Алексей Коровашко почтил меня вниманием

Ссылка на полный текст вот:
www.litrossia.ru/2010/13/05108.html
Откроем, например, январский номер «Знамени» за этот год. В нём, помимо прочего, напечатана подборка стихов Бахыта Кенжеева «Вечерний свет». Напомним, что совсем недавно Кенжеев получил «Русскую премию», целью которой, если верить организаторам, «является сохранение и развитие русского языка как уникального явления мировой культуры».
Что же нам предлагает вдохнуть Бахыт Шкуруллаевич? Как он борется за сохранение и развитие «великого, могучего, правдивого и свободного»?
А борется он, прямо скажем, способами радикальными. Как правило, он «прививает» поэтическому тексту какую-нибудь абсолютную лингвистическую нелепость, чтобы в дальнейшем, видимо, вызвать у него полнейший смысловой иммунитет.
Например, читателю «Знамени» доверительно сообщают, что лирический герой стихотворения «Памяти Ляли Максимовой» ходил в детстве «на химический кружок». Поскольку высказывания о посещении каких-либо кружков и секций всё-таки предполагают использование иного предлога, чем «на» («школьник записался в кружок»), можно сделать вывод, что маститый поэт в данном случае отталкивался от выражения «ходить на горшок». В таком случае речь идёт об отважном ребёнке-диссиденте, который, желая подчеркнуть своё принципиальное отличие от агрессивно-послушной советской малышни, всегда справлял нужду лишь в окаймлённое хлоркой сортирное отверстие (в тех случаях, когда оно отсутствовало, родителям, разумеется, приходилось делать ускоренную перепланировку соответствующего помещения).
Постоянное созерцание хлорной извести под ногами весьма способствовало научным успехам нашего чудо-ребёнка: в студенческие годы он уже «изрядно в химии кумекал, знал, как разводят спирт в воде». Легко предположить, что последнее обстоятельство обернулось для него полным разладом с товарищами, которые по старинке предпочитали разводить спирт водой и не тратить впустую драгоценную жидкость.
Не меньше нам открытий чудных готовят и другие стихотворения «Вечернего света». Так, в одном из них, повергая в ужас профессиональных теологов, «роится архангел». Как он это умудряется делать в полном одиночестве, знает, наверное, только Господь Бог.
Кенжеев, кстати, владеет особой молитвой, которая «настолько проста, что даже слепцу отворяет уста». Правда, весьма трудно понять необходимость подобного сногсшибательного воздействия. Может быть, несчастный слепой всё-таки хотел прозреть, а не заговорить? Неужели уважаемый поэт пожалел для него пары развёрстых зениц? Ведь был бы ему за это, как минимум, нерукотворный памятник.