Человеки в футлярах
rayskiy_sergei — 13.06.2023 Написано 12 лет назад. С тех пор только хуже стало. Публикую практически без изменений (так, убрал кое-какие неинтересные теперь подробности). Тогда это был подзамочный пост, теперь мне скрываться незачем. Тут многабукаф, но это даже хорошо: обычно те, кому такое читать не следует, букв боятся. А кому надо, тот прочтёт.Предуведомление. Хочу, чтобы меня поняли правильно: я не намерен обелять всех учителей и всю школу, поскольку вижу систему изнутри. Надо будет – порасскажу ужасов о школе куда больше, чем это могут её противники по другую сторону учительского стола. Но сейчас разговор не об этом.
В России учителя постоянно становятся объектом как личной, так и общественной агрессии. Эта агрессия часто сопровождается и подогревается презрением, выражающимся в нескольких привычных формулах (люди вообще падки на гладко сказанное слово): "в учителя идут бездарности" (Ах, как этот штамп поддерживается знаменитым высказыванием Бернарда Шоу! Все же помнят: "Кто умеет, делает; кто не умеет, учит других".); "в учителя идут те, кто не смог поступить в приличный вуз"; "учитель ничего не знает дальше учебника, а часто и учебника не знает"; "учитель привык, что его слово – закон, а потому с ним бесполезно дискутировать"; "учителя набиты прописными истинами и способны только вбивать их в детские головы"; "учителя сами не умеют мыслить и ненавидят детей, которые думают своей головой"… Да, есть учителя, для которых всё перечисленное частично или полностью справедливо. Но есть и другие, а о них часто думают так же точно.
Так вот, речь пойдёт о том, каким образом в общественном сознании складываются стереотипные представления о школе и об учителях и к чему это ведёт. К сожалению, мне придётся время от времени изрекать банальности, они же трюизмы, но что поделаешь! Без этого меня опять могут неправильно прочесть.
Наверное, я никому не открою великой тайны, если скажу, что жизненный опыт каждого уникален. Но, во-первых, зачастую человек склонен свой опыт считать всеобщим, как и себя – эталоном, а во-вторых, советская школа вслед за Белинским учила нас видеть везде типы, типичное, типическое, заниматься типизацией действительности и восхищаться, когда этой самой типизацией занимается великий писатель (порой писателя объявляли великим именно за неё, за типизацию), а всё, кроме реализма, считать или его предисловием, или его искажением. Любовь к типичному породила пристрастие к типовому, о котором хорошо сказано в прологе к кинофильму "Ирония судьбы".
И всё же, как ни старались и как ни стараются до сих пор выстроить нас в ряды и колонны, жизненный опыт уникален. Это, в частности, касается и школы, которая всё равно у каждого своя. Однако стремление к обобщению не выбить. Возможно, это стремление – единственное, что действительно усвоено огромным числом людей, прошедших через уроки литературы в советской школе.
Так вот, люди с удовольствием находят общее в своём и чужом школьном прошлом – в блогах и на форумах это хорошо видно. А как найдут – радуются возможности сплотиться в ненависти и презрении к единому врагу, который когда-то ставил двойки и тройки им, а теперь то же самое чёрное дело творит по отношению к их детям.
Впрочем, далеко не всем нужно обязательно найти тех, кто имеет схожий печальный опыт школьной жизни или жизни вообще. Дело в том, что многие всерьёз считают себя и свой опыт уже готовым единственно верным обобщением (Гай-Германика, например). Им и в голову не придёт, что у других было иначе. Такие люди тоже хорошо видны в интернет-дискуссиях: они, как правило, вычитывают в словах оппонента то, за что могут зацепиться, начисто игнорируя всё остальное, потому что читают избирательно, заранее выискивая "своё". С ними тоже нелегко беседовать, потому что они обладают способностью не слышать то, что может помешать им гнуть свою линию.
В сущности, причины устойчивой ненависти к учителям известны. Дело тут не только в том, что школа заставляет человека делать очень много такого, что ему противно, не нужно, скучно. Гораздо важнее то, что школьные годы – время социализации и взросления. Дети и подростки очень хотят быть успешными, а получается это, пардон за очередную банальность, не у всех и не всегда. В школе успешность, к сожалению, прежде всего выражается в успеваемости и послушании, чёрт бы его побрал, а мало кто может всё и всегда успевать и безупречно вести себя (заметьте: безупречно с точки зрения двадцати разных учителей). Ну, а кто вольно или невольно обнаруживает перед всеми неуспешность школьника? Он, он – зловредный учитель! А ведь человек обычно хорошо помнит свои детские, подростковые, юношеские обиды, прекрасно помнит тех, кто его унижал (даже если ему только так казалось), кому он не мог воспротивиться, а потому не простил и не собирается прощать. И это как раз понятно. Я, например, точно так же помню два года, проведённые в советском стройбате, и эти два года унижения и мерзости не забуду и не прощу. Правда, меня не перекашивает от злобы, когда я вижу офицера или прапорщика, но всё-таки.
Из наиболее сильно обиженных, но при этом имеющих достаток, получились теперь крепкие противники школьного образования, которые не только смогли найти для своих детей возможность домашнего обучения, но и яростно преследуют учителей везде, где могут до них дотянуться (чаще всего это, к счастью, происходит на форумах и в блогах). Им и их детям могу только удачи пожелать, потому что дурного в современной школе и правда очень много.
Если же денег на внешкольное обучение нет, ребёнка отдают в школу. Или деньги есть, но ребёнка всё равно отдают в школу (правда, ищут школу получше), потому как считают, что это необходимый для жизни этап. Ну, или не хотят заморачиваться с поиском учителей для обучения дома. Но школу и учителей при этом всё равно презирают и ненавидят! Нетрудно предсказать, каким будет отношение этого ребёнка к учителям, правда?
В этом-то вся пакость, на мой взгляд: человек свой личный опыт переносит на всё окружающее, в том числе на школу, в которой учатся его дети, не задумываясь о том, что у его детей совсем другие учителя, которых нельзя считать такими же, как те, кто его самого учил, нельзя просто потому, что это другие люди. Куда там! "Учителя все…" – и понеслось. Даже если у ребёнка какой-то предмет ведёт тот же учитель (та же учительница), что и у его папы или мамы, всё равно прошли годы! А человеку свойственно меняться. (Трюизм, опять трюизм!) Да, не всегда в лучшую сторону, однако часто учительский опыт чего-нибудь да стоит.
В результате учитель становится почти беззащитным, хотя – вот парадокс! – многие дурные учителя сидят в школе десятилетиями и никак не наказаны за то, что творят с детьми. Но это опять отдельная больная тема: преступная пассивность родителей школьников. Нападают как раз на самых слабых, то есть на тех, кого не боятся. В последние годы, увы, благодаря извращённому представлению о демократии нападать на учителей стали всё чаще.
Учитель уязвим не только в отношениях с родителями, но и в отношениях со школьниками. Учитель вообще – жертва стереотипов, ведь он человек публичный. У родителей есть стереотипное представление о том, каким должен быть учитель. Это касается всего.
Начнём с внешнего вида. Помнится, в мои молодые годы один папа пятиклассника всё поучал меня, доказывая, что мне надо ходить на работу в костюме, чтобы отношение родителей и учеников ко мне стало более уважительным, потому что встречают по одёжке. За годы работы в школе я перепробовал несколько стилей одежды и точно знаю, что не в костюме дело, хотя точно так же знаю, что моё пристрастие к джемперам, свитерам и рубашкам с коротким рукавом мало кто одобряет. А советские учителя-мужчины всегда ходили в костюмах, за исключением физруков и военруков. Даже говорили, что учителя – чуть ли не единственная в СССР категория мужчин, умеющих носить костюмы. Кстати, и женщин-учительниц заставляли ходить в костюмах (но ни в коем случае не в брючных!), что хорошо видно по советским фильмам, а многие и без кино это помнят. Надеюсь, чеховский футляр уже пришёл в голову не только мне. Всё во внешности учителя, от одежды до причёски, вызывает живой интерес школьников и их родителей и служит предметом оживлённых обсуждений. Вот позволял я себе в последние годы ходить в школу, например, в кожаной шляпе. Так ведь и её обсуждали! Впрочем, мне было всё равно. Но это ещё с директором повезло, а то, глядишь, и запретили бы. А так – пока не трогают, а случись что, видать, и шляпу припомнят.
Учительский футляр – это и определённые нормы поведения на уроке, вообще в школе, определёный стиль общения с детьми и множество иных табу. Учитель должен быть запакован не только в костюм, но и в строгие рамки "приличного" поведения. Это кто угодно другой может после работы зайти в магазин, накупить продуктов, а потом выйти и прямо у магазина попить пива. Если учитель работает рядом с домом, ему не только пиво не стоит пить на улице – ему и продукты в сумках лучше укладывать так, чтобы их было плохо видно идущим мимо.
Однако гораздо хуже футляр коммуникативный. В частности, нельзя сказать правду в лицо. Никому. Нет, не то чтобы любую правду, но чаще всего нельзя. Ни коллегу одёрнуть, которая орёт на детей в твоём присутствии или выболтала то, что школьникам знать никак не следовало, ни ученику-подлецу сказать, что он подлец, ни высказать открыто своё отношение к очередным новшествам, вводимым начальством (педсоветы сейчас всё больше напоминают советские собрания). В итоге мы учим школьников лгать и лицемерить, но это мало кого волнует, потому что многие родители учат детей тому же самому.
И это не всё. Учитель по роду своей деятельности должен ежедневно оценивать других, что само по себе ужасно, поскольку право на оценку легко может развратить человека. Но – вернёмся к футляру – учителя постоянно оценивают другие, в основном те, от кого он зависит.
Вот ведь парадокс: мало кому государство так не доверяет, как учителям. Ну, не проходят же переаттестацию раз в пять лет продавцы или бухгалтеры. А учитель словно и не получал диплома. То есть государство само открыто заявляет, что диплом педвуза считает фикцией (и это при том, какие слова говорят об учителях с высоких трибун в положенный день). Не надо только бросаться на меня и говорить о том, чего на самом деле стоят эти дипломы. Я ведь тоже в вузе отучился, всё сам знаю. Однако это касается не только диплома учителя. Как-то я уже приводил горькую шутку советских времён: "Как подумаю, какой я инженер, так к врачу идти боюсь".
Но государство поставило учителя в ситуацию постоянно оцениваемого и переоцениваемого субъекта. Требования, предъявляемые к учителю высшей категории, способны здорово ударить по нервам неподготовленного человека. От учителя постоянно требуют быть успешным, причём эта успешность складывается из множества достижений, перечень которых растёт с каждым годом. И тут много вранья. В первую очередь требуется большое количество пятёрок и четвёрок, в зависимость от них теперь и зарплату ставят. Понятно, к чему это приводит? Кроме того, как плюс учителя засчитываются победы его учеников на конкурсах и олимпиадах, хотя, скажем прямо, учитель тут обычно ни при чём: ему просто повезло, что в его классе учится такой ребёнок. Ещё требуется не реже чем раз в пять лет пройти курсы повышения квалификации, которые чаще всего скучны и не нужны. Ещё хорошо, если учитель участвует в конкурсах, конференциях, семинарах… Ну, всего я перечислять не стану, поскольку, кажется, и так понятно. Важно вот что: учителя постоянно оценивают, ему надо без конца подтверждать свою успешность, только вот, в отличие от школьника, от этого подтверждения зависит не похвала родителей, а зарплата и вообще работа. Так что для творчества, простите, места и сил остаётся мало.
К чему это приводит? Во-первых, многие учителя озадачены на самом деле вовсе не истинными успехами своих учеников, не делом, которому они должны были бы, простите, посвятить жизнь, а своим портфолио, дающим спокойствие хоть на какое-то время. И в результате совокупного давления учеников, их родителей и государства из многих учителей идеальные Беликовы получаются: всего боятся, приструняют школьников, чтобы те всего боялись, дают основания для отвратительных суждений об учителях и школе вообще, чёрт знает как и чему учат, зато соответствуют всем стереотипам – и все довольны.
А ежели кто посмел голову поднять – так того живо прижмут или школьники, или их родители, или государство. Например, когда в 2007 году мои выпускники требовали отмены ЕГЭ, чиновники от образования компромат на меня искали. А когда я следующей осенью в другую школу перешёл и там посмел выставить настоящие оценки доставшимся мне пятиклассникам, меня сначала чуть не съела администрация школы и присоединившиеся к травле коллеги, а потом, когда мне удалось отстоять свою правоту перед директором, меня чуть не сгноили родители учеников, писавшие анонимные доносы в округ. К одному доносу, в частности, прилагалась распечатка моей неподзамочной статьи, которую я потом по просьбе директора убрал под замок – это, в частности, к вопросу о футлярах. Я долго потом доказывал, что я не верблюд, и доказал только потому, что окружные методисты оказались людьми адекватными.
В общем, нечего удивляться тому, что не так уж и просто найти в России учителя, который в полной мере мог бы реализовать себя и при этом остаться порядочным человеком. Хотя – вот ведь парадокс! – внутри нашей системы образования всё ещё можно совершенно безнаказанно делать очень многое из того, что никакому Фурсенко в голову не придёт. Впрочем, тут всё обычно упирается в директора каждой конкретной школы, в его степень футлярности.
|
</> |