Чехов и еврейка

Однажды Антон Павлович Чехов в возрасте 26 лет чуть не женился на еврейке -Дуне Эфрос, соученице Марии Павловны Чеховой по частным педагогическим курсам Герье. Сватовство было скоропалительным, до конца не продуманным. Чехов, по его словам, "таял, как жид перед червонцем, в компании Машиных хорошеньких подруг". Поскольку эта история известна нам прежде всего из писем Чехова к его приятелю Билибину, то предоставим слово самому Антон Палычу, во избежание отсебятины, которая так коробит порой в живоописаниях биографов.
Под каждый цитатой – линк, пройдя по которому вы можете прочесть текст полностью.
«Писал, какие высокие чувства наполняли мою душу во все святки от систематически-методического отравления себя алкоголем...
A propos: святки стоили мне около трехсот... Ну не шальной ли? Не-ет, беда быть семейным! Впрочем, вчера, провожая домой одну барышню, сделал ей предложение... Хочу из огня да в полымя... Благословите жениться».
18 января 1886 г. Москва
http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi1/pi1-182-.htm
«Женитьба моя, вероятно, — увы и ах! Цензура не пропускает... Моя она — еврейка. Хватит мужества у богатой жидовочки принять православие с его последствиями — ладно, не хватит — и не нужно... И к тому же мы уже поссорились... Завтра помиримся, но через неделю опять поссоримся... С досады, что ей мешает религия, она ломает у меня на столе карандаши и фотографии — это характерно... Злючка страшная... Что я с ней разведусь через 1—2 года после свадьбы, это несомненно...»
1 февраля
http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi1/pi1-189-.htm
«Надо мной сейчас играет свадебная музыка... Какие-то ослы женятся и стучат ногами, как лошади... Не дадут мне спать...
О моей женитьбе пока еще ничего неизвестно...»
14 февраля
http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi1/pi1-1952.htm
«Я еще не женат. С невестой разошелся окончательно. То есть она со мной разошлась. Но я револьвера еще не купил и дневника не пишу. Всё на свете превратно, коловратно, приблизительно и относительно».
28 февраля
http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi1/pi1-203-.htm
«С невестой разошелся до nec plus ultra[1]. Вчера виделся с ней, поговорил о чёртиках (чёртики из шерсти у нас в Москве модная мебель), пожаловался ей на безденежье, а она рассказала, что ее брат-жидок нарисовал трехрублевку так идеально, что иллюзия получилась полная: горничная подняла и положила в карман. Вот и всё. Больше я Вам не буду о ней писать.
Быть может, Вы правы, говоря, что мне рано жениться... Я легкомыслен, несмотря даже на то, что только на один (1) год моложе Вас... Мне до сих пор иногда снится еще гимназия: невыученный урок и боязнь, что учитель вызовет... Стало быть, юн».
11 марта
http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi1/pi1-212-.htm
Накопившееся
раздражение подтолкнуло Чехова к написанию рассказа "Тина"
Рассказ был опубликован Чеховым осенью
1886 года. Обрусевшая еврейка Сусанна Моисеевна, циничная, наглая
отвратительно-обольстительная и коварная, обирает уездных
кавалеров, в том числе своих кредиторов. Пользуется, так сказать,
их простодушием и доверчивостью русских мущин.
« — Кой чёрт в уезде? Другого такого хамелеона во всей
России не сыщешь! Отродясь ничего подобного не видывал, а уж я ли
не знаток по этой части? Кажется, с ведьмами жил, а ничего
подобного не видывал. Именно наглостью и цинизмом берет. Что в ней
завлекательно, так это резкие переходы, переливы красок, эта
порывистость анафемская... Бррр!»
Короленко назвал рассказ
антисемитским. Дуня Эфрос оскорбилась.
Она уловила наличие портретного сходства между собой и героиней рассказа. Судя по шутливому прозвищу "Эфрос с носом", нос у Евдокии Исааковны был великоват. У Сусанны Моисеевны этот облигатный еврейский признак присутствует тоже: "В кресле [...] сидела женщина [...] с укутанной головой. Из-за вязаного шерстяного платка виден был только бледный длинный нос с острым кончиком и маленькой горбинкой" - писал Чехов.
Потом поручик разглядел ее получше.
