Что меня заедает в Чехове, так это его склонность к бл.дству.


Что меня заедает в Чехове, так это его склонность к бл.дству. К борделизму. Если не было свежих поклонниц, он прямиком шёл в бордель. Вот эта манера мужская дурацкая, искать в женщине только голимую физиологию. Распластать её как тушку курицы из мясной лавки. Раздвинуть куриные бёдрышки и войти в неё. Влезть прямо в кирзовых сапогах. Потоптаться там недоуменно, озираясь.
А что-то нету никакого полёта души, райского сада. Помойное ведро кухарки замызганное, очко станционного туалета Венички Ерофеева на станции Лобня. Где плещется и блещется сплошное мутное гуано. А ничего другого там и не может быть. Что ищешь, то и находишь. Александр Второй похотливо принимал по ночам в Зимнем дворце всё новых и новых девиц. Да что Александр Второй? И слесарь Сидоров точно также копается в женских прелестях, перебирая без разбору. Роясь в вагинах как врач-гинеколог.
А если испачкаешь ботиночки, влезешь носочком, вступишь как в грязь во всемирное братство бля.унов. То потом не отмоешься. И будет закрыт для тебя райский сад, Эдемские кущи. Только мусорный бачок примитивных радостей( да, радостей ли?), благоухающий в тёмном замызганном соседнем переулке. Да твой собственный внутренний Ад.
|
</> |