Causa finalis

artem_r — 15.04.2011 Нижеследующий текст - это в некотором роде медитация вдогонку одному сегодняшнему (уже вчерашнему) разговору, штука хаотичная, тавтологичная и довольно скучная, я полагаю. Мне просто понадобилось это записать. Пусть будет.

У могучего мужчины Гвидо Аретинского, фактически отца-основателя всей западноевропейской музыкальной традиции, есть известные три строки из поэтического трактата REGULAE RHYTHMICAE, или «Правила, изложенные стихами». Вот они в оригинальном виде -

Musicorum et cantorum magna est distantia.
Illi dicunt, isti sciunt, quae componit musica.
Et qui facit, quod non sapit, diffinitur bestia.

С тех пор, как он их написал, уже тыщу лет, они кочуют из одного трактата в другой и даже кладутся на музыку. На Западе, понятно, у нас это все почти неизвестно. Я рискну тут дать свой перевод - не потому, что хочу поумничать, а потому, что профессиональных переводов нашел только три, и каждый из них другого стоит: один я потом процитирую для наглядности. Так вот, в немного вольном изложении:

«Между музыкантом и певцом огромная разница:
Второй говорит музыку, первый ее понимает.
Тот же, кто говорит, чего не понимает, прозывается животным».

Тут надо сделать небольшое пояснение: дело не в том, что мрачный старик Гвидо по какой-то особенной причине ненавидел певцов. Смысл в том, что со времен Боэция, полагавшего, что теория музыки должна объяснять всю совокупность мировых пропорций, к моменту жизни Гвидо эта самая теория низведена была до теоретических правил пения. Тут надо понимать, что в рамках ученого взгляда инструментальной музыки тогда не существовало. Были какие-то простецы, которые гудели в свои лебяжьи флейты и скакали козлом под свои трещотки; порядочный человек на такие вещи внимания не обращал. Музыка была способом хвалить Бога и творение, а потому делом сугубо вокальным. Отсюда и певец (кантор) как центральная фигура музыкального процесса. Отсюда и раздражение Гвидо, полагавшего, что музыкальная теория в его время сведена к каким-то наборам правил «Как написать стопудовый хит». Примерно так.

К чему я всю эту баланду веду? А к тому, что человек, озадачивший себя поисками ответа на вопрос, выходящий за рамки стопроцентного хита, в нашей языковой среде потерпит серьезный фейл - примерно такой же, видимо, как и тот, что побудил самого Гвидо написать свою инвективу. В нашем музыковедении до сих пор нет серьезных трудов, пытающихся разобраться с тем, для чего музыка существует. То есть, с тем самым causa finalis, который Аристотель полагал главным критерием, определяющим всякую вещь и всякое явление. За вычетом нескольких имен - причем, что характерно, как правило не-музыковедов, типа Лосева или Михайлова - наше мэйнстримное ученое музыковедение стоит на канторских лыжах и довольно бойко рассказывает, как петь музыку, как пели ее наши деды и как завещал ее петь великий Чайковский, не поясняя - зачем и за каким хреном. Если вы полезете в какие-то более абстрактные, чем «симфонизм Глинки», темы, то вам популярно объяснят, что музыка нужна для того, чтобы быть универсальным языком, объединяющим людей. Все. Распишитесь.

Собственно говоря, мне иногда кажется, что ответом на вопрос - что такое музыка? - у нас озабочены исключительно композиторы. Те, кто сидит без какой-либо надежды на признание или хотя бы адекватное исполнение. Те, кто перебрасывается файлами в интернете. Я иногда ползаю втихаря по их блогам и записям. Это по большей части грустные или мизантропичные люди, упорно делающие заведомо никому не нужное дело. Они меня поражают своим стоицизмом, я их готов зачесть в святые. Иногда они пишут статьи и мысли по ходу, и это лучшее, что можно найти на русском языке о музыке. Тут народ кричит, что у него-де отбирают читательскую аудиторию, что в кино перестали почти ходить и даже, страшно сказать, на выставках нет битка. А вот теперь вообразите себе, что на этом фоне сидит человек, сделавший ракету. Настоящую. Которая в космос может лететь. Только он знает, что никогда его ракета в космос не полетит, потому что ему под нее никогда не продадут галлон бензина. Вот не завезли для них, композиторов, бензина. В жопу идите.

И вот они, значит, сидят, перекидываются файлами. И рассуждают о том, что такое музыка. В то время как народ на улице ходит с плакатами «Долой пидарасов и абстракцистов из нашей мелодичной музыки». Услышав слова "атональность", "Веберн" и особенно "современные композиторы", народ немедленно вынимает револьверы.

То есть, тут проблема-то комплексная. У нас канторское музыковедение и канторская аудитория. Конечные причины не волнуют ни тех, ни других. В редких сборниках статей, выходящих за рамки популярного исследования феминистских тенденций в музыке Моцарта, творится какой-то беспредел: комбинаторика, синтезаторы и «как бы нам еще сделать так, чтобы в пятнадцатый раз поставить слово «гений» и читателя не стошнило».

Какой из всего этого вывод? Никакого, кроме одного - учите языки. Если, конечно, не хотите прожить всю жизнь канторами.

Потому что на русском языке это вот выглядит вот так:

«Меж певцом и музыкантом разница немалая:
Первый звуки издает, второму суть известна.
Но кто рот открыл без толку, зверем прозывается».

Понимаете, да? это обещанный профессиональный перевод Гвидо Аретинского. Автора называть не буду. Зачем частушке автор?

Вот такая, стало быть, теория музыки. Звуки издает.

P.S. Убедительная просьба - к тем, кто полагает, что музыке на хер не нужна никакая теория, никакое музыковедение и никакая философия - не писать этого сюда. Я уважаю всякое мнение, но это мнение я хорошо знаю, спасибо, книжка у меня уже есть.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив