Черная дата

А если бы я "задержался" - неужели бы мама стала "сдерживаться", никогда я не мог понять? Она говорила, что да; моя мама - атеистка, не боявшаяся ни бога ни черта - она бы сдерживалась: так значима была для нее эта отметка в календаре.
Мама у меня сорокового года, 22 июня 1941 года она, естественно, не помнила и не могла помнить - однако все-таки всю жизнь сохраняла восприятие 22 июня именно как черной, страшной, проклятой даты. В какой-то мере она передала такое восприятие и мне.
Ее поколение, я убежден, было последним, которое воспринимало войну вживую, лично, как часть своей биографии. Да, ей было в День Победы 5 лет, но войну она ПОМНИЛА! Может быть, ее поколение и было самым антивоенно настроенным, так как в подкорке у него был заложен именно детский страх, детский ужас перед войной; детские страхи - самые сильные.
А сейчас уже этого нет. Мамино поколение сходит, почти уже сошло со сцены, а последующим войны не понять. Скажу кощунственную вещь, но с некоторых пор мне кажется, что для большинства непереживших войну само слово "победа" звучит ложно; мы его понимаем не в том значении.
Ведь в "победе" есть двусмысленная нейтральность; если бы Советский Союз напал на Германию и в отчаянной схватке разгромил ее вооруженные силы, это тоже была бы победа, с точки зрения лингвистики?
Для ТОГО поколения Победа была всегда в значении "отбились", "переломили". Это было слово с привкусом горечи и отчаянного, на жилах, преодоления - и с минимумом бравурности.
А ныне, боюсь, большинство уже, на самом деле, и не различает, кто на кого напал - Германия на СССР или СССР на Германию. Важен, как говорится, результат. То есть "победа".
А вот ужас ушел. Такой, какой был перед "черной датой". Ужас тех, кто еще помнил - пусть даже по самым далеким детским воспоминаниям - какова была цена того "результата".
|
</> |