Анафема и молитва о Мазепе

(правила святого Василия Великого) за добровольное клятвопреступление полагается отлучение от причастия сроком до 12-ти лет, однако уже через три недели после известия о предательстве Ивану Мазепе ему была вынесена «высшая мера наказания» – анафема, которая должна свидетельствовать о том, что человек окончательно и бесповоротно отпал от Православной Церкви.
   Впрочем, никто вроде и не отрицает того факта, что анафематствован Мазепа был именно по инициативе императора, а не Церкви, без заседания церковного суда или Собора, и двумя раздельными группами архиереев Русской Церкви без общего одобрения этого решения ими на заседании Архиерейского Собора. И в результате 12 ноября 1708-го года в Успенском соборе Московского Кремля после литургии в присутствии царевича Алексия митрополит Стефан Яворский произнес: «Изменник Иван Мазепа, за клятвопреступление и за измену великому государю, анафема!».
   И в тот же день эти слова прозвучали и на территории Украины, в Троицкой церкви города Глухова в присутствии царя Петра.

 Картина шведского художника Седерштрома «Мазепа и Карл XII перед Днепром»

   И священники, и историки, и политики, предпринимающие попытки оправдать правомочность анафемы Мазепе, приводят в качестве аргумента тот факт, что тот изменил православному монарху и вступил в союз с королем Швеции, исповедующим лютеранство. Тогда у меня возникает вопрос: а может быть Мазепа был единственным клятвопреступником и редким исключением во всей русской истории? Да нет – случаев нарушения присяги царям в истории России были даже не сотни, а многие и многие тысячи, и касаются они и обыкновенных солдат, перешедших на сторону инославного или нехристианского врага, и вельмож рангом не ниже Мазепы. Однако же никогда Церковь не предавала все эти тысячи и тысячи подобных Мазепе людей анафеме.
   Ну вот князь Андрей Курбский. Как и Мазепа, он совершил предательство и нарушил клятву царю – в нарушении «крестного целования» его винит в письме лично сам Иван Грозный; как и Мазепа, он перешел на сторону инославного врага – короля Сигизмунда; как и Мазепа, он лично, непосредственно воевал против своих (хотя какие Мазепе русские были «свои»?). Казалось бы, параллель полная, абсолютная. Однако, Мазепа предан анафеме, и, как заявляют, снята она быть не может, а князь Курбский за совершенно те же самые грехи анафеме предан не был, и налагать ее никто никогда и не собирался.
   Более того, при этом Курбский еще и отрекся от православия и перешёл в католичество, а Мазепа никакого отречения от православия никогда не совершал. Он продолжал считать себя православным христианином, умирая, призвал к себе православного священника, и скончался, напутствуемый им, да и его договор с Карлом XII не предусматривал никакого отречения от православия и принятия лютеранства, равно как и не предполагал нереального на практике обращения в лютеранство украинского народа.  

   А ведь умри Мазепа года на три-четыре раньше, то он бы вообще вошел в анналы Церкви как крупнейший в ее истории церковный меценат, восхвалявшийся при жизни церковными епископатом за строительство храмов как вождь, «которого время в Книгах Вечности оставляет». На строительство церквей, литье колоколов, издание богослужебных книг он выделял просто баснословные по тем временам суммы (и именно личные суммы): «по подсчетам казацкой старшины, за 20 лет гетманства на меценатские цели гетман И. Мазепа потратил по меньшей мере 1.110.900 дукатов, 9.243.000 злотых и 186.000 империалов». Список же соборов, церквей и колоколен, только построенных непосредственно за счет гетмана Мазепы, насчитывает двадцать семь позиций (им построено: 5 соборов, 20 церквей, 2 колокольни, включая известную каждому киевлянину колокольню Софиевского собора).
   Причём все это делалось при Петре I, в то время когда было ликвидировано патриаршество, закрывались храмы и монастыри, несмотря на наличие металла пригодного для литья пушек снимались колокола с церквей, издавался специальный указ, узаконивший нарушение тайны исповеди для доносительства на кающихся, и организовывались «Всешутейшие соборы» (когда во время пьяных оргий царь и его сподвижники надевали церковные одеяния и бухали из церковных чаш).

   Почему возникла эта анафема? Я думаю, потому что Петр любил Мазепу, действительно по-настоящему любил как любят друга. Многие историки, следуя за Костомаровым, приписывают это обаянию и харизме Мазепы, которому «удалось очаровать молодого Петра». Человек высокой европейской культуры, несколько лет проведший в странах Западной Европы, носитель нескольких европейских языков и владелец первоклассной библиотеки, артиллерийский специалист по образованию, Мазепа более чем органически вписался в круг «птенцов гнезда Петрова». Сюда нужно добавить умение нравиться если надо и блестящее красноречие.
   Но и этого всего было мало – нужны были еще и дела. И дела были. Эти двадцать лет дружбы царя и своего верного сподвижника были наполнены достижениями, беседами, пирами, войнами, походами, трагическими поражениями и громкими победами. Недаром говорили казаки: «Від Богдана до Івана не було у нас гетьмана». Это были годы, в которых Петр доверял Мазепе как самому себе на Украине и измена гетмана, при всех ее политических последствиях, стала прежде всего глубоким личным потрясением для самого Петра.
   Многие вещи, которые происходят в политике, и о которых мы склонны думать как о величественных исторических моментах, в истории своей являются личными конфликтами между власть имущими. И Петр воспринял «выбор» Мазепы прежде всего как личное предательство, проявлением чего и стала эта анафема. И кто Петра осудит? Я бы тоже на его месте так это и воспринял: это предательство! И плевать на геополитику, на Украину и Россию. Это важнее. Это – личное.