Может ли диктатор обходиться без дворцов и даже жить в маленькой квартире?  Звучит как фантастика, но в Европе в ХХ веке был хозяин страны, который подавал чиновникам и всему народу личный пример скромности, честности и бережливости.

Антониу Салазар правил своей страной 40 лет (1928 – 1968). Из европейских диктаторов ХХ века к нему приблизились лишь Тито (35 лет у власти) и Франко (34 года). У Сталина этот показатель скромнее – 29, у Муссолини 21, а у Гитлера вообще 12.

Рекорд Салазара удивителен, если учесть, что в Португалии в первой четверти века убийства правителей, восстания и перевороты были обычным явлением. А при нем в стране на долгие годы наступила тишь да гладь. Советская пресса утверждала: причина этого – кровавый террор! С ее страниц вставал жестокий фашистский генерал, не успевающий подписывать смертные приговоры. Но Антониу ди Оливейра Салазар никогда не был военным. Он был профессором. А смертной казни в Португалии вообще не существовало.


Однако самое удивительное, что Салазар не рвался к власти и получил ее как подарок судьбы, не участвуя ни в заговорах, ни в выборах. Как тут не вспомнить совет Воланда, он же Сатана, из романа «Мастер и Маргарита»: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут»…

ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕВОЗМОЖНО ОТКАЗАТЬСЯ

Португалия вступила в ХХ век с королем Карлушем I. Это был добряк, жизнелюб, хороший семьянин и неплохой художник. Он мало смыслил в управлении государством и откровенно скучал, слушая доклады министра финансов. Простая истина, что расходы двора и всего госбюджета не должны быть выше доходов, не укладывалась в королевской голове. И в 1902 году Португалия объявила себя банкротом. Обнищавший народ роптал. Началось брожение в армии и на флоте, бунты в африканских колониях.

Кто-то напомнил Карлушу, что еще в Древнем Риме народ мечтал о двух вещах – хлебе и зрелищах. Отсюда вывод: если он голоден, надо дать ему больше зрелищ! Так в Португалии в 1904-1906 годах появились первые футбольные клубы: «Бенфика», «Спортинг» и «Порто». Эта единственная разумная мера короля лишь ненамного отсрочила крах монархии.

1 февраля 1908 года королевская семья ехала по Лиссабону в открытой карете (ландо), благо зимы в Португалии мягкие. Двое террористов подбежали к ней почти вплотную и начали стрелять. Отважная королева отмахивалась от них большим букетом, чем спасла жизнь младшему сыну Мануэлю. Карлуш I и престолонаследник Луиш Филипе погибли на месте. (Кстати, интересный вопрос: почему шесть лет спустя австрийский  эрцгерцог Фердинанд столь же беззаботно ехал в открытом автомобиле по улицам Сараево? Прав был великий Гегель: история учит нас только тому, что ничему не учит).

На престол взошёл 18-летний Мануэль II. Он был славным малым, страстно увлекался музыкой – и вникал в государственные дела еще меньше отца… Революция стала неотвратимой. В октябре 1910 года восстали армейские части, а два крейсера в устье реки Тежу обстреляли королевский дворец (так что «Аврора» на Неве в 1917-м была неоригинальна). Мануэль бежал в Англию. Победители провозгласили Португалию республикой.

А Салазар тем временем окончил семинарию при монастыре иезуитов. Он был из набожной бедной семьи и искренне хотел стать священником, но цареубийство в Лиссабоне изменило его планы. За этим терактом стояли набиравшие силу в стране республиканцы, непримиримые враги церкви. Их газета писала, что недалёк день, когда последний король будет удавлен кишками последнего священника. Салазар всерьез отнесся к этой угрозе. К тому же после семинарии ему было всего 19 лет, а священник не мог быть моложе 24-х.

Он поступил в старинный (XIII века) университет в городе Коимбра, единственный в Португалии. Студенты, опьяненные победой революции, расстреливали портреты королей и разбивали их мраморные статуи. Салазар в этом не участвовал, но и не стыдил вандалов. Он с детства был скрытным, замкнутым и внешне бесстрастным, а иезуитская семинария очень развила в нем эти качества. Он не участвовал в студенческих пирушках, не предавался любви, считая это пустой тратой времени. Его постоянно видели с книгами по экономике и праву. В общем, типичный «ученый сухарь», всецело преданный науке. Он окончил университет в 1914 году, получив 19 высших оценок из 20 возможных, и через пять лет стал профессором.

А молодую португальскую республику лихорадило. Учредительное собрание приняло демократическую конституцию, но она не заменила народу хлеб. Начались массовые забастовки. В стране цвела коррупция. Государство всё глубже залезало в долги.

В 1916 году Португалия вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты, но это лишь усилило напряженность в обществе. Португальцы не понимали, за что они воюют. Матерям приходили «похоронки». Жизнь при короле начала казаться утраченным раем…

Правительство очень рассчитывало на деньги побежденной Германии, но Португалия получила лишь 0,75% репараций. И это было еще неплохо – что такое 6 тысяч ее погибших солдат по сравнению с миллионными потерями французов и англичан? Увы, изрядная часть этих денег бесследно исчезла – до боли знакомая нам картина…

Через месяц после окончания войны, в декабре 1918 года был застрелен президент страны Паиш. Он грубо нарушал конституцию 1911 года, чего террорист-республиканец не мог ему простить.

В 1910-1926 гг. в стране сменилось 8 президентов и 45 правительств.  Был период, когда правительство менялось, в среднем, каждые полтора месяца. Воду мутили и недовольные республиканцы, и монархисты в надежде на реванш, а в 1921 году свою партию в Португалии создали коммунисты (только их тут не хватало!)

Разруха и политический хаос неизменно ведут к диктатуре. В 1926 году власть захватил генерал Гомиш де Кошта. Он разогнал парламент, сместил президента Мачадо и отменил конституцию. Его команда состояла из офицеров, способных бороться с вражеской пехотой, но не с ужасающей инфляцией. Де Кошта решил сделать министром финансов 37-летнего профессора Салазара, известного своими статьями по экономике и выступлениями на международных конференциях. С этим предложением, от которого невозможно отказаться, в Коимбру прибыли три офицера. Каково же было их изумление, когда Салазар сказал, что не может оставить смертельно больную маму! Офицеры настаивали: «Разве Португалия не ваша мать? Объясните вашему сыну, синьора, что это его долг перед родиной!» – «Соглашайся, сынок, – сказала старая синьора. – Интересы родины выше наших»…

В Лиссабоне Салазар заявил членам правительства: «Я могу принять предложение лишь в том случае, если буду контролировать и регулировать все государственные расходы!» Изумлённые министры ответили, что он хочет слишком многого. «В таком случае скажите мне, пожалуйста, когда ближайший поезд в Коимбру». И Салазар вернулся к матери.


СУТКИ НА РАЗДУМЬЕ

 Де Кошта не задержался во власти: вскоре его «отстранил» другой генерал – Ошкар Кармона. В 1928 году он стал президентом и тоже предложил Салазару портфель министра финансов. Экономика страны была уже на грани гибели, и несговорчивому профессору обещали, что власть во всем пойдет ему навстречу.

Салазар взял сутки на раздумье. В интервью французскому журналу он признался, что всю ночь размышлял и молился: «Меня ужасно удручала мысль, что надо будет покинуть университет. И потом я боялся... естественно, я боялся. Если бы я не сумел навести порядок в финансах, что подумали бы обо мне мои студенты?»

Наутро он принял предложение. Но не уволился из университета, а взял в нем академический отпуск – и потом ежегодно продлевал его до конца жизни…

На этот раз условия Салазара были еще жестче: 1) он лично будет выделять бюджетные деньги министерствам и ведомствам; 2) правительство не может без согласования с ним принимать никаких решений, связанных с расходами и доходами государства.

На практике это означало финансовую диктатуру. От нее только шаг до неограниченной власти: «кто распоряжается деньгами, тот заказывает музыку». Президент Кармона, конечно, понимал это, но из-за экономической катастрофы у него не было выбора. И вообще он очень ценил спокойную жизнь с комфортом и без риска. Во время мировой войны он командовал своим корпусом на бельгийском фронте… из Лиссабона! Вряд ли в истории найдется другой такой пример.


МИНИСТР БЕЗ АВТОРУЧКИ

Что делает новоназначенный министр финансов, да и любой министр, в большинстве бедных стран? Первым делом покупает для себя «крутой» служебный автомобиль и обставляет кабинет шикарной мебелью. При Салазаре подобная практика стала невозможной. Расходы министерств и ведомств были урезаны до минимума. За их превышение руководителям грозила уголовная ответственность.

