5 декабря 1812 года — бегство Наполеона из России

von_hoffmann — 05.12.2022

5 декабря 1812 года Наполеон бросил остатки своего войска и, передав командование одному из своих лучших полководцев маршалу Иоахиму Мюрату, бежал из России.

После переправы через Березину начался самый трагичный отрезок в истории нашествия Великой армии в Россию. Её остатки, преследуемые авангардом армии Чичагова, казаками Платова, партизанскими отрядами, бежали, уже не особенно пытаясь сохранять порядок. Смертельно уставшая армия превратилась в толпу отчаявшихся, обессиленных, умирающих людей, истративших все силы на марши, борьбу с голодом, холодом и болезнями.

Император Наполеон Бонапарт, понимая, что катастрофа произошла и русская кампания окончательно проиграна, 3 декабря 1812 года в Молодечно подготовил последний, двадцать девятый бюллетень Великой армии, с помощью которого попытался пресечь чрезмерный пессимизм и пораженческие настроения, которые могли появиться на родине, во Франции.
Признав своё поражение, император при этом всю ответственность за него возложил на климат, капризы и происки погоды, а также на суровые русские морозы, не забыв, однако, отметить прекрасное состояние своего здоровья. Вот последние строки документа:

Конница наша такой имела недостаток в лошадях, что только из одних Офицеров, у коих осталось еще по одной лошади, можно было составить не более четырех рот, по 150 человек в каждой. Генералы служили вместо Капитанов, а Полковники отправляли должность унтер-офицеров. Сей священный эскадрон, командуемый Генералом Груши под предводительством Короля Неаполитанского, ни на минуту не терял из виду Императора во всех движениях армии.
Здравие Его Величества находится в самом лучшем состоянии.

Чего не скажешь о здравии Его Величества Великой армии...

После перехода через Березину были успешно преодолены дамбы между этой рекой и Зембином, разрушение которых повлекло бы за собой гибель всей армии. Вильна с ее резервами и полными складами была предметом всех мечтаний и усилий. Тем, кто смог опередить основную часть армии, повезло найти убежище в домах. Мы видим здесь офицеров 25-й дивизии, обосновавшихся в полупустой комнате дворянской усадьбы, хорошенькая обитательница которой, известная под прозвищем Прекрасная Столярша (поскольку в комнате находилось много столярных инструментов), возможно, до сих пор жива в их памяти.

В первых числах декабря холод и разложение армии дали о себе знать с пугающей силой. Даже те немногие части, которым удалось перейти Березину, сохранив боевой порядок, в конце концов рассеялись. Численность их уменьшилась, а дороги, по которым двигалась армия, все более и более усеивались трупами людей и лошадей, умерших от голода, усталости и, главное, от холода, а также телами больных, умирающих и отчаявшихся, лишенных одежды теми, кто шел следом. Когда-то путеводной звездой для нас служил Смоленск, сегодня предметом наших стремлений стала Вильна. Там, на ее богатых складах, мы рассчитывали найти то, чем могли утолить наши многочисленные нужды, там, по крайней мере, как нам было обещано, мы надеялись найти надежное убежище под защитой сосредоточенных там же многочисленных войск Нам было сказано, что все войска соберутся в этом пункте, что в Вильне мы наконец найдем зимние квартиры, о которых так давно мечтали. Поэтому войска собрали последние силы для достижения этой спасительной гавани. 3 декабря к полудню мы пришли к Сморгони, где встретили 1600 вюртембергских новобранцев. Они удобно устроились в этом маленьком городке и ждали нашу дивизию. Но дивизия эта была так разгромлена, что войска, пришедшие для пополнения, скоро разделили ее участь. Поставленная в арьергард как полная и свежая часть, она после нескольких ночей, проведенных на морозе, сильно уменьшилась в численности, поскольку не сумела закалиться на занимаемых до тех пор квартирах, а небольшое количество людей, оставшихся в живых через несколько дней, по прибытии в Вильну, было в таком жалком состоянии, что нам оставалось надеяться только на дополнительные резервы, которые должны были подойти позднее.

Морозы становились все сильнее и катастрофически увеличивали наши потери в людях и лошадях. Воины, преодолевшие ранее множество лишений и тягот во многих кампаниях, теперь гибли от сурового северного климата. Склады и резервные батальоны, встречающие армию на пути к Вильне, лишь увеличивали ее потери. Выгнанные со своих квартир и поставленные в арьергард молодые солдаты, не закаленные на протяжении шести месяцев ночевками на снегу на бивуаках, в большинстве своем погибали в первую же зимнюю ночь.

Таким образом, армия с трудом продолжает тащиться, усеивая дорогу умирающими и обезумевшими людьми. Ее терзают нападениями казаки. Жадные до добычи, они набрасываются на отставших от своих частей отдельных солдат и небольшие подразделения. Для отражения этих атак все те, кто еще сохранил оружие, объединяются в отряды. И тут и там то и дело вспыхивают небольшие бои. Орудия, которые невозможно было везти с собой из-за нехватки лошадей, делают свои последние выстрелы. Но, к сожалению, отдельные проявления храбрости и преданности часто смешиваются с самой возмутительной жестокостью и бесчувственностью. Сильный грабит слабого, с больных и тех, кто не может больше идти с армией, срывают одежду, умирающих раздевают донага прежде, чем они испустят дух. Эти несчастные оставались беспомощно лежать в глубоком снегу. Инстинкт самосохранения подавил в сердце каждого чувство гуманности.

Вечером 5 декабря 1812 года в местечке Сморгони император Наполеон провёл последнее совещание с маршалами Бертье, Мюратом, Лефевром, Мортье, Бессьером, Даву, Неем и вице-королём итальянским Евгением Богарне, на котором объявил о своём решении возвратиться в Париж, где он намеревался сформировать новую армию и возобновить войну с Россией.

Наполеон считал, что его присутствие во Франции важнее, чем здесь, ибо только сам он может повлиять на общественное мнение на родине и сгладить горечь поражения, мобилизовать силы империи для продолжения борьбы, а также повлиять на умонастроения союзников – австрийцев и пруссаков. Остатки Великой армии должны были прийти в себя в Вильно, склады которого были богаты провиантом и обмундированием. Он раздумывал лишь над вопросом, кого оставить вместо себя – маршала Мюрата или Евгения Богарне. Чашу весов перевесило мнение маршала Бертье, который поддержал кандидатуру Мюрата (бывшего и королём, и старшим по званию): Я оставляю командование армией неаполитанскому королю. Надеюсь, что вы будете повиноваться ему, как мне, и что среди вас будет царить полнейшее согласие!.

В выборе главнокомандующего сказалось... монархическое перерождение Бонапарта. В 1799 году он оставил египетскую армию самому способному из своих генералов – Клеберу. В 1812 году он поручил ее не Даву, наиболее крупному полководцу, даже не Евгению Богарне, а старшему по монархической иерархии – Мюрату... Всех ошарашило, что теперь ими будет командовать Неаполитанский король, конечно, непревзойденный рубака, готовый грудью встретить опасность в жаркой схватке, но при этом слывший палачом собственной кавалерии... Он был лучшим и прекраснейшим кавалеристом Европы, но совершенно не заботился об участи вверенных ему людей... Император мог бы сделать лучший выбор (А.З. Манфред. Наполеон Бонапарт)

Итак, в 10 часов вечера 5 декабря император в сопровождении небольшой свиты (маршала Дюрока, французского генерала и дипломата Коленкура, генерал-адъютанта Наполеона, графа Лобо, камердинера мамелюка Рустама и поляка-переводчика) и охраны из небольшого эскорта польских уланов и неаполитанской кавалерии, выехал из Сморгони. Передвигались они в трёх экипажах – дормезе (тёплой карете на колёсах, пригодной для сна) и двух колясках. Император ехал инкогнито, для всей армии отъезд Наполеона должен был оставаться тайной в течение нескольких дней. Официально сообщалось, что император уехал в Варшаву.
Утром 6 декабря он был уже в Вильно, но, не въезжая в город, сменил лошадей и отбыл в Ковно. Лишь двое суток спустя, уже за Ковно, снега оказалось столь много, что пришлось оставить дормез и пересесть в сани.



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив