150. Цусима. Почему они утонули? Часть1. Броня

oldadmiral — 05.04.2020

Цусима это далеко не самая приятная для русского человека тема. Поэтому уделяя большое внимание Русско-японской войне, как одному из эпизодов нашей истории, представления о котором в максимальной степени искажены у большинства наших соотечественников, я тем не менее стараюсь избегать темы Цусимы. Но недавно по поводу русского флота времен Русско-японской войны высказался на своем канале Дмитрий Евгеньевич Галковский. Это побудило меня записать несколько передач с моим видением ситуации. Текст первой из которых перед вами.

https://youtu.be/PSd1DODrfU0

Если вопреки всяческим ожиданиям среди вас есть такие, кто не смотрит Галковского (я понимаю, что это абсурд, но в жизни чего только не бывает, может человека волки в тайге воспитывали) то вот ссылки на эти передачи:

079. Политбеседа №15. Русско-японская война: "По плодам узнаете их" (начало)
080. Политбеседа №16. Русско-японская война: "По плодам узнаете их" (окончание)

Но прежде, чем мы приступим, давайте в двух словах опишем феномен, который мы сегодня будем пытаться объяснить. А феномен этот состоит в том, что результаты двух больших сражений флотов во время этой войны разительно отличаются.

Хронологически первым было сражение в Желтом море. Оно отличалось большой ожесточенностью, однако в итоге ни одного броненосного корабля с обоих сторон потеряно не было. Потери в людях так же оказались весьма умеренными - 208 убитых и раненых с японской стороны и 168 у нас.

Ситуация в Цусимском сражении получилась кардинально другой. Японцы так же не потеряли ни одного броненосного корабля, а их потери в людях составили 655 убитых и раненых. Учитывая несколько больший масштаб сражения и большую продолжительность, это можно считать более или менее укладывающимся в тенденцию, обозначившуюся в Желтом море. Попутно будет не лишним отметить несостоятельность утверждения, что русские при Цусиме плохо стреляли. Ничего подобного. Стреляли так же, как 1-я Тихоокеанская эскадра и те же японцы в Желтом море. Если не лучше.

При этом потери русского флота составили 8 броненосных кораблей и 5,848 человек личного состава, не считая пленных. Что явным образом выбивается из общей картины. В этом и состоит феномен, который вот уже больше ста лет пытаются объяснить историки.



Объяснения выдвигались самые разные. С ходу можно отмести заплачки об отсталой России, плохих кораблях, негодных адмиралах или не обученных моряках. Упорно насаждавшиеся всем известными политическими силами. Если бы все это имело место, то почему никак не сказалось в сражении в Желтом море?

Кто-то выдвигал идею о том, что японцы между сражениями с 1-й и 2-й Тихоокеанской эскадрой успели радикально улучшить эффективность своего огня. Например внедрив централизованное управление стрельбой. Кто-то упирает на роль среднекалиберной артиллерии, в которой японцы имели значительное преимущество и выпустили при Цусиме огромное количество 8" и 6" снарядов.

Не обошлось и без версий о саботаже и предательстве на русской эскадре. К которой присоединил свой голос и Галковский.

Я всегда скептически относился к подобным версиям вот по какой причине. Морское сражение той эпохи это достаточно страшная вещь. Даже жуткая. В сражении у Доггер-банки линейный крейсер "Зейдлиц" получил 13,5" снаряд с "Лайона", вызвавший пожар в погребах кормовых башен. Практически моментально погибло 165 человек. Крейсер, естественно, отремонтировали. Но служившие на нем впоследствии вспоминали, что оставшийся со времен пожара запах невозможно было вытравить ничем и он был таков, что многих служивших на "Зейдлице" выворачивало наизнанку и они даже теряли сознание от этого запаха. А что пережили машинные команды "Осляби", "Александра III" или "Бородино"? Весь бой ты находишься в задраенном котельном отделении. Броненосец сотрясается от попаданий, но ты, несмотря на духоту и жару выполняешь свою тяжелую работу. Наконец, корабль гибнет, переворачивается и тонет. Выключается свет, разрываются паропроводы, раскаленные котлы срываются с фундаментов, горящий уголь рассыпается из топок. Трудно даже представить себе ужас последних мгновений жизни этих людей...

Поход Второй Тихоокеанской эскадры и так был предприятием крайне рискованным. И все это прекрасно понимали. Чтобы в такой ситуации еще и заниматься вредительством надо обладать большим мужеством и фактически идти на самопожертвование. А мужество и самопожертвование удел людей благородных. Но никак не шпионов и предателей.

Никто не ставит под сомнение, что вражеская подрывная работа на русском флоте велась. Это бесспорно. Но одно дело организовать восстание на броненосце "Потемкин", стоящем в безопасной гавани. И совсем другое дело вредить, находясь на эскадре и так идущей в отчаянный бой.

Впрочем, этих соображений, конечно, недостаточно, чтобы оспорить версию о саботаже. И говорить мы будем не об этом. Мы посмотрим не было каких-либо рациональных причин разгрома русской эскадры. А они, в общем то лежат на поверхности.

Давайте подумаем, сопутствовали ли какие-либо необычные обстоятельства бою Второй Тихоокеанской эскадры? Германский Хохзеефлотте перед Ютландским сражением преодолел до района контакта с британским Гарнд Флитом примерно 350 километров. В свою очередь силы англичан, от своих баз в Скапа Флоу прошли до 580 км. Перед сражением в Желтом море Первая Тихоокеанская эскадра, выйдя из Порт-Артура успела пройти, прежде, чем начнется бой не более 20-25 км, а японцы от острова Раунд от силы 30. И, наконец Объединенный флот адмирала Того, выйдя со своей стоянки у Масана, прошел перед Цусимой около 150 километров.

Все это цифры одного порядка. И лишь русской Второй Тихоокеанской эскадре пришлось преодолеть перед сражением 30 тысяч километров! В 26 раз больше, чем все остальные участники трех перечисленных сражений вместе взятые! Это само по себе находится на грани возможного.

Логично будет предположить, что именно это обстоятельство и стало причиной разгрома русского флота. Нам остается лишь уяснить как именно длительный поход повлиял на боеспособность русских кораблей. Поскольку это не для всех очевидно. И начнем мы с защиты.

До трети водоизмещения тогдашних броненосцев приходилось на вес брони. Это чудовищно много. Чтобы осмыслить эту цифру давайте прикинем, какое водоизмещение имел бы небронированный корабль с такими же вооружением, скоростью и дальностью хода. Например японский "Сикисима" при стандартном водоизмещении 14,850 тонн несет 4,618 тонн брони! Или 31% от нормального водоизмещения. Если мы вычтем вес брони из водоизмещения броненосца, то получим 10,232 тонны. Впечатляет, но не поражает. "Сикисима" ужалась до размеров "Полтавы". Но ведь мощность ее машин осталась прежней. А нам нужна значительно меньшая, чтобы разогнать полегчавший на треть корабль до той же скорости. Да и угля для менее мощных машин потребуется меньше. Это даст еще приличную экономию. Дальше окажется, что для того, чтобы нести менее мощные и следовательно менее громоздкие машины и меньший запас угля не нужен такой объемный корпус. Уменьшив его мы обнаружим, что мощность даже урезанных машин и запас угля снова оказались избыточными. И так далее. В конечном счете окажется, что достаточно 7-8 тысяч тонн, то есть примерно вдвое меньше, чтобы иметь тот же уровень вооружения и других тактических данных при отсутствии защиты.

Такова реальная цена бронирования на тогдашних эскадренных броненосцах. Без нее они могли бы быть вдвое меньше. А следовательно и дешевле.

При этом эскадренный броненосец это вам не танк, броневая коробка которого поностью берет на себя функции корпуса. Лишь в начале 20-х японский конструктор Хирага на эксперементальном и весьма передовом крейсере "Юбари", о котором я уже упоминал в передаче о русском кораблестроении, попытался использовать броневой пояс корабля как часть конструкции корпуса, обеспечивающую его продольную прочность. Это позволило добиться выдающихся характеристик. Но во время Русско-японской войны броню просто навешивали на корпус корабля и никакой другой функции, кроме отбивания вражеских снарядов она не выполняла, являясь в остальных случаях по сути балластом.

