Больница

corrosia — 17.12.2010    Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями и написать текст без мата. Или хотя бы с минимальным его количеством. Хочу сказать заранее, что я знаю довольно большое количество врачей и очень немногих я могу охарактеризовать негативно. Когда мы с Левкой ехали в стационар, я была готова к убогим палатам, к тому, что все лекарства надо покупать за свой счет, к плохому питанию (или даже отсутствию его). Я не была готова к равнодушию, плохому исполнению своих обязанностей и хамству.
     Левка приболел в пятницу вечером и мы сначала подумали, что его диарея вызвана тем, что он впервые в жизни в саду поел гороховый суп. Эти дни я консультировалась с моей подругой-педиатром, так что без медпомощи сын не оставался. Диарея прошла ночью, утром Лев Юльевич был бодрым, веселым и очень негодовал по поводу того, что его посадили на диету. Ближе к вечеру в субботу поднялась температура. Мы уже предполагали и ротовирус и энтеровирус, но диарея не повторялась и рвоты не было. Левка пил воду, сидел на диете и больным себя не чувствовал. А уже в воскресенье вечером у него началась рвота. Вызвали скорую. Приехала врач, да, надо уколоть церукал, но с собой нет. Муж собрался бежать за лекарством, но тут Левку вырвало еще раз и мы вместе с врачом решили ехать в стационар. "Смотрите, какой он у вас бодрый, там вас уколят, вы прокапаетесь сутки и поедете домой". Ехали мы медленно и долго, Левка с интересом рассматривал внутренности скорой, видимо предназначенной для детей, в ней по всему периметру раскачивались повешенные на веревочках за шею мягкие игрушки. Мы с мужем хихикали по поводу мягких удавленников.
      Нас приняли на приемном покое, оформили. У Левки поднялась температура, вставили в него свечку. Я заикнулась было о церукале, но мне ответили, что в отделении ребенка осмотрит врач и только потом его уколят.
   В отделении нам сразу же выдали список необходимых лекарств, сделали клизму и, когда муж принес лекарства, положили под капельницу (естественно вкололи антибиотик). "Церукал?" - "Ну его же не рвет."  "А когда врач придет?" "Ждите, обход позже." Сказали еще начинать выпаивать водой с лекарством (цитрааргенином) и электролитом по очереди. Естественно, ребенка вырвало на первой же ложке. "Ну подождите еще час и поите еще". Только Левке стало хуже. Его начало рвать уже даже без воды. Я побежала на сестринский пост. Они позвонили врачу. И врач по телефону сказал сделать Левке еще одну клизму (!) и не поить до утра (!). Измученный Левка после такого издевательства заснул на час, а потом у него опять началась рвота. Я побежала опять на пост и уже потребовала уколоть церукал. Медсестры опять позвонили врачу и тот, наконец, дал добро. Я  уточнила - поить теперь можно? Вам же врач сказал, что до утра нельзя.
    Я виню себя до сих пор, что послушалась. Кстати, врач (очень хочется написать в кавычках) пришел только утром. Я не сразу и поняла, что это врач - решила, что медбрат. Томный молодой человек встал посреди палаты и опросил  родителей какая у детей температура, какой стул и была ли рвота. Ни к одному из детей он не подошел. Я опять спросила о питье и мне было велено ждать врачебного обхода.
    К врачебному обходу Левка был уже совсем слабый. Врач сразу же на меня напустилась "Ужас! Как вы могли довести до такого ребенка. Это самый тяжелый ребенок в отделении." Когда я начала объяснять ситуацию, то она мне сразу не поверила, но в палате были свидетели моих разговоров с медсестрами.  Не переставая кричать, она с трудом была вынуждена признать, что да, ошибся врач. После этого прибежал и заведующий отделением и начмед больницы.
    Я не буду вдаваться в дальнейшие подробности, но итогом было трое суток под капельницей, очаговая пневмония (скорее всего, рвотные массы попали в легкие, Левка после серии рвоты уже под капельницей начал жутко закашливаться, как-будто подавился и кашель потом уже не прекращался), еще не ясно что там будет с почками из-за сильного обезвоживания (поставили ОПН), на следующей неделе пересдаем анализы.
     Об этом отделении несколько врачей отозвались кратко  "Это пиздец." На первый взгляд все довольно прилично, бедно, убого, но прилично. Для детей есть детские кроватки (пятидесятых годов), для мам панцирные кровати. Но кроватки настолько не приспособлены к нахождению в них больных детей (особенно под капельницей), что детей кладут на кровати, предназначенные для мам. А мамы, свернувшись, дремлют рядом.  Самое смешное, в отделении есть несколько двухместных палат с хорошими кроватями, но они стоят пустые. Они для комиссии. А то, действительно, все раздолбают эти дети и показать что-нибудь приличное нельзя будет. Все туалеты работают, они относительно чистые и почти без запаха, есть даже теплая вода. В смене работают две санитарки, но палаты моются раз в день. В кишечном инфекционном отделении. И тараканы, которые вольготно живут в столовой и время от времени совершают набеги в палаты. В кишечном.  Поскольку родителям еда не положена (да и детей больничной едой не накормишь), то родственники могут приходить и приносить еду родителям (в некоторых палатах с очень маленькими детьми живут по двое взрослых - один в кровати с ребенком, другой на стуле, если нет свободного места), при этом никто не следит за тем, что взрослые ходят в уличной обуви и верхней одежде.
     Врачи общаются с родителями в ультимативной форме, не предполагая какого-нибудь диалога. Даже когда вроде бы хотят сделать лучше. "Я вам назначаю вот такое лекарство, оно дешевле." "Дешевле чего?" "Неважно." "Доктор, я могу купить лекарство и дороже, если оно лучше". "Я сказала купите это". Все назначения делаются на сутки, чтобы родители якобы не купили лекарства больше, чем надо и не потратили денег. Вроде бы логично. Но вот антибиотик, который Левке кололи от пневмонии уже (его меняли, когда подтвердилась пневмония). Я знаю, что колят в этом случае антибиотики не менее пяти дней. На все вопросы сколько флаконов мне купить, врач отвечала - не могу сказать. Итого, вместо того, чтобы купить лекарство в аптеке-оптовом складе, где у нас скидка, мы покупали в аптеке непосредственно в больнице. Особой изюминкой было то, что в половине случаев о покупке следующего флакона мне говорили уже вечером, когда я оставалась с ребенком в отделении одна. Приходилось брать Левку на руки и спускаться вниз и так делали практически все. Понятно, что ни о каком сговоре с аптекой и речи не идет - просто глупость и нежелание думать.
   Каждое утро мне начинали рассказывать, что поскольку я довела ребенка до такого тяжелого состояния, то... Каждое утро я уточняла, неужели я? И врач сразу начинала ерзать - ну неважно. Вместо спокойного объяснения ситуации - угрозы и запугивания. В общем, позвонила я нашей участковой, объяснила ситуацию и спросила, возьмет ли она нас на амбулаторное лечение. Взяла, за что ей отдельное спасибо.
   Ушли мы под расписку за несколько дней до выписки. Когда я подробно рассказывала нашему педиатру о том, как нас лечили. Она сказала, что будто бы о параллельной вселенной слышит. Что первая наша ночь в стационаре это просто ошибка на ошибке, которые привели к такому тяжелому течению болезни.
     Об интересном и смешном я может быть напишу на днях.(если это кому-то надо). О цыганской семье, которая жила в отделении (жила, я не ошиблась), о нашей ясельной группе сумашедшего дома в отделении и о таких разных родителях.">

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив