Страна убытия

Проект «Если быть точным» выяснил: череда отъездов из России началась в 2011–2012 годах. За прошедшие 10 лет уехало три миллиона человек — в среднем по 300 тысяч за год. И еще 23 февраля нынешнего года можно было говорить, что это самый масштабный отток со времен «белой эмиграции» 1918–1922 годов. За десятилетие «стабильности» с 2012 года из России уехало больше, чем в «лихие девяностые», окончившиеся словами президента Ельцина «Я ухожу». В основном уезжали люди 30–40 лет с высшим образованием и с несовершеннолетними детьми. Реальные и потенциальные налогоплательщики для тех стран, которые стали им новым домом. Среди причин, побуждавших к отъезду, они чаще всего называли безопасность, политическую ситуацию и будущее детей. По данным Росстата, за первое полугодие 2022-го, то есть еще до начала частичной мобилизации, из России уехало 454 тысячи человек. За полгода — в полтора раза больше, чем уезжало за год все предыдущие 10 лет. Росстат при этом фиксирует только тех, кто снялся с регистрации по месту жительства. А так поступало отнюдь не большинство тех, кто бежал, спешно хватая самое необходимое, в феврале, тем более — в сентябре.

В июне, по мнению Николая Мит­рохина, поднялась вторая волна. Фактически это было продолжение первой, просто с мест снялись те, кто не мог позволить себе уехать в одночасье.

— Летом ехали люди, которые более обстоятельно готовились, — продолжает социолог. — Они закрыли дела на родине. Кончился учебный год, преподаватели сдали свои группы, учителя — свои классы. У кого-то были годовые контракты, а летом они заканчивались. Кто-то попробовал уйти в отпуск и уехать, а там как получится. Многие в марте бросились оформлять документы для отъезда, искать квартиры, а на это требовалось время. Они сформировали пакеты документов, договорились со всеми как раз к лету.

Именно летом, подчеркивает Николай Митрохин, зарубежные компании начали массово переносить офисы из России. Театральные сезоны тоже заканчивались летом, поэтому страну начала покидать и творческая интеллигенция.

Среди тех, кого унесло «летней» волной, был актер Анатолий Белый, который так и написал в соцсети* (принадлежащей компании, которая в России признана экстремистской): «Да, я уехал. Да, ушел из театра и вообще отовсюду. Руководствуясь понятием профессиональной чести, дослужил, доиграл, скрипя зубами и стиснув зубы, свой 20-й сезон в родном МХТ, чтобы не подставлять театр, и вырвал его из себя с кровью… Мою страну выбили из-под ног…»

Вероника Костенко считает, что отдельной волны летом не было, просто не иссякал февральский поток. Поэтому вторую волну она датирует 21 сентября — днем начала частичной мобилизации.

— Тогда по понятным причинам поехало больше молодых мужчин, до этого такого перекоса не было, — говорит она. — Среди бежавших в сентябре было много тех, кто старался в политику не вникать, говорил, чтобы ему только дали жить спокойно. А тут вот и их «клюнуло», пришлось вникнуть. Если первая волна — это был все-таки политический жест, «голосование ногами», то вторая — в большей степени беженство.

«…А потом не осталось консульств»

По данным «Левада-центра» (признан в РФ иностранным агентом), в среднем у граждан России к 2022 году был небогатый опыт поездок за границу. Никогда не выезжали из страны две трети россиян, 19% бывали за границей один-два раза в жизни. В странах Евросоюза никогда не были 87%, в США — 98% граж­дан России.

К началу сентября 2022 года только 25% россиян имели загранпаспорта. Но именно в этом году, в течение первого полугодия, согласно показателям МВД, их оформили 2,5 миллиона человек — в полтора раза больше, чем за тот же период 2021-го.

Исторический максимум пришелся на март. Но, так или иначе, к 21 сентября в среднем у 75% наших сограждан загранпаспортов не было. В Москве доля «беспаспортных» оказалась меньше — 60%. В больших городах 70% не имели загранпаспортов, в маленьких — 79%, на селе — 90%. По наблюдениям социологов, люди и ехали в большинстве из крупных городов, поначалу вообще преимущественно из Москвы и Петербурга.

— В «мобилизационной» волне это менее выражено, бежали уже и из меньших населенных пунктов, — отмечает Вероника Костенко. — И поехали из пограничных районов. Например, из населенных пунктов там, где проходит большая граница с Казахстаном и с Монголией. Люди, которым тяжелее добраться до границы, предпочитали какие-то другие стратегии.

Из тех, у кого загранпаспорт есть, до 2019 года имели визы для въезда хоть в какую-то страну 40%. Потом началась пандемия, мир закрылся. К февралю 2022-го некоторые консульства вернулись в прежний режим, но тут грянуло 24 февраля.

— Очень сильно в этом смысле подкосил ситуацию ковид, — замечает Николай Митрохин. — В ковид у многих визы закончились, а новые получить не удавалось. После 24 февраля люди бросились продлевать визы — и оказалось, что это уже невозможно.

В августе 2022 года только 19% опрошенных сказали социологам «Левада-центра» (включен в реестр иностранных агентов), что у них есть виза. Собственно, это было первым обстоятельством, которое определяло направление потоков релокаций.

В мире есть три страны (не считая Беларуси), куда россияне могут въехать без загранпаспорта: Армения, Казахстан, Кыргызстан. Еще около сотни стран принимают граждан РФ без виз или ставят визы на границе. Казалось бы, мир открыт.

И действительно, за 9 месяцев 2022 года погранслужба ФСБ зафиксировала 17,5 миллиона выездов из России только в эти страны, еще 2,1 миллиона — во «враждебные» (по версии МИД РФ) страны Запада. Речь идет именно о выездах, то есть кто-то пересек границу несколько раз — и ровно столько раз остался в статистике ФСБ. Судить по этим данным о числе уехавших невозможно.

Большая часть путешественников — туристы, вернувшиеся домой. Можно сравнить данные о выездах в 2022 году с теми, что публиковала ФСБ до пандемии, в последнем «туристическом» 2019-м. Например, в безвизовую Бразилию за три квартала 2022-го улетело 523 человека — почти вдвое больше, чем в январе–сентябре 2019-го. А во Вьетнам — почти в сто раз меньше, чем прежде летало на отдых. В Египет — в 30 раз больше (609 тысяч выездов), но и отдыхать после 24 февраля стало особенно негде. Потому что в конце февраля добавился еще один фактор — транспортная недоступность заграницы.

Сейшелы, Мальдивы

Практически сразу после 24 февраля большинство стран закрыло авиасообщение с Россией. Оставались маршруты с пересадками в Турции. Билеты взлетели в цене так, что за перелет в европейский город через Стамбул нужно было платить тысячу евро и больше — как повезет.

Российские банковские карты перестали работать, и оставались один-два агрегатора авиабилетов, принимавших платежи с российских счетов. Они диктовали цены, а билеты на их сайтах заканчивались на глазах. Билет на прямой рейс из Москвы в Ереван стоил 161 тысячу рублей. Для большинства россиян перечень стран, куда можно уехать, стал определяться возможностью добраться на автомобиле, на автобусе, пешком. За 10 тысяч рублей в сентябре можно было доехать из Москвы до Астаны на автобусе. Правда, билет нужно было ловить за неделю до выезда. А за эту неделю во время частичной мобилизации многое могло случиться.

— Из Сибири ехали в основном в Казахстан, потому что в сибирских городах у многих есть там родственники, — отмечает Николай Митрохин. — Ростов-на-Дону, Краснодар — оттуда быстрее и проще было уехать в Грузию. По еврейской линии ехало много людей из Екатеринбурга, из Поволжья. Из Восточной Сибири, из Бурятии многие поехали в Монголию. А из Москвы и Петербурга на машинах отправились в Европу те, у кого были визы.

В сентябре закрылся автомобильный путь в Европу: сначала страны Балтии, а потом и Финляндия объявили, что не будут пускать к себе туристов из России. По статистике выездов можно делать выводы о тактике, избранной россиянами, которые хотели ехать во что бы то ни стало.

Например, необычайно популярной вдруг стала безвизовая Венесуэла.

В первом квартале 2018 года туда был зафиксирован 171 выезд, из них 65 — это экипажи самолетов, туристов — ни одного. В феврале и марте 2022-го в Боливарианскую республику ломанулся, можно сказать, турпоток — 7222 вылета. В Доминиканскую Республику поток вырос вдвое, на Мальдивы — вчетверо. На Сейшелы — в 160 раз.

— Это офшорные зоны, — объясняет Николай Митрохин. — Кроме того, там можно было оформить банковские карты. Среди тех выездов, которые фиксировала погранслужба, был и «карточный туризм».

— Людям нужно было хоть куда-то улететь, — называет еще одну причину Вероника Костенко. — Был период, когда билеты куда угодно стоили по 200–300 тысяч рублей.

И стало просто понятно, что сейчас за все деньги мира надо вывезти сыновей или мужей.

В итоге больше всего россиян приняли Казахстан, Кыргызстан, Грузия, Армения. В общей сложности в эти четыре страны въехало больше четырех миллионов россиян. Из них минимум 277 тысяч в Россию не вернулись. Больше всего, 113 тысяч человек, остались в Грузии, 92 тысячи — в Казахстане, 42 тысячи — в Армении, 30 тысяч — в Кыргызстане.

В Израиль погранслужба ФСБ зафиксировала 66 тысяч вылетов из России. Видимо, можно считать, что столько туда и прибыло российских граждан. Кто-то летел через третьи страны, но израильские аналитики, по данным Вероники Костенко, и говорят как раз о 70 тысячах приехавших из России.

В страны ЕС за 9 месяцев только «через сухопутные границы» въехало 1,379 миллиона российских граждан. Европейское агентство по пограничной и береговой охране (Frontex) начало публиковать еженедельную статистику в сентябре, когда поток превысил все мыслимые нормы. За первую неделю мобилизации, по данным Frontex, Евросоюз принял 66 тысяч граждан РФ, за вторую — 53 тысячи, в основном через эстонские и финские погранпереходы. Но сначала эстонцы, а потом и финны закрыли границы со своей стороны, и недельный поток уменьшился вдвое.

Известно, что 1,341 миллиона россиян вернулось из ЕС на родину. Таким образом, в Европе осталось, если верить Frontex, 38 тысяч российских релокантов.

«Если границы останутся открытыми»

В Армении подсчитали, что ВВП страны в 2023 году вырастет в восемь раз по сравнению с тем, что ожидалось раньше. И это благодаря приехавшим из России «трудовым резервам». Бурного роста экономики ждут в Казахстане и Грузии.

— Уехали в итоге не миллионы, — говорит Вероника Костенко. — По моим подсчетам, примерно 300 тысяч уехало в феврале, еще примерно 700 тысяч будет к концу года с начала частичной мобилизации. Это грубая оценка, но на ней сходится большинство аналитиков: примерно миллион к концу года. Если, конечно, людей не напугают новой мобилизацией и если границы останутся открытыми.

В итоге, можно сказать, не так уж много и уехало — меньше одного процента населения. Вроде бы невелика потеря.

— Но это люди, имевшие наиболее transferable skills, люди, которые везде нужны, поэтому они могут перестроиться на новом месте, — замечает Вероника Костенко. — От трети до половины всех уехавших — в зависимости от того, как оценивать, — айтишники. Но есть целые сферы деятельности, где люди уехали почти все.

Вот это может по развитию страны довольно сильно ударить. Ну и конечно, уехало много представителей бизнеса. Вывозились целые компании. Потому что для многих из тех, кто умеет делать бизнес, в России перспективы закончились.

Русскоязычные социологи, работающие теперь в разных европейских университетах, провели исследование, опросили две тысячи человек через месяц после 24 февраля и после начала частичной мобилизации. В итоге у них получился собирательный портрет российского релоканта.

— Это люди более молодые, более урбанизированные и обеспеченные, чем среднее российское население, — говорит Вероника Костенко, одна из авторов этого исследования. — В основном они были в оппозиции российской власти, это очень активные люди. Средний возраст уехавших — 35 лет, тогда как в целом в России средний возраст — 46 лет.

Отвечая на вопросы исследователей, российские «релоканты» объясняли, от чего они бегут. Говорили о своих страхах, связанных с Россией.

— Очень многие отвечали, что боятся репрессий, — объясняет Вероника Костенко. — Боятся за близких, многие поэтому и вывозили семьи. Многие говорили, что боятся разрушения экономики, ухудшения профессиональной среды в целом. Иначе говоря, боятся депрофессионализации.

Демография

По данным проекта «Если быть точным», Россия уже опустилась с четвертого места в мире на девятое по численности населения. При тех темпах убыли, которые заданы в 2022 году, к 2100-му в России будет проживать уже 112 миллионов человек, страна окажется на 20-м месте. Причем это будет старое население, потому что молодежь фертильного возраста из страны, как мы видим, бежит, сверкая пятками.

Налицо успехи в демографической политике, если, конечно, идет она под девизом «меньше народу — больше кислороду».

Однако в краткосрочной перспективе, по мнению Николая Митрохина, ничего ужасного со страной не случится. На место каждого уехавшего релоканта придет трудовой мигрант.

— Россия остается миграционно привлекательной страной, — считает социолог. — Сейчас трудовых мигрантов в России стало меньше, но как только ситуация стабилизируется, внутренний рабочий рынок потребует притока мигрантов. И бедная часть населения стран Центральной Азии может снова приехать в Россию.

То, что переехавшие теперь на Запад и на Восток россияне незаменимы, по мнению Николая Митрохин, миф. Это касается и айтишников.

— Россия спокойно привлечет специалистов из Узбекистана, где прекрасные математическая и физическая школы, — объясняет он. — Из Молдовы, из Беларуси — то же самое. Будут сложности — дополнительно обучат людей из Кыргызстана, где уровень математических знаний пониже, но для рядовых технических задач в этой сфере людей научат.