Четыре пули старого анархиста

Вот ещё одна история про Испанию, которой поделилась Ирина
Медведева (я вас с ней уже знакомил: http://dpmmax.livejournal.com/293436.html
)
Идея анархистов превратить этот мир в зеленые луга, по которым будут вольно бродить красивые женщины и лошади, была мне близка – лошадки на лугах мне нравились с детства. И все же я испытывала к анархистам легкую неприязнь. Для этого у меня были личные мотивы. В 1919 году банда анархистов под предводительством легендарного батьки Махно пыталась изнасиловать мою двоюродную бабушку Розу. Бабушка Роза, в то время молодая и полная сил, к анархизму относилась скептически. Она выпрыгнула в окно и с резвостью молодой кобылицы помчалась в ближайший лесок, где и затаилась под кустом. Возможно, юную Розу преследовал сам легендарный Батька. Бабуле в тот момент как-то не пришло в голову спрашивать у преследователей удостоверения личности.
Для меня анархисты были призраками из далеких и нереальных, как злая сказка, времен, когда Ленин взбирался на броневик и призывал рабочих и крестьян бороться за счастливое будущее.
Так я думала в России.
В Испании ситуация изменилась. Анархистов здесь оказалось даже больше, чем пасущихся на зеленых лугах лошадок, а боевым задором они вполне могли дать фору Ильичу, толкающему речь с броневика.
Встреча с одним из них впечатлила меня сильнее, чем рассказ бабушки Розы про изнасилование, и даже довела до легкой паранойи, связанной с металлическими конструкциями.
Вот как это случилось.
Когда я подбирала
себе дом в Испании, у меня были две
заветные мечты – иметь вид на море и чтобы рядом был лес. Обе мечты
сбылись. За моим домом находится зона охоты на
кабанов и кроликов, раскинувшийся среди живописных холмов
заповедник с лесами, виноградниками и оливковыми рощами.
В заповеднике я и встретила старого анархиста.
По дороге навстречу мне медленно двигался небольшой темно-синий трактор. На нем восседал высокий худой старик в сером берете и синем рабочем комбинезоне.
Я уже успела перенять обычай маленьких городков – здороваться со всеми встречными и поперечными, и вежливо поздоровалась со стариком.
Трактор остановился. Я тоже остановилась.
Старик спрыгнул на землю, окинул меня подозрительным взглядом и тоже поздоровался.
- Как дела? – произнесла я следующую ритуальную фразу.
Старик задумчиво почесал за ухом, отчего серый берет сполз набок.
- Дела ничего, идут понемногу. Ты не встречала поблизости двух собак с бубенчиками?
- Нет, - покачала головой я. – Ни собак, ни бубенчиков.
Старик вздохнул и снова почесал голову, на этот раз в районе затылка.
- Что ты тут делаешь?
Было очевидно, что собаки с бубенчиками – не более чем предлог, чтобы завязать разговор.
- Гуляю, - ответила я. – Удивительно красивые места.
Брови старика сурово сдвинулись на переносице.
- Иностранцы! – рявкнул он. – Повсюду иностранцы!
- Разве это плохо? – миролюбиво заметила я. – Туризм приносит Испании неплохие доходы.
Старик сделал шаг в мою сторону и обвиняюще нацелил указательный палец мне в грудь.
- Иностранцы! – снова воскликнул он. – Они тащат все, что попадется. Они крадут металлические ограды! Вон там! – его палец переместился в сторону, указывая на грунтовую дорогу, взбирающуюся на вершину холма. – Видишь?
Я повернула голову в указанном направлении, надеясь обнаружить коварного иностранца с металлической оградой в руках, но увидела лишь пустынную дорогу.
- На что мне смотреть? Там, вроде, ничего нет.
- В том-то и дело! – торжествующе воскликнул старик и нацелил палец в небо, словно призывая бога в свидетели.
– Сейчас там ничего нет. А были металлические ворота. Их нет, потому что иностранцы похитили их!
Старик нахмурился и заиграл желваками, мимикой изображая всю глубину своей ненависти к иностранцам. Судя по всему, меня он тоже причислял к подозрительным личностям, покушающимся на чужую ограду.
Я почувствовала себя слегка неуютно. Писательское воображение разыгралось. Я представила, что сейчас старик обыщет меня, обнаружит в рюкзаке похищенные ворота и повесит меня на этих воротах, чтобы другим иностранцам впредь неповадно было воровать.
Отступив на пару шагов назад, я произнесла, стараясь выглядеть как можно более искренней:
- Уверяю вас, я не краду ограды. Взгляните на меня. Разве я могу снять железные ворота и тащить их на себе несколько километров? Да и зачем они мне? У меня дома свои ворота есть.
Старик задумчиво пожевал губами. Его взгляд немного смягчился.
- Верно, ворота ты не унесешь, - признал он. – Но иностранцы целыми днями шныряют тут и воруют все, что попадется им под руку. Если у тебя есть ворота, никогда не оставляй их открытыми. Иностранцы мигом снимут их с петель и утащат. Запертые ворота украсть гораздо труднее.
Поблагодарив за ценный совет, я согласилась, что проблема воровства очень серьезна.
Старик встрепенулся. Его глаза сверкнули.
- Правительство! – громко воскликнул он, явно садясь на любимого конька. – Политики! Вот, кто действительно ворует! Они, а не несчастные эмигранты, таскающие железо. Знаешь, что надо сделать?
- Не знаю, - призналась я, не сомневаясь в том, что сейчас меня на этот счет просветят.
Как я и ожидала, ответ последовал незамедлительно.
- Каждый человек должен взять пистолет и четыре пули. И выпустить эти пули в четырех политиков. Только тогда в этой стране наступит порядок!
Старик приосанился и посмотрел на меня, оценивая эффект, произведенный его словами.
На мгновение я задумалась, почему каждый человек должен убить именно четырех политиков, а не двух или трех, но потом сообразила, что «четыре» в испанском языке означает «несколько» или «немного».
Самое знаменитое кафе Барселоны, где собирались представители художественной богемы, и устраивал свои выставки Пабло Пикассо, называлось «Четыре кота», что означало «несколько человек».
- А смысл? – пожала плечами я, решив на всякий случай не подливать масла в огонь. Вдруг боевитый дедок и впрямь кого-нибудь пристрелит. – Убьешь четырех политиков, на их место придут другие, и тоже будут воровать – так уж устроен мир.
Старик не внял голосу здравого смысла.
- Всех! – выкрикнул он, сопровождая слова энергичным взмахом руки. – Когда-то анархисты бросали в политиков бомбы – и правильно делали. Надо их всех перестрелять – всех до единого. Только тогда Испания сможет подняться.
Старый анархист, вдохновленный наличием аудитории, преображался буквально на глазах. Его плечи расправились, в глазах пылал революционный огонь, жесты становились все более размашистыми и энергичными.
Мне оставалось только кивать и поддакивать в нужных местах. Несколько раз я пыталась попрощаться, но старик цепко хватал меня за рукав и, не позволяя улизнуть, продолжал азартно клеймить и предавать анафеме очередных партийных боссов.
Я продержалась около часа, думая о том, что в темноте на дорогу выходят дикие кабаны. Если я сейчас не проявлю твердость, то останусь в заповеднике до утра и, возможно, буду съедена изголодавшимися свиньями.
Бросив выразительный взгляд на часы, я дала понять, что, хотя и вопреки своей воле, вынуждена прервать столь интересную беседу. Я отступала по дороге, прощаясь и махая рукой, а вслед мне неслось:
- Профсоюзы! Во что превратились профсоюзы! Их лидеры лижут зад политикам. Какие взятки они берут! На эти деньги рабочие могли бы...
- ...Все как один возьмемся за оружие и покончим с ненавистными коррупционерами...
Побочным эффектом встречи со старым анархистом стала паранойя, связанная с металлическими конструкциями. При взгляде на железные калитки и ворота я задумываюсь о том, насколько легко их снять и унести. Раньше я ленилась запирать калитку в своем доме. Теперь мысль о том, что я ее не закрыла, вызывает приступ паники. Мне чудятся орды шныряющих вокруг подозрительных иностранцев, только и ждущих возможности сорвать калитку с петель и скрыться с ней в неизвестном направлении.
Я с подозрением поглядываю на швейцарцев, купивших соседний дом, и на дочь аргентинского дипломата, живущую в доме напротив. Недавно она пригласила меня на обед. Не уверена, что стоит принимать приглашение. Вдруг она добавит мне в вино клофелин, вытащит из кармана ключи и снимет не только калитку, но и ворота? Душа иностранца – потемки, поэтому осторожность не помешает.
…
И, напоследок, для любителей ужастиков добавлю немного ужасов из испанской жизни.
…
У меня всегда было подозрение, что Государство неким мистическим образом отслеживает крамольные мысли в головах граждан и находит достойные способы испортить им жизнь.
Оказалось, действительно, отслеживает и, действительно, мстит!
Зря я в истории про УЖАСЫ НАШЕГО ГОРОДКА писала нехорошие слова по поводу испанского законодательства.
Накликала беду на свою голову. Через день после ее публикации налоговое управление прислало мне письмо с требованием дополнительно заплатить 5000 евро налога на покупку дома. Положенный налог в размере 10% от стоимости я честно выплатила, иначе бы дом не зарегистрировали на мое имя.
«Что-то дешево вы купили дом», писало налоговое управление. «Дом большой, место престижное, опять же, вид на море. Такой дом должен стоить, как минимум, на 50000 евро дороже. Поэтому заплатите-ка нам реальные 10% налога от виртуальных 50000 евро, на которые дом должен быть дороже. Впрочем, вы можете обратиться в суд и оспорить это решение».
Тот факт, что в стране кризис и цены упали, налоговое управление в расчет не принимает.
- В суд? Не дождетесь, - сказала я.
Всю жизнь мечтала потратить 10000 евро на судебные издержки.
Впрочем, я еще легко отделалась. Если бы налоговое управление считало налог от максимальной докризисной цены дома, пришлось бы доплачивать около 40000 евро. Не исключено, что тогда бы я отыскала старого анархиста и на пару с ним отправилась мочить политиков.
За гараж около пляжа с меня вообще содрали 22% налога вместо положенных 10%. Налоговое управление сочло, что теоретически гараж должен стоить в два с лишним раза дороже, чем я его купила.
«Ну и черт с ними, с деньгами», подумала я. «Зато у нас солнце, море и все прочие удовольствия».
Я взяла фотоаппарат и отправилась
гулять в оливковые рощи.
|
</> |