Сам Салазар подавал пример скромности и бережливости: жил в небольшой квартире, не пил и не курил, годами носил серый костюм, в котором когда-то читал лекции студентам. Авторучки были не дёшевы, поэтому Салазар писал обычной перьевой ручкой («вставочкой»), и всем чиновникам приходилось делать то же самое. Его нехитрое домашнее хозяйство с университетской поры вела экономка, заменявшая ему повара, горничную и прачку.

Вступив в должность, он заявил членам правительства: «Я отлично знаю, чего я хочу и куда я иду. Можно делать мне предложения, возражать и дискутировать, но когда придет время отдавать приказы, я буду ждать их исполнения!»

Всего за год Салазар ликвидировал огромный бюджетный дефицит. Как ему это удалось? Финансовая дисциплина и жесткая экономия сыграли, конечно, важную роль. Но еще важнее была борьба с коррупцией – на деле, а не на словах. Он перекрыл каналы разворовывания бюджетных денег, и оказалось, что экономика скорее жива, чем мертва…

Президент Кармона не был замешан в коррупции и не стал строить планы избавления от Салазара. Наоборот, в 1932 году он назначил его премьер-министром, – этого хотел народ. 43-летний Салазар стал полным диктатором, а президент отошел на задний план и выполнял лишь церемониальные функции. Порой он вздыхал в кругу близких: «Сижу в золотой клетке». Впрочем, это его устраивало: Салазар гарантировал ему победу на всех предстоящих президентских выборах…


ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЭШТАДУ НУЭВА!

У польского фантаста Станислава Лема есть аллегорический рассказ о планете, страдавшей от жуткой засухи. Появились ирригаторы, которые ее обводнили, и население смогло нормально жить. Но эти специалисты не желали остановиться и поднимали уровень воды всё выше. А чтобы оправдать это, создали теорию, по которой все жители планеты превратятся путём эволюции в рыб. Главный ирригатор по имени Великий Рыбон стал фактически хозяином планеты…

Эту аллегорию можно отнести ко многим диктаторам – в том числе и к Салазару. Справившись с экономическим кризисом, он не вернулся в университет, а задался в роли премьер-министра полуфантастической целью. Он заявил, что для процветания страны одних лишь финансовых рычагов недостаточно – нужно создать в Португалии нового человека с новой моралью потребления. Ни больше, ни меньше! 

«Избыточное потребление и роскошь, – говорил он, – развращают людей, но и бедность не добродетель. Истина посредине – в удовлетворении основных жизненных потребностей путем напряженного труда».

 «Новых людей» создавали и другие диктаторы. Адольф Гитлер – расово полноценных арийцев, беспощадных к врагам рейха. Иосиф Сталин – самоотверженных «строителей коммунизма», беспощадных к классовым врагам. Обоим это в известной мере удалось.

Салазар, в отличие от них, был глубоко верующим. «Новый человек» виделся ему мирным тружеником, свободным от злобы, зависти и эгоизма. Осуществить эту утопию должно было «Новое государство» («Эштаду Нуэву»), которое Салазар провозгласил в 1933 году.

В «Эштаду Нуэву» профсоюзы были, по примеру фашистской Италии, заменены корпорациями, объединяющими рабочих и предпринимателей. Хозяева и представители рабочих должны были вместе, «по-семейному» решать, как оплачивать труд, распределять прибыль и т.п.  Салазар считал, что это обеспечит справедливость и классовый мир. Он хотел, чтобы «Новое государство» не командовало производством, как в СССР, а выступало арбитром, если внутри корпораций не удалось прийти к согласию. Забастовки были запрещены «ввиду их ненадобности», но под запрет попали и локауты – временные остановки предприятий без выплаты заработной платы (Салазар помнил, что именно с локаута на Путиловском заводе Петрограда началась в России Февральская революция).

Законы в «Новом государстве» принимало правительство. Выборный парламент (Национальная Ассамблея) тоже имел такое право, но только в случае, если его решения не увеличат расходы и не сократят доходы! Это условие практически невыполнимо, и Ассамблея играла чисто декоративную роль.

Президент страны избирался на семь лет (чтобы Салазар не слишком часто заботился о победе Кармоны на выборах). Право голоса имели грамотные мужчины, которые ежегодно вносят в госбюджет в виде налогов не менее ста эскудо. Требования к женщинам были строже: образование не ниже среднего и минимум двести эскудо…

Все партии – не только коммунистическая – были запрещены. Салазар утверждал, что они сеют раздор, выражая интересы лишь части народа. Вместо них он создал Национальный союз и называл его не партией, а всенародным объединением, которое должно «организовать нацию». (Слово «нация» было его любимым. Нацменьшинства обычно воспринимают это болезненно, но население Португалии почти на 100% состояло из португальцев).

Салазар открыто говорил, что он не демократ («Большие национальные проблемы должны решаться не народом, а элитой!»), но в конституции всё же была предусмотрена свобода слова, собраний и печати. Правда, та же конституция позволяла правительству ограничивать эти свободы «для общей пользы»…

Как всякий диктатор, он не жалел денег для армии, но генералов в правительство не брал, пополняя его, в основном, людьми из своего родного университета. Намерения Салазара были благими – он искренне желал своей стране добра, и она поначалу горячо его поддержала.


ВОЛЬФРАМ ДЛЯ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

Удивительно, что португальцы поверили этому человеку, столь непохожему на них. Они эмоциональны и многословны, – он крайне сдержан, рассудочен и внешне холоден. Они любители вина, женщин и путешествий, – он аскет и домосед, за всю жизнь практически не выезжавший из Португалии. Они привыкли, что ими правят короли и генералы, а у него вместо мундира с золотым шитьём старый профессорский пиджак... Но противоположности притягиваются, видимо, не только в электричестве.

Многие политические лидеры той эпохи, от Керенского до Муссолини, обожали ораторствовать. Салазар избегал публичных выступлений и занимался только делом. Став премьер-министром, он стимулировал производство пшеницы, и Португалия, которая прежде ее ввозила, начала ее экспортировать. Хлеб стал доступен всем. А зрелищ, главным из которых был футбол, хватало и прежде.

Благодарность народа – скоропортящийся продукт. Салазару не хватило бы ее надолго, тем более что обещанный справедливый строй был где-то за горизонтом. Но в 1936 году в соседней Испании вспыхнула гражданская война. Правый мятеж против республиканского правительства возглавил генерал Франко. Его поддержали Гитлер и Муссолини, а республиканцев – Сталин.

Салазар ни минуты не колебался, чью сторону ему принять. Он был правоверным католиком, республиканцы же – воинствующими атеистами. Призыв их португальских единомышленников насчёт «кишок последнего священника» крепко запомнился Салазару. А главное, были все основания полагать, что в случае победы республиканцев СССР создаст в Испании Иберийскую советскую республику, которая поглотит и Португалию.

Внешняя угроза сплотила португальцев. В Испанию отправился добровольческий легион «Вириатуш» из 20 тысяч бойцов. А в Лиссабоне неофициально действовал центр по доставке франкистам оружия из Германии.

После этого Гитлер вполне мог рассчитывать, что Португалия станет его союзником во Второй мировой войне. Но Салазар в сентябре 1939-го резко осудил его нападение на католическую Польшу. Он соблюдал нейтралитет и не помог Германии даже добровольцами. Говорят, что его удерживала боязнь потерять африканские и азиатские колонии. Англия и США действительно могли легко ими завладеть. Но Гитлер, как и Сталин, был глубоко антипатичен Салазару. Оба были врагами религии и возглавляли режимы, где человек, по его словам, «существует лишь ради славы и величия партии».

Португальцы были счастливы, что Салазар избавил их от ужасов мировой бойни. Более того, он сумел обогатить страну, торгуя и с Англией, и с Германией. Португалия имела мощные залежи вольфрамовых руд, а вольфрам необходим для производства танковой брони, орудийной стали и т.п.  Салазар ухитрялся продавать эту руду по очень высокой цене и немцам, и англичанам. При этом не брал германские рейхсмарки, – считал их очень ненадежной валютой, курс которой зависит от воли Гитлера и успехов вермахта на фронте. С Германией он рассчитывался по бартеру: «Мы вам вольфрам, а вы нам уголь и оружие».  Но обычно требовал золото. Его не смущало, что оно награблено в оккупированных странах, в том числе у людей, обреченных нацистами на смерть. Деньги не пахнут, а бухгалтерия выше эмоций…

Во время войны Лиссабон стал ареной тайного противоборства британской СИС («Сикрет Интеллидженс Сервис») и германского абвера. Именно здесь действовал и нашел сюжет для первой книги о Джеймсе Бонде «Казино «Рояль» английский разведчик Флеминг. Именно отсюда люди Шелленберга хотели похитить экс-короля Великобритании герцога Виндзорского… Салазар не преследовал ни одну из сторон: пусть себе борются друг с другом, лишь бы всё было шито-крыто и не в ущерб интересам его страны.

Свою позицию «и нашим, и вашим» он изменил лишь в 1944 году. После высадки союзников в Нормандии он перестал снабжать Германию вольфрамом, чем реально приблизил конец войны…

Осуждая Салазара за сотрудничество с Третьим рейхом, учтём смягчающее обстоятельство: он не помогал нацистским бонзам бежать в Южную Америку, хотя это еще больше пополнило бы золотой запас страны. Так называемые «крысиные тропы» вели в 1945 году через Испанию и Ватикан, но не через Португалию.


АГОНИЯ

Война разорила или истощила большинство стран Европы. На этом фоне положение Португалии было завидным – она даже кредитовала Англию. Но внутри множились проблемы. Обещанный двенадцать лет назад корпоративный рай не наступил. Выросло новое поколение, не знавшее голода и хаоса, от которых когда-то спас страну Салазар. Молодежь остро ощущала застой, возмущалась нечестными президентскими выборами (Ошкар Кармона побеждал в них до самой смерти в 1951 году).

Салазару пришлось закручивать гайки. Президента стала избирать специальная коллегия из людей диктатора. Активизировалась тайная полиция ПИДЕ. Оппозиционеров не расстреливали (смертной казни по-прежнему не было), но отправляли в концлагеря. Самым страшным был лагерь Таррафал в Атлантике севернее экватора (Острова Зеленого Мыса). Тесный карцер в нем называли «жаровней»: его раскаляли тропическое солнце и кухонная печь за стенкой. Лагерный врач любил повторять заключенным: «Я здесь не для того чтобы вас лечить, а чтобы писать свидетельства о смерти!..»

К внутренним проблемам добавились внешние. Португалия оставалась последней колониальной империей, но Салазар упрямо отказывался дать колониям независимость. Он только стал называть их деликатнее – «заморскими провинциями». Узнав, что в Анголе обнаружили богатые нефтяные месторождения, он отнюдь не обрадовался, а сказал: «Как жаль!». Ему было ясно, что нефть привлечет туда сверхдержавы. Так и вышло: США поддерживали одну часть «национально-освободительного движения» (УНИТА), а СССР – другую (МПЛА).

Индия в 1950-м заговорила о своих правах на Гоа – небольшой португальский анклав с райским климатом на юго-западе полуострова Индостан. Салазар решительно возразил президенту Неру: «Португалия владеет Гоа с 1510 года! Губернатором этой колонии был еще Васко да Гама!»

Джавахарлал Неру славился миролюбием и долго выжидал, но в 1961 году индийская армия всё же вторглась в Гоа. «Наши солдаты и моряки должны сражаться или погибнуть»!» – телеграфировал Салазар генералу Силве, который командовал там португальскими войсками. Но силы были слишком неравны, и Силва отдал Гоа без боя.

Для Салазара это стало страшным потрясением. Не смирившись с потерей, он объявил Гоа «временно оккупированной территорией», а представитель этой провинции, никого уже не представлявший, еще тринадцать лет заседал в парламенте…

В 1968 году Салазар получил инсульт, упав с любимого шезлонга, ветхая ткань которого порвалась (он считал неправильным тратиться на новый шезлонг, пока еще служит старый). Его разбил паралич. Президент, хоть и не сразу, назначил ему преемника, но Салазару об этом не сказали. Министры слали ему «служебные записки», якобы отчитываясь о работе, и время от времени приезжали «за указаниями».  Специально для него даже выпускали в одном экземпляре газету, которая подавала ему только «правильные» новости. Так продолжалось почти два года. Он умер в уверенности, что по-прежнему правит страной.


ИТОГ

В 1974 году после военного переворота Португалия стала демократической. Генеральный секретарь компартии Куньял вошел во Временное правительство, впервые были установлены дипломатические отношения с СССР. Левые усердно клеили к покойному Салазару ярлык фашиста.

В 1986 году Португалия вступила в Евросоюз. А в 2007-м в национальном телешоу «Великие португальцы» первое место с огромным отрывом от девяти других финалистов занял Салазар (41% голосов). Видимо, жизнь в составе ЕС не показалась португальцам мёдом, и они стали ностальгировать по своему бывшему диктатору.

К 120-летию Салазара его могилу в родном селе привели в порядок и выбили на камне надпись:
«Здесь покоится человек, которому больше всего осталась должна Португалия. Он отдал Стране всего себя, не взяв для себя от Страны ничего».