Алжир. Террор, пустыня Сахара и ласковое Средиземноморье… (часть 1)

Продолжаю свои flashes of memories. Своеобразные вспышки памяти. Предыдущая была об Ираке. 

Еще зеленым лейтенантом, сразу после выпуска из училища я оказался на первом советском авианосце «КИЕВ». Первый поход из Севастополя вокруг Европы к скалистым берегам Кольского полуострова проходил через Средиземное море. После двухнедельного крейсирования около острова Крит и берегов Ливана «Киев» прямым ходом вдоль Северной Африки отправился к Гибралтару. Глядя с борта корабля на побережье Алжира, я и не предполагал, что через 18 лет судьба вновь забросит меня в эти места, но уже на сушу…

В Алжир я попал во время расцвета в России, так называемой рыночной экономики. Но война – она всегда война. Здесь она была гражданской. И трудно даже сказать, какая из этих разновидностей более мерзкая: боевые действия между армиями двух разных государств или резня внутри одной страны.

Последнее, по моему представлению, гораздо трагичнее. Рушатся внутренние моральные и исторические связи, сын идет на отца, брат на брата. А в основе – все та же борьба за власть и деньги между элитами кланов. В итоге расплачиваются кровью и жизнями простые люди.

В мою задачу, в основном так же, как и в Ираке, входила первичная подготовка алжирских пилотов. Были и другие задачи, но вспышки памяти по ним пока не работают…

Сравниваю иракских специалистов: летчиков, инженеров, офицеров спецподразделений с алжирскими. Разница огромная. У алжирцев ощущалась апатия, даже безразличие к собственной спецподготовке. Не все они были уверены в правоте своего правительства и не очень стремились воевать против части своих сограждан, единоверцев.

А оппозиционные боевые группы действовали дерзко и жестоко. С именем Аллаха и верой в свою праведную войну с неверными они осуществляли дерзкие, молниеносные и мощные налеты. Казалось, что они есть везде. Психологическое напряжение у меня, да и у многих российских военных, рассредоточенных по стране, было огромным. Находясь среди людей, я кожей видел: кто идет сзади, с боков, мужчина, женщина, ребенок. Даже намерения их по отношению ко мне угадывал почти безошибочно… Всегда был на взводе и готовности к отражению атаки. Конечно, это колоссально давило на нервную систему. Здесь я четко понял, что такое интуиция и быстрота реакции при принятии решения. Теория быстро воплощалась в практику…

Практически ежедневно, а особенно по ночам, около моего домика, где я мог отдохнуть, происходили ожесточенные перестрелки местных спецподразделений с террористами. При этом применялись почти все, имеющиеся у противоборствующих сторон виды стрелкового оружия. Особенно неприятным для меня был звук ДШКМ – крупнокалиберного пулемета. У него была одна дикая особенность: при непрерывной стрельбе, он работал как мощная электросварка, а звук напоминал визг свиньи, которую режут в хлеву. Под эти мелодии приходилось засыпать. Вначале это давалось с трудом. Но вскоре привык, и даже к тому, что отдельные осколки прошивали деревянные стены домика. Сон пересиливал все…

Руководством ФИС (Фронта исламского спасения) было дано указание своим боевым отрядам уничтожать в первую очередь нас, российских военных спецов. На нас началась настоящая охота. Для фисовцев мы представляли реальную угрозу…

Однажды, идя по улице Лагуата (город в преддверии пустыни Сахара – вечно цветущий оазис),  я увидел листовки с портретом, которые спешно срывала жандармерия и алжирские sécurité. На портрете была моя физиономия. Оказалось, что за мою голову фисовцы обещали награду в 200 тысяч американских долларов. Вначале промелькнула курьезная мысль: «жаль, что у меня не две головы – одну бы можно было загнать…». Но сразу же пришло осознание опасности. Для бедного населения страны – это огромные деньги. Значит, удар можно было ожидать от кого угодно. Пришлось, насколько мог, изменить внешность… 




Улочки Лагуата в районе старого города
были очень небезопасны...

Впервые направляясь в Алжир, я проходил обязательную подготовку вместе с двумя молодыми российскими переводчиками – французом и арабистом. «Француз» уже бывал в этой стране, но только в мирное время. Он с упоением рассказывал о пляжах, ресторанах, прочих красотах Алжира. Мы с арабистом внимательно слушали его. Я попытался было возразить, что сейчас там, наверное, не совсем так хорошо. Но, или он не понял меня, или я хреново ему объяснил. Через 3 месяца после прибытия в страну он сошел с ума. Буйное помешательство.

Пацану-арабисту было всего 22 года. Он только закончил ВИЯ (Военный институт иностранных языков), и у него эта командировка была первая. Я помогал ему ставить местный диалект. Разговорные арабские наречия немного отличаются друг от друга в зависимости от того, чьей колонией до этого была страна.

Через 6 месяцев его расстрелял в голову фисовский ликвидатор. По всем правилам с контрольным выстрелом прямо у дверей квартиры, где жил это мальчишка. Тело отправляли в Россию без меня. Был в это время на задании. Когда вернулся – напился вдрызг!!!

В военном артиллерийском училище террористы расстреляли трех старших российских офицеров-преподавателей, а одному после операции уже в России ампутировали ногу. Гробы с телами наших спецов часто отправлялись на Родину…

Погибали не только россияне. Шло целенаправленное истребление исламистами всех иностранцев. На внешнем рейде порта Алжира террористы ночью подобрались вплавь к греческому судну, и вырезали всю команду…

При некоторых передвижениях по стране по условиям контракта с местной стороной мне полагался телохранитель. После одной из таких поездок меня посетили местные офицеры и выразили удовлетворение, что я живой. Я был этому несколько озадачен… Оказалось, что мой телохранитель был фисовцем. Его уничтожили с вертолета при попытке с оружием уйти в горы на одну из баз террористов сразу после нашего возвращения. Для меня до сих пор здесь много неясного. Этому пареньку было что-то около 26-27 лет. Говорил он только на арабском. В транспортном самолете до Алжира мы перебрасывались с ним ничего не значащими фразами. Ничего подозрительного я не заметил. Подпустил его близко к себе, не ожидая опасности… Может быть и не было с его стороны попытки убить меня? А возможно, что мне помогла банальная случайность. Мы нигде не оставались с ним один на один, хотя такая возможность при передвижении была предусмотрена. Если честно, то мне его было жаль…

И немного о курьезном. В старой части столицы Алжира у меня вырвали с плеча сумку с документами, деньгами, а самое главное – с фотографиями моих детей. Я их только что получил через посольскую почту и еще толком не успел рассмотреть. Что значит – расслабился…

Пренебрегая всеми инструкциями – бросился догонять вора. На крутых и узких лестницах старого города, наверное, видя, что я настигаю его, вор с каким-то диким воплем бросил мне под ноги мою сумку. Фотографии были спасены!!!

Старый город столицы Алжира. Слева - мое изображение.
Справа идут мужчины - наверное, берберы (не путать с женщинами...).

Эту фотографию мне подарили местные спецслужбы на прощание.
С явным подколом, что сфотографировать неофициально они меня все-таки смогли...