Человечье общежитие

Корней Чуковский, автор удивительного для того времени «Дневника», который он вел на протяжении многих десятилетий (только в некоторых, наиболее опасных случаях позволял себе вырвать излишне, как ему казалось, откровенную страницу; очень жалко). Наряду с глубоко личными событиями в нем отражены и события общественно-политические, важные для всей страны.

Образования СССР Чуковский не заметил. Не заинтересовался.

Да, мы знаем: Ленин считал так, Сталин — нарком по делам национальностей — по-другому. Этот полагал, что все части бывшей империи должны просто присоединиться к России, на правах автономии. Ленин же, мечтавший о мировой революции, хотел, чтобы все и любые страны могли (добровольно!) соединиться в «Союз социалистических республик Европы и Азии». Подразумевалось дальнейшее расширение, и не вокруг России, а вокруг — Идеи. Сталин думал так же, но был большим прагматиком, и вообще так далеко — как Ленин (или Троцкий) — пока не заглядывал.

Нас когда-то учили, что полемика по этому поводу вроде бы зашкаливала. Мы ее обсуждали, в университетах сдавали на экзаменах… Но, положа руку на сердце, так ли важно, что они между собой тогда решили?

Вон пленум ЦК, собравшийся в октябре 1922-го и предопределивший решения чрезвычайного съезда Советов, проголосовал за ленинскую формулу — «единогласно» (!). А тогда в партии, как мы опять же учили в свое время, единства как раз и не было — оппозиция на оппозиции; как известно, где собираются четыре немца — там они тут же устраивают квартет, где три коммуниста — там четыре платформы.

Видно, не таким уж важным и принципиальным считали лидеры партии, только что победившие в чудовищной Гражданской войне, как объединяться, в каких формах. И сам Сталин к своей прежней точке зрения уже не возвращался (разве что после 45-го, в эйфории Победы, позволил себе выделить русский народ среди всех остальных, да в Гимне новом, на слова Михалкова, было обозначено, что «Союз нерушимый» навеки сплотила именно «великая Русь»). Но — всегда — подчеркивалось: все республики в СССР пользуются равными правами, от Азербайджана до Эстонии. Не случайно ведь при создании ООН Советский Союз долго настаивал на том, чтобы его представляли все 14 его на тот момент составляющих (или — не 14? Карело-Финскую уже упразднили, понизили до автономной). Отспорить удалось только Украину с Белоруссией (кстати, почему только их?).

Почему главный, так и не решенный — вопрос межнациональных отношений в Советском Союзе? Скажем, почему одна национальность получила «союзную» республику, а другая — только «автономную»? А границы как между ними проводились? Никого не хочу обидеть, но без ума проводились, без всякой логики, под влиянием момента.

У меня когда-то, еще в школьные годы, выработался упрощенный взгляд на это дело: чем прямее границы на карте, тем они сомнительнее; потом, изъездив страну, побывав в командировках практически во всех ее «субъектах», я только укрепился в этом убеждении. После 1991-го увидели это, к сожалению, даже те, кто за всю жизнь из дома не выходил.

В «Декларации» об образовании СССР подчеркнуто, что вступившие в Союз республики могут, если пожелают, свободно и выйти из него. Но Союз-то, как сказано, — нерушимый! И между собой авторы «Декларации» откровенно говорили (судя по документам), что надо сделать так, чтобы «выйти» не смог никто.

Так не все ли равно, как границы проведены! Не все ли равно, сколько и кого где проживает! «Карабах — школа интернационализма» — так, кажется, называлась книжка, написанная первым секретарем обкома Кеворковым. Подарил он ее мне в Степанакерте в 1980-м. А в 1988-м, как гласит «Википедия», «лишился своего поста, после того как внеочередная сессия народных депутатов НКАО обратилась к Верховным Советам Армянской ССР, Азербайджанской ССР и СССР с просьбой рассмотреть и положительно решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджана в состав Армении. Кеворков и первый секретарь Компартии Азербайджана пытались, но не смогли остановить заседание: 110 армянских депутатов единогласно проголосовали за резолюцию, призывающую Нагорный Карабах присоединиться к Советской Армении. Азербайджанские депутаты отказались голосовать. Кеворков пытался украсть печать, необходимую для подтверждения резолюции»…

Несмотря на то что Кеворков возглавлял карабахскую автономию 14 лет, за все время он ни разу не посетил Армению.

Второй раз я был в Степанакерте в 1988-м. Улицы патрулировали солдаты внутренних войск в касках и с автоматами. У здания обкома стоял бронетранспортер.

…Кто подписал «Декларацию» и Договор об образовании СССР? Попробуйте решить, «за кого» мог подписать эти документы, скажем, Михаил Васильевич Фрунзе. Для подсказки несколько фактов его биографии. Познакомился с революционными идеями в гимназическом кружке самообразования в городе Верном (ныне Алма-Ата). Поступил в Петербургский политехнический институт, вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию.

В Кровавое воскресенье 9 января 1905 года участвовал в манифестации на Дворцовой площади в Петербурге, был ранен в руку. Позже Михаил Васильевич говорил, что именно это событие привело его в «генералы от революции».

4 марта 1917 года приказом гражданского коменданта Минска Фрунзе был назначен временным начальником милиции Всероссийского земского союза по охране порядка в городе Минске (эта дата считается Днем рождения белорусской милиции). Кроме милицейских дел (начальник минской городской милиции) к лету 1917 года Фрунзе занимал следующие посты: председатель исполкома Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, редактор «Крестьянской газеты», один из редакторов большевистской «Звязды».

С февраля 1919 года Фрунзе последовательно возглавлял несколько армий, действующих на Восточном фронте против Верховного правителя России адмирала Колчака. В марте стал командующим Южной группой этого фронта. С июля 1919 года командовал войсками Восточного фронта.

С 15 августа 1919 по 10 сентября 1920 года Фрунзе командует войсками Туркестанского фронта. С октября 1919 по июль 1920-го — член Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК; «организатор» революции в Бухарском эмирате путем вторжения Красной армии, руководил штурмом Бухары 30 августа — 2 сентября 1920-го.