижанами".

А на самом деле - публика просто на 1-2 поколения социально опережает тех, кого так не любит: знает, кто такой "Марсель Пруст", не бьет женщин, не строит турецко-дубайских бизнес-центров и похожих на мечети церквей, не мыслит тюремно-блатными "понятиями".

Власть от этого злится. Она справедливо чувствует, что "эти крикуны" - ее прямые и успешные конкуренты на пути на Запад.

Власть и публика поэтому не могут не драться.

Это - прямое столкновение социальных типов.

Один - "в очках и с шарфиком". Другой - "Гуччи" и "Бентли", "у нас тут дискуссия, а за базар ответишь".

Поскольку мы знаем и понимаем русскую историю, - мы знаем, что публика в конце концов одержит сокрушительную победу над властью, причем самым неожиданным и позорным для власти образом.

Как обычно, это случится из-за "предательства" наиболее "продвинутой" части власти, которая вдруг... Ну, здесь только так и бывает.

Почему? Да просто потому, что отчаянное стремление к "загранице", к "тому, настоящему миру европейцев и белых людей" и "чтоб все было по-человечески, а не как в поганой рашке" всегда в России побеждает тех, кто, кряхтя и матерясь, не успевает за прогрессом.

Но - побеждает публика всегда трагически.

Потому что дальше - на праздник ее триумфа - приходят остальные 139 миллионов человек, которые хотят ровно того же самого.

И у них, уже после того, как власть опозорена и смята, оказываются уже совсем другие планы на то, как именно надо реорганизовать Рабкрин.

И народ торжествующую публику, как обычно, зарежет - если не физически, так во всех остальных смыслах.

Зарежет, кстати, именно потому, что захочет последовательно выполнить ею, публикой, чаемую программу, - но совсем не так, как она думала.

Так было в 1917. Так было в 1991.

Боюсь, так будет и теперь.