Без названия

iogannsb — 10.05.2019 я забываю вставить карту в старенький Никон. У меня последнее четырнадцатое отделение. Я забываю вставить карту. Никон не работает. Я злюсь, понимаю, что он сломался, в этот раз навсегда и мне опять искать камеру. За пять минут до окончания занятия, я понимаю, что забыла вставить карту.

- Почему, почему у них у всех в моделях рыжие девушки? - спрашивает рыжая девушка с недоумением.
- Потому что рыжие - это мечта любого фотографа, - говорю я, - они красивые.
- Очень красивые, - добавляют другие девочки.


В пятом отделении обе барышни отказываются снимать друг друга.
- Потому что мы очень некрасивые!
- Как с такой внешностью можно считать себя некрасивой? - удивляюсь я, толкаю стандартный монолог о том, что вот так постареешь и вдруг осознаешь, что когда-то был очень даже красив, только не успел этим воспользоваться. И насладиться. Смотрят грустно.
- Окей, - захожу я с другой стороны, - давайте так, я недавно смотрела свой выпускной альбом и осознала, что девочки, которые были первыми красавицами в классе, таковыми не были, они просто сами себя такими назначили. Они просто были уверены, что они самые красивые, так что у других не было шанса подумать, что это не так. В конце концов, можно же играть в эту игру, очень занимательная игра, и полезная - убеди весь мир в том, что ты - звезда. Ну вот давайте возьмем дурацкий пример. Был такой Гитлер. Как ему удалось убедить целую нацию, что он - практически, Бог, что он знает, как лучше для всей нации. Так что все немецкие женщины хотели от него детей. И почти весь немецкий народ пошел за ним.
- Ну, эээ, - говорят деточки, - он просто так себя вел.
- Никто не говорит, что хорошо быть диктатором и Гитлером, но это мог бы быть хороший тренинг, убедить весь мир и в первую очередь себя, что ты - самый самый красивый, а также самый лучший, а также знаешь лучше всех, как должно быть, и ты ровно такой, каким бы ты хотел быть, - продолжают молчать и мрачнеть, - окей, - не сдаюсь я, - давайте усложним задание, давайте будем снимать друг друга так, чтобы на фотографии не было лица. Это же очень интересно, показать человека, через его руки, ступни, волосы, спину?
Они оживляются и вполне себе весело скачут минут двадцать, так что приходит третье отделение, а пятое все еще не хочет уходить.

Третье отделение неизменно:
- Фууууу, какой ужас, какое уродство, зачем эти мужчины носят юбки? Это правда, что все американские мужчины носят юбки?
Третьему я стандартно рассказываю о том, как круто, когда мир - разный, когда мир разноцветный, когда в этом мире есть люди, которым наплевать, что кто-то думает, что должны быть правила и все обязаны им следовать.

- Варя, что делать с соляной кислотой, - звоню я деточке, - нам надо ее выкинуть. Как ее нейтрализовать?
- Добавь в нее соду. Она начнет выделять углекислый газ. И все, будет нейтрализована.
- Углекислый газ - это опасно.
- Ну что ты, - смеется деточка, - это то, что мы выделяем, когда дышим. Только аккуратнее, не пролей ее на себя.
Я засыпаю соду в соляную кислоту. Сода шипит и пенится. Потом, я, конечно же, роняю пузырек на себя. Но там, видимо, уже достаточно соды. И я быстро засовываю ладонь под воду, никаких следов ожога.

мы сегодня опять перевозили вещи. Осталось еще один раз за ними съездить. Обнаружили мой синхронизатор, который я потеряла три года назад, когда мы переезжали с очередной квартиры. Так что теперь у меня два синхронизатора. Надо только удостовериться, что он по-прежнему работает, это был очень даже удобный синхронизатор.

- Это называется взросление, да?
- В смысле?
- Взрослая жизнь? Когда папа больше не делает тебе чай по утрам, - поясняет мне деточка

Как-то так.
Про девятое мая?
Это когда Украина и уже тепло, в саду: нарциссы и тюльпаны. Бабушка срезает охапки цветов. Дедушка надевает пиджак с орденами и медалями, бабушка - кофту, на которой медали и даже ордена. Соседи выходят на нашу улицу "Школьная", все тоже с орденами и медалями, в руках букеты. Все идут к монументу, который недалеко от нас. И там уже толпа людей. И еще сирень с двух сторон дороги пахнет так, что сходишь с ума от восторга.
После митинга или как это там называлось, встречи, все собираются у кого-нибудь. Я не помню, сидели ли у нас дома. Я все-таки была маленькой. Я не помню особой радости. И разговоров о войне. Это всегда был очень грустный день. Цветы, бабушка с дедушкой, тюльпаны и сирень.

Шла намедни по ВДНХ, а там со всех динамиков песни о войне. Подумалось, хочешь убить что-нибудь - говори об этом непрерывно, сделай это навязчивым, будничным, пусть это следует за тобой. И тогда больше не будет у тебя ощущения, что в этот день что-то такое специальное произошло.
Ну и многие знания, многие печали. Как нынче все это оценивать с этими вот знаниями, к примеру, про сталинские лагеря. Человеческая жизнь - ничто в свете всего этого. Два людоеда

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив