Астрабадский залив. На Лианозовских рыбных промыслах

Астрабадский залив имеет в длину около 65 верст и наибольшую ширину (в восточной части) около 12 верст. Глубина же в большей части 3—4 сажени, постепенно понижаясь на запад, в 3—4 верстах от берега не превосходит 3—4 фут.

Залив образуется длинным полуостровом Мианкала (коса Потемкина) и двумя островами Ашур-Адэ (третий, Большой Ашур, соединился с косой), которые закрываю рейд залива от всех ветров; поэтому он безопасен для стоянки всех судов.

Глубина на рейде около 2—3 сажень, что дает возможность для стоянки самых больших судов Каспийского флота.

Из всех трех проливов между островами, удобен для судоходства самый крайний у острова Большой Ашур (около 2 саж. глубины).

Берег залива вообще мелководен, и только у Большого Ашура, где устроена русская морская станция, имеются приглубы.

Самый берег материка почти всюду низменен, болотист и покрыт на западе и востоке камышом, а на юге кустарником и дровяным лесом.

В заливе расположены две пристани: одна на восточном берегу у рыбного промысла Лианозова (при впадении речки Кара-су), но к этой пристани Лианозов кроме своих судов никого не подпускает, и другая — на южном берегу — персидской таможни, у бывшей русской фактории Бендер-Гязь, но ни к той, ни к другой, вследствие мелководья, морские суда не подходят, а останавливаются на рейде в 1½—2 верстах от пристани, поэтому пассажирам с багажом и разным грузом приходится перегружаться с парохода на персидские и туркменские лодки, которые уже и доставляют к самой пристани, причем из доставленных грузов ¾ всегда бывает или подмочено, или разбито, не говоря уже о воровстве, которое развито на передаточных пунктах при перегрузках грузов в пароходствах, так что вместо обуви или сахара часто получаются запакованными обрубки дерева или обломки кирпича.

Южный берег залива с каждым годом заметно мелеет, где лет 10—12 тому назад была вода и свободно плавали туркменские лодки, там в настоящее время красуются жилые здания.

Обмеление залива объясняется впадением в него множества горных речек и ручьев, которые, имея в горах сильное падение, несут колоссальное количество ила и песку, но как только попадают на равнину, то замедляют свое течение, поэтому весь несомый ими ил отлагается по берегам: это подтверждается тем, что весь южный берег залива имеет твердый илистый грунт.

Насколько тверд береговой грунт, можно судить по тому, что года 3—4 тому назад, в западной части залива, жители селения Кара-Тепе (выходцы из Афганистана) из русла протекавшей здесь маленькой речки устроили от залива и почти до самого селения канал, который до сих пор не размылся и за эти три года ни разу не ремонтировался. Лично я по этому каналу из залива проехал на морской лодке почти до самого селения, т. е. до того места, где русло реки сворачивает в сторону от селения.

Наслышавшись про богатые туркменские селения Гюмиштепе (Серебряный Бугор) и Ходжа-Нефес, где была резиденция экс-шаха Мамед-Али, я счел своей обязанностью посетить эти места, тем более что в недалеком будущем селение Ходжа-Нефес благодаря глубокой, широкой и покойной реке Гюрген, на которой оно расположено, проектируется превратить в город.

Проезжая на морской парусной лодке из фактории Бендер-Гязь по направлению к Ходжа-Нефес, мне пришлось проехать мимо Ашур-Адэсского маяка, мимо Ашур-Адэсской морской военной станции, мимо персидских таможень, и ни одно из этих правительственных учреждений не останавливало и не осматривало моего судна. Проезжая же Астрабадским заливом, я был остановлен окриками: «Стой!.. Бросай якорь!.. Будем стрелять!..» Во избежание перестрелки пришлось остановиться. Подъехала ко мне на лодке шайка вооруженных людей (которые оказались, как выяснилось, служащие у Лианозова стражники), произвела обыск моего судна и, пригрозив моей команде, чтоб в следующий раз быстрей останавливалась, удалились.

Спрашиваю лодочников: в чем дело? — говорят, что Лианозов ни одну лодку не пропускает без осмотра, в ослушников же или неповоротливых стреляет из берданки.

У нас в России много крику о неприкосновенности личности, на Каспийском же море какой-то разжиревший эксплоататор не только личности, но даже целые суда останавливает и безнаказанно осматривает.

Въезжая в устье речки Гюрген, пришлось зажать нос, так как на правом берегу лежала масса гниющей рыбы и дохлых собак. Поднявшись около версты выше, я был свидетелем того, как, в расположенном здесь Лианозовском промысле, сливались прямо в речку порченая рыба вместе с отбросами от солки и остатками резанной рыбы; все это сносилось течением реки вниз, а ветром прибивало к берегам, где, разлагаясь, заражало воздух.

Российское общество Красного Креста прислало сюда свои отряды для оказания помощи населению и оздоровления края, а гг. Лианозовы, очевидно, стараются о заражении, для них важно, чтоб не было европейцев и им легче было бы эксплоатировать темный народ. Это ясно доказывается тем, что с почтового парохода ни один пассажир, если он одет в штатском, не принимается на лианозовские барказы.

Будучи в Кара-Су, в Молоканском поселке, мне пришлось убедиться в самом бессовестном хищном уничтожении миллиарда рыб: будь это где-нибудь в другом месте, давно бы Лианозовых упрятали туда, «где Макар телят не пас».

Вот краткая и вместе с тем печальная история возникновения этих рыбных кладбищ:

Накануне Рождества Христова в 1913 году, пошла вобла. В первый день был улов в 30.000, а следующие дни доходило до 200.000 шт. Так продолжалось с неделю. Потом подул ветер, стало холодно, и дней на пять лов рыбы был приостановлен; но с наступлением тепла опять вобла пошла, и пошла в таком большом количестве, что ежедневно подвозилось лодками от 200.000 до миллиона в день. Рыбу не только куда-нибудь девать, но даже солить не успевали, а потому приходилось бросать ее обратно в воду. Маломерки же и порченые рыбы, которые попали в чаны, были вывезены на берег речки Кара-су и зарыты в землю (немного выше Молоканского поселка), свыше 5.000 возов. Если считать, что в каждом возу помещается 1.000 полномерок, то маломерок пойдет от 2 до 3.000 штук, следовательно, только за этот год зарыто не менее как 15.000.000 рыб, и это только на одном промысле Кара-Су, не считая других. Кроме зарытой рыбы, как рассказывают лодочники и судовые команды, в это время весь Астрабадский залив был покрыт плавающей поверху сонной рыбой.

Имея на своей стальной палке разметку вершков и дюймов, я прикинул глаз сетки — оказалось 1—1½ вершка в растянутом виде, тогда как по российским законам дозволяется рыбная ловля от 2-х вершков глаз. Когда я указал на это управляющему промыслами, он ответил, что Лианозовым дано разрешение ловить рыбу сетями в 1½ вершка глаз.

Южная часть Каспийского моря, вследствие впадения множества рек и речушек, а также отсутствия холодов, является гнездом и месторождением разной рыбешки, которая, благодаря такому расположению берегов, прежде всего подходит к берегам, заарендованным у персидского правительства Лианозовым, а затем направляется вдоль берегов на север; следовательно, чтоб не погубить рыбу, надо бы здесь ловить сетями в 2—2½ вершка, Лианозов же, наоборот, ловит рыбу мелкими, запрещенными в России, сетями.

Необходимо, пока не поздно, обратить внимание на этот варварский способ уничтожения рыбы в Каспийском бассейне, так как с окончанием пресловутого лианозовского договора с персидским правительством уничтожится и вся рыба в Каспийском море.

Уничтожая таким образом ежегодно десятки миллионов рыбы и пользуясь неузаконенной полосой, Лианозов между тем поставил всюду стражу и не дает местному населению ловить какую бы то ни было рыбу для собственного потребления не только по персидскому побережью, но даже в селениях, расположенных по берегам рек, хотя арендный договор заключен на лов только красной рыбы.

Мне пришлось быть почти свидетелем следующего случая:

В туркменском селении Ходжа-Нефес, расположенном по обоим берегам Гюргена, мальчик туркмен поймал на удочку сазанчика и стал передавать его своей матери, тут же неподалеку бравшей воду. С другого берега лианозовский стражник, увидя, что мальчик ловит удочкой рыбу, прицелился в него из берданки, — мальчишка испугался, бросил рыбу и закричал благим матом, а мать, увидя, что стражник целится, упала от испуга, с ней сделался припадок, и такой, что ее без чувств унесли домой. Уезжая на другой день из Ходжа-Нефеса и справляясь о положении здоровья этой женщины, я узнал, что она еще лежит и не выздоровела от испуга.

Нет ни в одной стране таких законов, чтобы для собственного потребления запрещалось ловить рыбу удочкой. По всей вероятности, лианозовское золото играет здесь решающую роль.

Вот почему местное население относится с недоверием и боится заселения края русскими, говоря, что достаточно с них одного Лианозова, если же вас здесь будет много, то вы выдумаете еще запрещение и на воздух, и тогда нам придется совсем помирать.

В каких ежовых рукавицах Лианозов держит местное население, для характеристики приведу цены, какие он платит рыбакам в Кара-Су, какие стоят в Гассан-Кули (русские владения), по каким продается им рыба оптом на российских рынках, и его общий расход, куда входят плата рыбакам, рабочим за уборку, соление, тара, доставка и т. п.; например, платится рыбакам за доставленные:

Сазан с 1.000 шт., 60 п., в Кара-Су по 18 р., а в Гассан-Кули 70—80 р.

Вобла с 1.000 шт., 10 пуд., в Кара-Су по 1 р. 50 к., а в Гассан-Кули 12 р.

Икра за 1 пуд в Кара-Су 20 руб., а в Гассан-Кули 45—50 руб.

Красная рыба за 1 пуд в Кара-Су по 1 р. 50 к. — 2 р., а в Гассан-Кули 4 р.

Продается же Лианозовым оптовикам в Баку и Астрахани по следующим ценам:

Сазан за 60 п., 1000 шт., по 180 руб., при общем расходе в 36 руб.

Вобла за 10 п., 1000 шт., по 23 р., при общем расходе в 6 руб.

Икра за 1 п., по 80 р., при общем расходе в 21 р.

Красная рыба за 1 пуд по 6 р. 50 к., при общем расходе в 2 руб.

За прошлый сезон Лианозовыми поймано только одной воблы 30 миллионов штук, т. е. 300.000 п., которая обошлась им в 45.000 рублей, продана же она за 690.000 рублей, при общем расходе в 180.000 рублей, следовательно, чистой прибыли на одной только вобле 510.000 руб., и это с одного только промыла на Кара-су, промыслов же у Лианозова несколько, поэтому, если считать прибыль со всех промыслов и от всей другой рыбы и икры, то ежегодная чистая польза получится в несколько миллионов рублей.

Получая такие крупные барыши, кажется, можно было бы оказывать помощь местному населению, а не грабить его (дешевая сравнительно плата с Гассан-Кули, где свободный лов, расстояние всего 60 верст) и дать возможность свободно ловить рыбу для собственного потребления, а также не брать с населения, обращающегося в лианозовскую амбулаторию, по полтинники с человека, только за совет без лекарства.

Стыдно такой многомиллионной фирме обирать бедных.

Одно остается только делать с Лианозовым — бороться.

Лианозовым взяты монопольные права (скоро срок кончается) только на прибрежную полосу, которую имело право сдать персидское правительство, дальше же имеют право ловить рыбу все. Острова Ашур принадлежат России и на них можно строить ватаги, а потому желательно, чтобы крупные рыбопромышленники построили на Ашуре свои ватаге и на свободной полосе ловили рыбу. Здесь берега мелки и дают возможность свободно ловить рыбу сетями.

См. также:
• Д. Н. Логофет. На границах Средней Азии
• Б. В. Бессонов. Русские переселенцы в Северной Персии
• Г. Ф. Чиркин. Отчетная записка о поездке в Астрабадскую и Мазандеранскую провинции Северной Персии
• Альбом «Виды Северной Персии» (Переселенческое управление, 1913)