Бюджетный дефицит и советы царя Петра

augean_stables — 11.10.2025

По данным Минфина РФ, в сентябре 2025 года федеральный бюджет исполнен с профицитом в 406 млрд рублей. Но этот профицитный позитив — чисто сезонное явление, которое не меняет общей картины. Общая же картина такова

1. Доходы:

• Нефтегазовые доходы сократились на 20.6% за 9 месяцев к аналогичному периоду прошлого года, что подтверждает уязвимость бюджета от внешней конъюнктуры.
• Ненефтегазовые доходы растут опережающими темпами (+13.2% за 9 месяцев), что свидетельствует об успешном перекладывании фискальной нагрузки на внутреннюю экономику.
• Минфин вполне реалистично прогнозирует 37,1 трлн доходов по итогам 2025, что предполагает снижение доходов на 2,6% г/г в 4кв25

Мы видим, что происходит трансформация доходной базы бюджета — снижение зависимости от сырьевого экспорта компенсируется усиленным налоговым прессом на несырьевой сектор.

2. Расходы:

• Расходы бюджета за 9 месяцев выросли на 19.5% к аналогичному периоду прошлого года.
• При запланированных 42.8 трлн расходов для удержания годового дефицита в заявленных Минфином рамках (5.73 трлн рублей), в 4 квартале расходы должны быть сокращены на 16.5% (относительно 14.5 трлн расходов в 4кв24)

Насколько реалистичен план Минфина по сокращению расходов в 4 квартале? Рост расходов на 20% в течение 2025 года создал инерцию, и его внезапная остановка неминуемо спровоцирует резкое экономическое охлаждение.

3. Ключевые тренды:

• Накопленный дефицит за 9 месяцев 2025 года достиг 3.79 трлн рублей. Это худший показатель в истории, более чем вдвое превышающий предыдущий антирекорд 2020 года (1.66 трлн).
• Дефицит по скользящей сумме за 12 месяцев составляет 7.85 трлн, что близко к историческому максимуму.
• Относительный дефицит (к доходам) достиг 20,5%, такое раньше бывало только в кризисы

Таким образом бюджетная система демонстрирует признаки устойчивого структурного дефицита, а не циклических колебаний. Экономика же демонстрирует признаки «фискальной стагнации» — рост госрасходов на 20% обеспечивает околонулевой рост ВВП. Это указывает на крайне низкую эффективность бюджетных вливаний

Можно сделать вывод, что бюджетная политика столкнулась с системным противоречием:

1. Для сдерживания дефицита необходимы резкие сокращения расходов, которые приведут к шоку спроса.
2. Для поддержания экономической стабильности требуется сохранение высоких расходов, что ведет к дальнейшему наращиванию дефицита и долговой нагрузки.

По какому пути пойдет правительство в этой ситуации? Будет ли оно сокращать бюджетные расходы или как-то иначе корректировать свою политику?

Ответ на этот вопрос давал еще триста лет назад Петр Первый (приведем ответ в изложении великого русского историка Василия Ключевского)
…на русского плательщика он [Петр] смотрел самым жизнерадостным взглядом, предполагая в нем неистощимый запас всяких податных взносов.

… писали ему, что его «низкие подданные» зело суть отягчены и, если больше будут отягчены, останется земля без людей, а он в 1717 г. пишет Сенату, что «и без великого отягощения людям денег сыскать мочно»; понадобятся деньги - прибавить временно пошлины на всякие промыслы, ввести «поголовщину по городам и иные сему подобные, от чего разоренья государству не будет», а где объявится растрата, «чтоб немедленная инквизиция была и экзекуция».


Бюджетный дефицит и советы царя Петра (начало здесь)

Можно встретить мнение, что ситуация с бюджетным дефицитом потребует корректировки расходов или же смены приоритетов правительства, но такое мнение лежит в логике чрезвычайности текущей ситуации. На самом деле правительство может и не видеть в происходящем ничего чрезвычайного, в логике структурной трансформации экономики, которую оно осуществляет уж много лет, все происходящее – и дефицит, и дисбалансы – это и есть новая норма

Попробуем посмотреть на ситуацию глазами министров-капиталистов и бенефициаров их политики. Суть экономической модели, которую они реализуют заключается в перманентном перераспределении национальных ресурсов в пользу замкнутой системы государственно-частных игроков.

Ключевой характеристикой периода является ускоренная концентрация капитала. Крупные игроки, аккумулировавшие ресурсы через эксклюзивный доступ к правительственным заказам и субсидиям, уже достигли критической массы (косвенное свидетельство тому – рост состояний и числа РФ-миллиардеров). Их логика диктует необходимость новых направлений для инвестирования, что позволяет реализовывать гигантские проекты.

Рост фискальной нагрузки и регуляторные барьеры приводят к системному сокращению малого и среднего бизнеса, что освобождает рынок для крупных компаний, обладающих административным ресурсом. Такая экономическая экосистема запрограммирована на самовоспроизводство монопольной (в лучшем случае олигопольной) структуры.

Деятельность корпораций демонстрирует классическую модель извлечения ренты - используя свой статус ключевого подрядчика правительства, корпорации одновременно проводят агрессивную коммерциализацию, повышая ценны и оптимизируя издержки.

При этом такие компании действительно "инвестируют в модернизацию" — но не в ответ на запросы населения, а в расчете на рост платежеспособности узкой группы бенефициаров текущей конъюнктуры. Это точечные вложения в сегменты с гарантированной окупаемостью, что лишь подчеркивает общий тренд на коммерциализацию критической инфраструктуры.

Деловая активность подчинена краткосрочной логике освоения бюджетных средств. Создается искусственный рынок с гарантированным спросом со стороны государства. Рентабельность здесь обеспечивается не экономической целесообразностью, а объемом бюджетного финансирования и монопольными преференциями, при этом долгосрочные риски невостребованности инвестиций системно игнорируются. Данная модель предполагает, что текущие издержки и инвестиционные ошибки рано или поздно будут социализированы — распределены на все общество через будущие налоговые обязательства или сокращение социальных расходов.

Доступ к сверхдоходам для отдельных социальных групп выполняет функцию не социального лифта, а, скорее, социального клапана, регулирующего распределение ресурсов. Растущая потребительская активность в ряде регионов или в рамках социальных групп — следствие точечного (и очень точного!) вливания ресурсов в узкие сегменты, но не признак общего оздоровления экономики - система готова компенсировать социальные риски отдельных групп, но не собирается предлагать универсальные лифты роста благосостояния.

Суть структурной трансформации – создание гибрида огосударствленной экономики и квазирыночных механизмов – и это не временная мера, а долгосрочная политика. Создается устойчивая конструкция, способная воспроизводить саму себя.

• Финансовая изоляция закрепляет зависимость от внутренних источников, одновременно делая их дорогими и дефицитными (плюс капиталистам).
• Налоговая система переориентирована на фискальное изъятие, а не на стимулирование роста.
• Доминирование госкорпораций подавляет конкурентные начала

Даже гипотетическое завершение текущего этапа выполнения задач не будет мотивировать правительство к корректировке своей политики, а лишь закрепит существующие дисбалансы, сделав их новой нормой. Сложившаяся архитектура власти и собственности не имеет внутренних стимулов для смены приоритетов, гарантируя воспроизводство одних и тех же социальных и экономических траекторий.

Деньги и песец

Оставить комментарий

Популярные посты: