2000

week_by_week — 17.08.2014 Пока я служил, мать с отчимом продали квартиру в Якутске и переехали жить на историческую родину отчима – в Подмосковье.



Мне пришлось следовать по тому же маршруту. Так в двухтысячном году ровно, я оказался почти в Москве и буквально через несколько месяцев уже в самой Москве.

Не знаю, как остальные люди в это время чувствовали себя, но я очень остро ощутил смену эпохи. Может быть не только потому, что на всех календарях обнулился тысячелетний отсчет, появилась красивая цифра 2000. Но в том числе из-за резкой смены места жительства и окружающей реальности.

Это очень странно, когда ты становишься свидетелем не просто меняющейся эпохи, но когда ты в одном с ней ритме.

За несколько лет все настолько изменилось, что люди, которым было под сорок или за сорок просто выпали из этого стремительно набирающего скорость поезда на цифровой тяге. Те самые, которых до сих пор невозможно научить писать смски.

А потом появился интернет. Точнее он приобрел именно такие формы, что перестал быть каким-то отдельным миром, о котором предупреждали фантасты и недалекие журналисты.

Я до сих пор помню, как по телевизору шла передача, по одному из центральных каналов, так там сидела парочка, которая (о ужас!) познакомилась в интернете. Более того, эти странные, наверное, психически больные люди не только познакомились, но и поженились! Да что там поженились, они ребенка родили!

- Расскажите, как вы познакомились?
- Мы, познакомились в чате, он просто написал мне.
- Но как, как вы могли влюбиться в человека, которого никогда не видели? Это же не нормально.
- Мы виделись, потом, когда пообщались.
- Но как? Как вы решились? Ведь это мог быть кто угодно! Это мог быть маньяк.
- Нет, я этого человека научилась понимать еще в сети. Мне было известно про него все.
- Вот так вот, дорогие телезрители, - ведущий обратился к аудитории в студии и тем, кто по другую сторону экрана. – Вот такое наступает время. Пожелаем счастье нашим гостям, несмотря на то, что их отношения выбиваются за рамки разумного. Время стремительно меняется, и недалек тот час, когда люди предпочтут виртуальное общение живому. Что мы будем с этим делать, как мы будем жить, какими будут наши дети и как это остановить?

Это время наступило, но ничего не изменилось. Люди ничего не предпочли, они просто открыли новые возможности, новые способы знакомиться, общаться. Время изменилось и стало понятно, насколько все одиноки.

В романтическом совке, когда Юра покорял космос, витал такой вопрос: «Одиноки ли мы во вселенной», - ответ нашелся только сейчас – да одиноки. Особенно в своей индивидуальной вселенной, которая кажется нам много больше и значительнее внешней.

Сначала такие вот «единственные» во вселенной, аккуратно искали живых существ, таких же, как они, может даже обладающих разумом, в первых сетевых чатах. Затем на форумах.

Потом появились социальные сети. И тут прорвало. Оказалось, что все именно так, как и рассказал Экзюпери – каждый на своей планете, но в отличии от маленького принца, мало кому интересно, что происходит на других. Да, мы все «единственные во вселенной» и это уже никак не исправить.

Мне кажется, кстати, что тот парень все-таки побывал на восьмой планете.

Восьмой планетой была планета – Пятница.

После Земли планета показалось принцу очень маленькой. Она и была маленькой, чуть больше родной планеты принца, но на ней было море. Маленькая лужа, на краю которой примостилась лачуга с длинным столом посередине и высоким стулом.

Принц никогда не встречал таких диковинных столов, узких и длинных. На высоком стуле сидел человек в странной одежде, размахивал руками, что-то кричал и стучал кружкой по столу.
Маленький принц поздоровался:

- Здравствуйте, - сказал маленький принц.
- Ебаааатьь, - ответил человек.
- Как называется ваша планета?
- Пятницоооо жееее, - почему-то закричал человек.

Принц очень удивился необычной манере человека говорить громко, словно он пытался кого-то перекричать.

А моя планета никак не называется, - засмущался маленький принц.

- Все должно как-то называться, даже люди, - человек громко икнул. - Я вот называюсь менеджер, и это моя планета – Пятница!
- А как называется ваш дом, этот странный стул и ваша одежда? – принцу стало очень интересно. Он еще никогда не встречал человека, который всему бы давал имена.
- Это не дом, это бар, а это не стол, это барная стойка, человек многозначительно поднял указательный палец. – Одежда моя называется костюм. Здесь я живу и у меня всегда пятница, никогда не наступит суббота, не будет воскресенья, а значит и понедельника - это прекрасно.
- А почему вам не нравятся остальные дни недели?
- В субботу у меня всегда похмелье после пятницы, потому и не нравится. В воскресенье я страдаю, потому что в понедельник на работу, а понедельники – говно. А пятница.. пятница это особое состояние души, когда ты уже на работе начинаешь ощущать легкий привкус вечернего веселья. Завтра не надо на работу, еще не наступила суббота и похмелье. Пятницаааа, - снова закричал менеджер-человек.
- Но вы ведь не работаете тут, вы просто сидите за длинным столом.. простите – за барной стойкой, тогда зачем вам пятница?
- А я придумываю себе, что вчера был занят очень важным делом, разобрал кучу бумаг, продал много разного товара по телефону, страдал в ожидании обеда, а теперь пятница. Я не хочу всегда выходной, тогда мне придется придумывать себе цель и смысл жизни, а это так сложно. Если я хотя бы в мыслях предположу, что можно быть свободным и заниматься только тем, что действительно важно, мне тут же придется нести ответственность за каждый свой поступок, а я не хочу ответственности, я менеджер и хочу пиво, сиськи и пятницу, понятно тебе? – менеджер-человек стал агрессивным.
- А что такое сиськи? – спросил маленький принц.
- Сиськи это то, чем можно любоваться.
- Я любуюсь своим цветком, - улыбнулся маленький принц.
- А у твоего цветка есть сиськи? – менеджер-человек с жалостью посмотрел на принца.
- Наверное, нет, - загрустил принц.
- Тогда ты ничего не понимаешь, - менеджер-человек отхлебнул что-то из своей кружки, громко икнул и уснул на барной стойке.

Принцу не понравилась планета Пятница. Но менеджер-человек ему показался забавным. В нем нет злости или чего-то отталкивающего. Зато у него есть свои ценности, как и у принца.

Принц очень любит свой цветок, а менеджер-человек очень любит пятницу и сиськи. Маленький принц не понял до конца, что это такое, но он знает, что очень важно, когда у тебя есть, кого любить.

Все так и было. Точно говорю. Потому что я был этим менеджером, ко мне прилетал маленький принц. Я не знаю, куда он потом делся, но с после этого диалога, который приключился от того, что я как-то, раз не проконтролировал совместимость веселящих веществ и выхватил серьезный бэд трип, как-то отношения с пятницами у меня задались.

Я, вроде бы, так же стройно, в одной шеренге с остальными, каждый раз в конце недели начинал предвкушать, но каждый раз становилось как-то не по себе.

От того, что все настолько грустно, что даже мой отдых, мое свободное время точно так же вписано в график, назначено на определенный день и даже час, как и вся другая жизнь.

Да и нет никакой другой жизни. Я же единственный во вселенной. Один на своей планете.
Я стал таким через пять лет пребывания в Москве. По началу, все шло не плохо. Именно так, как мне хотелось.

В родительском гнезде мне прижиться не удалось. Отчим. Он ненавидел меня. Не смотря на то, что растил с шести лет. Ну, как растил – я жил с ним и с мамой с шести лет.

Как-то мать призналась, откуда у него такая ненависть ко мне. Он люто ненавидел моего отца. Я не знаю с точки зрения женщины это верно или нет, рассказывать о бывшем муже нынешнему, а сыну об отце, которого он практически не знает. Наверное, она хотела, чтобы я в чем-то был на него похож, поэтому всегда превозносила его лучшие качества и никогда, ничего плохого я об отце не слышал.

Иногда в моменты семейных драм она в сердцах кидала отчиму: «Я не понимаю, как я могла выйти за тебя замуж, после него».

Я подрастал и все больше становился похож, по словам матери, на отца. Походить именно внешне. Походка, мимика, да, все, в общем, было точной копией родителя.

Отчим знал моего отца. Когда он познакомился с матерью, все они жили в одном маленьком городе, и, конечно, видели друг друга.

Отчим завидовал отцу. Завидовал, что тот никогда не был в системе, что женщины от него были без ума, а свою жизнь он благополучно выкинул на помойку. Но был от этого счастлив.

Я ценил отчима только за одно – он заботился о матери. Заботился искренне, по-настоящему. Но все остальное было для меня уже чересчур. Особенно его отношения со спиртным.

Он мог не пить полгода, максимум. Причем это самый большой максимум, который я помню. Затем он заходил в запой, который обычно продолжался около месяца.

За это время мама теряла килограмм десять в весе, а если учитывать финансовое состояние нашей семьи.. в общем – дело швах.

Когда я пришел с армии, отчим через два дня отправил меня устраиваться на работу. Я абсолютно не понимал, что делать, где работать, как вообще действовать.
Отчим предложил устроиться в охрану на местном рынке, возле железнодорожной станции. Идея мне эта тогда показалась не очень удачной, но выбора не было. Я знал, что рассчитывать хотя бы на пару месяцев, чтобы привыкнуть к гражданке, не могу.

В охране меня приняли с распростертыми объятиями. Для того чтобы там работать, не нужно было ничего, кроме того, что я отслужил.

На этой работе я продержался два месяца. Через это время, стало понятно, что это дно. Лучше не работать вообще ни кем и никогда, ползать по помойкам и спать в подворотне, но только не так.

Сейчас я понимаю, что это все максимализм. Если жизнь припрет и в охрану пойдешь как миленький. Но тогда, в двадцать.

Тогда в двадцать было холодно и январь. Ночное дежурство на улице. Меня поставили на сутки с Филипповичем. Филипыч, как мы его называли.

Никто не знал, сколько на самом деле Филипычу лет. Где-то в диапазоне между сорок и семьдесят.

Он единственный, кто не пил из мужиков. Я тоже мог всадить бутылку другую пива, чтобы не так остро чувствовать тоску от этой работы. Но Филипыч никогда.

Крепкий, коренастый мужичонка. Выщербленное, все в рытвинках от какой-то кожной болезни лицо. Резкий, стремительный взгляд. Жесткий, как чугунная сковородка голос. Всегда выбрит до синевы. Надушен дешевым одеколоном. Пропитан застарелым запахом никотина.

Сначала Филипыч меня раздражал. Тем, что постоянно пытался поучать и взял надо мной негласное шефство. Но потом я начал прислушиваться к его словам. Прислушиваться, а потом заслушиваться его историями из жизни.

Мы спрятались от мороза в одну из многочисленных «палаток». Включили обогреватель. Филипыч захватил с собой термос с чаем.

- Долго ты тут еще собираешься торчать? – Филипыч налил мне чай, от чего зима сразу отбежала где-то на полметра.
- Где конкретно? Тут? До утра я так полагаю, - я понял, что он сейчас снова начнет меня поучать.
- Вообще. Зачем тебе такая работа? Какой в этом смысл? – обогреватель разогрелся, и зима отскочила уже за стены.
- Не знаю, какой в этом смысл. Не знаю, что еще делать. Я с армии только пришел, не привыкну пока никак. А тут вроде все понятно.
- Вот это самое страшное, что может случиться. Когда ничего не хочется или страшно менять, только потому, что в том, что происходит все понятно, - он начал меня потихоньку выбешивать.
- Сам-то чего тут сидишь? – спросил я так, что бы задеть его.
- Я, в отличие от тебя уже не живу, а доживаю. Чувствуешь разницу?
- Не прибедняйся, - снова резко ответил я. Филипыч засмеялся. – Я ищу работу, иногда смотрю в газетах объявления.
- Я не о работе тебя спрашиваю, я спрашиваю о том, чем ты планируешь заниматься, - Филипыч швыркнул чаем.
- А это не одно и тоже?
- Для многих, да почти для всех, да. Одно и тоже.
- Ну, а я о чем?
- А ты думай о том, чем хочешь заниматься, а не кем работать. – Филипыч встал, размял ноги и вышел на улицу.

Я налил еще чая, закурил сигарету. В палатке стало жарко от обогревателя, который топил, как черти в аду. Я накурил и подвесил пот потолок увесистое облако дыма.

Кем бы я хотел быть? Нет. Чем бы я хотел заниматься? Странная формулировка. Для меня «заниматься» и работать, никак не хотели становиться отдельными понятиями.

Я решил, что нужно подумать все-таки о том, кем бы я хотел работать. Отсюда уже станет понятно, чем хочу заниматься.

Вон Филипыч. Где только человек не работал, кем только не был. Теперь сидит охранником. Видимо, что-то пошло не так. Зато советы раздает, что греческий философ.

В следующую смену меня поставили охранять аж целый бар, который тоже находился под ведомством нашего ебучего ЧОПа. Тут мне и стало понятно, где я хотел бы работать. Кем быть.

Бар был таким настоящим – настоящим. Широкая длинная стойка, батарея бутылок и драфтов с пивом. Барменом работал мужик, ну, лет пятьдесят точно. Что сильно меня удивило.

..........................

Я таких барменов видел только в кино. В таком, совсем американском кино. Когда бармен он же хозяин бара.

.........................

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив