170 лет Курочке Рябе

elika — 07.03.2025 Впервые два варианта этой всем известной сказки были опубликованы в 1855 году в первой книжке сборника фольклориста Афанасьева «Народные русские сказки».

Да-да, сказка про курочку и разбитое яичко была опубликована Афанасьевым в двух вариантах. Первый, записанный в Бобровском уезде Воронежской губернии, был такой:
«Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пёстро, востро, костяно, мудрёно! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идёт просвирня, спрашивает: что они так плачут? Старики начали пересказывать… Просвирня как услыхала — все просвиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: зачем она просвиры побросала? Она пересказала ему всё горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола. Идет поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил? Дьячок пересказал всё горе попу, а поп побежал, все книги изорвал».

А вот второй вариант, записанный в Архангельской губернии, был уже не столь трагический: внучка руки на себя не наложила, колокола в церкви остались целыми, а поп разорвал не книги, что наводило на мысль о чудовищном святотатстве, а книгу (в единственном числе). Это позволяло думать, что его вандализм скорее ограничился церковно-приходским журналом, то есть по сути записями деревенского ЗАГСа того времени, что, впрочем, тоже создавало серьёзную проблему для жителей деревни (восстановить, кто когда родился, крестился, венчался, умер, было бы проблематично). Правда, подворье стариков в этом варианте пострадало больше: кроме зашатавшегося потолка, в избе двери в ней побутусились (покривились), сор под порогом закурился (то есть ходуном ходила вся изба от потока до пола), во дворе ворота стали скрипеть, а вереи (столбы, на которые навешиваются ворота) — хохотать, тын рассыпался. Иными словами, забор упал, устояли только более прочные ворота.

В дальнейшем фольклористы опубликовали ещё около 20 (!) русских, украинских, балканских и балтских вариантов сказки. В самых брутальных из них, кроме удавившейся внучки, погибает ещё и поп, который порвал все книги и сжёг церковь, а сам «убился об угол». В самых мягких вариантах все остаются живы, но потрясение людей от вести о разбитом мышкой яичке было велико — и в переносном, и в буквальном смысле. Но главное, конечно, не в разрушениях в хате стариков и у них во дворе — даже ребёнку, слушавшему сказку, было понятно, что это дело поправимое, а в том, что во всех без исключения народных вариантах эту сказку духоподъёмной, согласитесь, назвать нельзя, напротив, всё там кончается плохо и надежды на лучшее, увы, не предвидится.

Кстати, параллельно с выпуском первых книжек сказок Афанасьев подготовил адаптированный для семейного чтения сборник «Русские детские сказки» с картинками. Но так уж получилось, что этот сборник был опубликован лишь в 1870 году, то есть одновременно с книжкой Владимира Ивановича Даля «Первая первинка полуграмотной внуке. Сказки, песенки, игры», где были напечатаны 15 адаптированных для детей русских народных сказок, и под номером шесть там тоже шла сказка о Курочке Рябе. Правда, у Даля в сказке обошлось без смертоубийств и святотатств (просвирни, дьяка и попа среди действующих лиц там вообще нет), но картина всеобщего (и не только старика со старухой) горя из-за разбитого мышкой яичка куда была более эпичной: сказка заканчивалась тем, что «заголосило всё село в голос, стало рвать на себе волосы, тужить по старикову великому горю». О, как.

Ну, а если отмотать ещё назад, то в 1864 году, то есть за 6 лет до сборников детских сказок Даля и Афанасьева, вышла книга «Родное слово. Азбука и первая после азбуки книга для чтения». По жанру это была семейная азбука с хрестоматией под одной обложкой для детей младшего возраста и их родителей. И вот в ней, в самом начале, сразу после азбуки и текстов прописей для дошкольников («Саша, не шали», «Няня, налей вина» и т.д.) шла сказка «Золотое яичко», звучала она так:
«Жили себе дед да баба, и была у них Курочка Ряба. Снесла курочка яичко: яичко не простое. Золотое. Дед бил-бил — не разбил; баба била-била — не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось. Дед и баба плачут; курочка кудахчет: "Не плачь, дед, не плачь, баба. Я снесу вам яичко другое, не золотое — простое"».

Вот такая она, непростая и вариативная, Курочка Ряба. Вам, кстати, какой вариант больше нравится: какой-то из афанасьевских, далевский или из «Родного слова»? :)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив