А чего спорить-то?

chipka_ne — 28.05.2023

Я тут полюбопытствовала, чем наши соцсети заняты были за время моего отсутствия.

Ну, войной, знамо дело — нынче всё, если разобраться, про войну, даже если не вполне про войну. 

Ну, и про беженцев, вестимо — даже если в Израиле беженцы зовутся репатриантами. 

Узнала новое — в отличие от нашей алии (волны репатриации) колбасной и дальнейшей — пармезанной (сиречь, Новой Качественной Алии) нынешнюю,  как по мне, так беженскую, велено звать тыквенной и не путать! Заодно просветилась на старости лет — знаю теперь, что такое тыквенное латте, раньше не знала (и не стыдно, не уговаривайте!), но учиться никогда не поздно. Может, когда-никогда и попробовать сподоблюсь, а то ведь допрежь тыкву токмо в суп потребляла, ну, и на оладушки тёрла, да ишшо в кашу изредка — дяровня! как есть дяровня!

Я вообще очень много нового узнала о нынешней российской культур-мультур, как ни странно, именно за время войны. 

Одно время, чтобы отвлечься, я подсела на всякие сатирические сайты, ну, там «Переозвучку», «Байрактар-ньюс», «Обманутого россиянина», и, конечно, на пародиста Юрия Великого. ( Нынче у меня в фаворитах блестящие «Сатиричні раш-новини» — коротенькие почти ежедневные выпуски — в самый раз в трамвае просмотреть). Так вот, год назад в числе прочего надыбала у Великого пародию на некий образ эстрадного звиздуна, который — вот честно! - сочла обобщённым и преувеличенным, прямо на грани дурного вкуса со стороны пародиста — ну, нельзя же так грубо! Да ещё и фамилия так нелепо выдумана — Лепс (Ляпс!) — ну, в самом деле, фуй!

И — позор на мои седины! — оказалось это не пародия виновата! ОНО в самом деле существует! И фамилия не выдумана и морда алкашова, куда страшней, чем у пародиста, и поёт ОНО ротом уже многия лета, и Юрий Великий не преувеличил ничегошеньки ровным счётом — мамадарагая... А добрые люди после растолковали, что ОНО ещё и туточки на Святой земле некогда ЧЁС  устраивало... И на ЭТО люди билеты покупали — по доброй воле, а вовсе не под дулом пистолета — о, сколько нам открытий чудных... 

(Впрочем, если уж с фамилией, извиняюсь, Блёданс можно в русскоязычном пространстве звездить, то клянусь, никаким вестям с тамошних культурных нив больше дивиться не буду!)

Впрочем, я отвлеклась, как обычно.

А хотела ведь о серьёзном.

О без меня, к счастью, поломанных копьях на тему тыквенного латте и не только. 

Об изумленииях и обидах: неблагодарные, ишь, и вообще — за державу обидно! 

Ну, мне, положим, тоже обидно маленько, но вот не удивительно нисколько. 

Что касается обид — то тут, как говорится, «dura lex sed lex» — кто бы ни считал, что Закон о возвращении принимала та самая «dura», но на сегодняшний день — это то, что имеем и спасающийся от могилизации народец вспомнил еврейских бабушек-дедушек на совершенно законных основаниях. Понятное дело, что французких или там, швейцарских, они бы вспомнили ещё охотнее — но нэту! — предков не выберешь. Кому-то, вон, вообще осталось только монгольские корни вспоминать, а уж там-то с тыквенным латте дела обстоят ещё хуже, я полагаю.

И все прекрасно понимают (ну, ладно, не все, но хоть некоторые), что очень мало кто из нынешней беженской алии здесь останется. Потому что прибыли  не СЮДА, а ОТТУДА. И большинство воспринимают любимую мою страну, как место, куда сбежали, что называется, с последнего горя. 

Обидно? Обидно. Но это реальность. Люди всегда были такими. И так всегда было. Во все тяжкие времена войн и бедствий, и не только в Израиле.

Всем хотелось бы, чтобы беженцы умели быть благодарными тем, кто их, как уж смог, принял. Кто-то таки будет. А кто-то нет — вот и весь сказ. Благодарность — это, как любовь, её или испытываешь, или нет. Ну, разве что привитые хорошие манеры заставят выдавить сквозь зубы «спасибо» — всё равно у того, кто это услышит, осадочек останется.

Я тут, готовясь к лекции, приготовила в очередной раз фрагменты из старого чёрно-белого кино. Один из фильмов — об эвакуации. О детях-беженцах.

Старый фильм, страшно сказать — аж 1962 года, ненамного моложе меня самой.

Я очень любила этот фильм. Смотрела его примерно в 1964 — когда меня в пионеры приняли. Сначала — в культпоходе — нас любили тогда водить в кино «про войну», а потом сама ещё раза три, благо учились мы в третьем-четвёртом классе во вторую смену, а утренние сеансы стоили сущие пустяки.

Когда лет двадцать назад он мне понадобился для лекции, я сначала долго искала хорошее качество в сети, а потом долго не решалась его пересматривать. Потому что слишком часто убеждалась в том, как верна пословица о реке, в которую не стоит заходить дважды. Боялась разочароваться. Боялась излишней идейности (фильм — лауреат премии ленинского комсомола, не халам-балам!). Боялась совкового «бзум-бзум-бзум!» на тему несуществующей дружбы народов.

Хорошо, что набрала воздуха и посмотрела. В одну и ту же реку очень даже стоит заходить дважды — всё другое. 

Никакой идеологии в фильме нет. (Разве что портрет Ленина в доме у узбекского кузнеца — но то таке...)

А есть — история приёмных детей-беженцев в узбекской семье. Тогда, в солнечном Узбекистане города задыхались от наплыва полутарамиллионной армии беженцев, красиво называвшихся импортным словом «эвакуированные», от нехватки продуктов, от отсутствия медицинской помощи, от детской смертности в переполненных детдомах, от детской беспризорности, которую, радостно потирая ручонки, вовсю эксплуатировал криминальный мир.

И тогда месные власти честно взмолились (ну, ладно, обратились с призывом) к местному населению: спасите детей! мы не справляемся...

Самой известной из откликнувшихся семей была семья Шомахмудовых, воспитавшая 14 детей. Они и стали прототипами героев. О них потом написали стихи. И роман. Поставили памятник, с которым в перестройку была долгая история с переносами туда-сюда. А памятник хороший, без пафоса и выпендрёжа, хорошо, что он снова стоит на месте.

Но это всё потом.

А фильм о том, как выживала в войну, когда до романов и памятников было ещё далеко, в очень-очень малохлебном городе Ташкенте, семья с двузначным количеством приёмышей. 

И там не только идеологии нет, но и розовых слюней. 

Не все дети умилительные лапочки. Дети воруют. Дети грубят приёмным родителям и получают пощёчины. Дети подозревают приёмных родителей в корысти — не задарма же нас взяли! Дети дерутся. Дети играют в войну — и не просто в войну, а в оккупацию, допрос и расстрел партизан. За хлебом по карточкам надо занимать очередь с ночи. Когда на заводе получают военный заказ — это мобилизация с круглосуточными дежурствами, и никого не волнует, что отец семейства оставляет дома больную жену с оравой голодных детей. Мальчик Ринат задумчиво говорит однажды: «Мне сегодня опять снился родной Бахчисарай...» — куда смотрела цензура! — вот уж в Ташкенте всем было понятно, с какими эшелонами попадали в город такие вот бахчисарайские сироты... 

Впрочем, хватит спойлерить, фильм есть в Ю-тьюбе, идёт час с четвертью и очень рекомендуется к просмотру, называется «Ты не сирота». 

А меня в этом посте интересует история латышской девочки Дзидры (её, кстати, играет совершенно прелестная маленькая Лариса Луппиан, угораздило же её за ватного д'Артаньяна Боярского замуж выйти! — но не будем о грустном...). Так вот,  девочку Дзидру ищет в Ташкенте мама! Очаровательная, элегантная, стройная блондинка — не то, что замученная морщинистая узбечка в полосатом бесформенном балахоне и выцвевшем платке! 

А Дзидры нет дома, она ушла со всей компанией в кино (папа наскрёб кое-как мелочи) и оставшаяся дома сестрёнка бежит вытащить её срочно с сеанса — мама же пришла! мамочка!

(Тут, кстати, отдельно доставляет мордастый и вполне себе упитанный контролёр, не стесняющийся сшибать медяки с оборвышей. Да, и сам чистый, ухоженный, колониальный центр города, где прогуливаются сытые тыловики и нарядные дамочки — город контрастов, кому война, кому мать родна...).

Это очень жестокая часть.

Как вы думаете, что происходит с Дзидрой после того, как красивая чужая женщина говорит ей: «Мне нужна моя Дзидра...»

Она ей не мама, но она часть ЕЁ мира. Прекрасного, далёкого, родного. А тут — голые стены. Стопка засаленных матрасов в углу — на них спят. Скудная незнакомая еда. Некрасивые, непонятные чужие люди.  Чужие дети. А незнакомка, пришелица из прекрасного мира накинула каракулевую шубку на изящный свитерок, белоснежную паутинку на белокурые волосы и ушла, наверняка оставив за собой тонкий шлейф нездешних духов.  А Дзидра осталась одна среди этого кричащего убожества — за что???

Как вы думаете, на кого она, бедная, одинокая, маленькая беженка, озлобится? Кого будет обвинять в нынешней своей детской беде? 

Тех, кто рядом, конечно же. Людей, которые, как смогли уберегли её от голода, холода и беспризорщины... 

Но фильм всё таки «для детей и юношества». Поэтому в фильме Дзидра, конечно же, образумится. Да и в жизни бывает, что люди умнеют.

Иногда.

P. S.

Решила перечитать стихотворение Гафура Гуляма, давшее название фильму.
И восхитилась. Всё-таки есть что-то притягательное в цветистости и пафосности восточного стихосложения.

Этот Путлер - ублюдок, не знавший отца,
Он не матерью - подлой гиеной рожден,
Отщепенец понурый с глазами скопца.
Цену детства как может почувствовать он?
Этот Путлер - навозный коричневый жук,
Плотоядно губёшки свои шевеля,
Захотел, чтобы свой предназначенный круг
По желанью его изменила земля.
Чтобы людям без крова по миру блуждать,
Чтобы детям без ласки людей умирать,
Но земле выносить его больше невмочь.
Спи спокойно, мой сын,
Скоро кончится ночь! 

Там, конечно, усатый персонаж на букву «г» упоминается, но и тому, кто на букву «с» тоже подходит. не говоря уж про «п».

Оставить комментарий

Популярные посты:

niger

Незримые стражи: почему современное видеонаблюдение меняет правила безопасности

hippy_end

Взяли общими усилиями и... устроили Анналену Бербок председателем 80-й сессии

shandar_alan

Пламя на качелях.

alex_averyanov

Теперь не просто кот, а заслуженный работник сельского хозяйства ))

bench1968

Румыния 5 лей.

pantv

Свердловская (Полюстровская) набережная Санкт-Петербурга

kireev

На каких широтах живут люди в США, Канаде и Европе.

reptil

Заливал тут лёд и подумалось

olesya11am

Грудь

• Ранее
• Архив