«Теперь уж поручик видел не только нос и глаза, но и белое худощавое лицо, черную кудрявую, как барашек, голову. Она не понравилась ему, хотя и не показалась некрасивой. Вообще к нерусским лицам он питал предубеждение, а тут к тому же нашел, что к черным кудряшкам и густым бровям хозяйки очень не шло белое лицо, своею белизною напоминавшее ему почему-то приторный жасминный запах, что уши и нос были поразительно бледны, как мертвые или вылитые из прозрачного воска. Улыбнувшись, она вместе с зубами показала бледные десны, что тоже ему не понравилось.
"Бледная немочь... — подумал он. — Вероятно, нервна, как индюшка"».
О предубеждении «к нерусским лицам»… Это зачот!
Очевидно, имелись и другие общие качества, наводящие на мысль о
сходстве свойства. Недаром Чехов, подарив рассказ актрисе
Каратыгиной, приписал: "С живой списано".
Посылая свой рассказ Марие Владимировне Киселевой Чехов
писал:
«Первым делом, уважаемая Мария Владимировна, беру на себя смелость поднести Вам печатную повесть о том, как известные литераторы умеют утилизировать знакомство с «чесноком». Посылаемый фельетон дал мне 115 рублей. Ну как после этого не тяготеть к еврейскому племени?»
http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi1/pi1-277-.htm
В ответном письме она писала:
«Начну с того, добрейший Антон Павлович, что присланный Вами фельетон мне совсем и совсем не нравится, хотя я убеждена, что к моему мнению присоединятся весьма немногие. Написан он хорошо <...> но мне, лично, досадно, что писатель Вашего сорта, т. е. не обделенный от бога, — показывает мне только одну „навозную кучу“. — Грязью, негодяями, негодяйками кишит мир и впечатление, производимое ими, не ново, но зато с какой благодарностью относишься к тому писателю, который, проводя вас через всю вонь навозной кучи, вдруг вытащит оттуда жемчужное зерно. Вы не близорукий и отлично способны найти это зерно, — зачем же тогда только одна куча? Дайте мне зерно, чтобы в моей памяти стушевалась вся грязь обстановки; от Вас я вправе требовать этого, а других, не умеющих отстоять и найти человека между четвероногими животными, — я и читать не стану <...> Может быть, лучше бы было промолчать, но мне нестерпимо хотелось ругнуть и Вас и Ваших мерзких редакторов, которые так равнодушно портят Ваш талант. Будь я редактором — я, для Вашей же пользы, вырезала бы Ваш этот фельетон. <...> Предоставьте писать подобные (по содержанию!) разным нищим духом и обездоленным судьбою писакам».
Редактор и издатель «Русской мысли» В.Лавров после «Тины» надолго прекратил переговоры с Чеховым о рассказе для своего журнала. Известен переданный Чехову Л.Пальминым отзыв: «Тина» Ваша не понравилась ему; говорит: только для «Нового времени»[2] такое и писать» (Л.Пальмин — Чехову, 5 ноября 1886 г.).
А осенью 1887 года Дуня вышла замуж за сотрудника газеты "Курьер"
Ефима Коновицера. Отдыхая на Кавказе, Дуня Эфрос отправила Чехову
весьма язвительное письмо. Можно сказать, уела:
- О богатой невесте для Вас, Антон Павлович, я думала еще до получения Вашего письма. Есть здесь одна ласковая купеческая дочка, недурненькая, довольно полненькая (Ваш вкус) и довольно глупенькая (тоже достоинство). Жаждет вырваться из-под опеки маменьки, которая ее страшно стесняет. Она даже одно время выпила 1,5 ведра уксусу, чтобы быть бледной и испугать свою маменьку. Это она нам сама рассказала. Мне кажется, что она понравится Вам. Денег очень много.
О дальнейшей судьбе Дуни
Эфрос известно мало. Во время революции она вместе с мужем
эмигрировала во Францию. Последние годы жила в доме для
престарелых.
В 1943 году немцы этапировали Эфрос в
Треблинку. Где она и погибла в возрасте 82 лет.
[1] nес plus ultra (до крайних пределов - лат.)
[2] Издание считалось юдофобским, а его редактор (друг Чехова Суворин) чуть ли не главным антисемитом России.