Казалось бы съедая столь большую долю от водоизмещения бронирование по крайней мере должно распространяться на значительную площадь, делая броненосец неуязвимым монстром. Однако и это не так.

Люди как правило неправильно воспринимают окружающие нас объекты технического происхождения. Человека подводит его повседневный опыт, когда он имеет дело в основном с небольшими предметами, целиком выполненными из какого-либо материала. Этот свой опыт человек переносит и на макро-объекты. Между тем как такое масштабирование перестает работать уже даже на легковых автомобилях. Кому из нас не приходилось слышать жалобы до чего плохие стали современные машины. Стукнешь кулаком по капоту, а он и прогнется.

В еще большей степени это относится к большим созданным человеком макро-объектам. Они уже ни в какой степени не походят на монолитные предметы. Например возьмем авиалайнер. Удельная плотность дюралюминия, из которого он в основном сделан, составляет 2,700 килограмм на кубический метр. А как вы думаете, какова была бы удельная плотность материала, из которого был бы сделан авиалайнер, будь он монолитным предметом? Наподобие той же ложки? Она была бы 90 кг на кубический метр! Т.е. в 30 раз Меньше! Такой материал был бы в 7,5 раз легче картона и в 2,5 раза легче пробки!

Разумеется не в такой степени, но все это верно и в отношении броненосца. Вот и получается, что в сухом остатке действительно толстой брони, способной отбивать снаряды самого крупного калибра, несмотря на то, что вес бронирования съедает до трети его массы на броненосце кот наплакал!

Реально главный броневой пояс таких кораблей имеет высоту несколько метров. Если вам кажется, что это не так уж и мало учтите, что броневой пояс должен довольно сильно уходить под воду. Ведь корабль может быть поражен и ниже ватерлинии, если толщина слоя воды, которую придется преодолеть снаряду будет недостаточной.

Причем это должно быть справедливо не только для корабля с нормальным водоизмещением, то есть при штатном запасе топлива. По мере расхода угля осадка броненосца будет уменьшаться. Но требование к броневому поясу обеспечивать защиту от снарядов ниже ватерлинии никто не отменял. Мы ведь не знаем когда придется принять бой, с полными бункерами или почти пустыми.

Теперь пора вспомнить, что корабль в бою может испытывать качку. Например достаточно сильно крениться при энергичной перекладке руля. Не говоря уж о волнении моря. При этом броневой пояс по одному из бортов будет подниматься, а по другому уходить под воду. И все равно должен отбивать снаряды как в надводной, так и в подводной части по любому из бортов.

И становится ясно, что высота главного броневого пояса фактически сопоставима с возможными изменениями его положения относительно уровня воды даже безо всяких привходящих обстоятельств.

Давайте посмотрим на шедевр кораблестроения той эпохи, знаменитый "Дредноут". Вот что пишет о нем историк английского линейного флота Оскар Паркс:

При полных запасах водоизмещение увеличивалось до 21,845 т, изменяя осадку с 8,1 до 9,5 м (Уильям Уайт утверждал, что корабль мог погружаться на 9,6 м). Так как бортовая броня простиралась на высоту только 2,5 м выше ватерлинии, это означало, что при полной осадке 279-мм броневой пояс мог возвышаться только на 1,2 м или меньше. Выше борт был не бронирован и уязвим для артиллерийского огня, и существовал большой риск попадания воды выше 19-мм палубы, если корпус получит пробоину, что привело бы к уменьшению плавучести и отстойчивости с возможными губительными результатами, хотя бронированный борт может остаться невредимым.

Это аномальное погружение броневого пояса при полной загрузке было слабым местом на всех последующих линкорах, вооруженных 12-д орудиями и крейсерах, так как во время войны они выходили в море полностью загруженными. Если бой происходил вскоре после выхода из порта, они могли оказаться в очень опасной ситуации... (Оскар Паркс, Линкоры Британской империи, т.6, с.37-38)

Это важно знать, чтобы понимать, что проблема переуглубления броневого пояса присуща даже лучшим кораблям ведущей морской державы даже в нормальных условиях. Что касается броненосцев класса "Бородино", составлявших костяк Второй Тихоокеанской эскадры, то с ними ситуация была следующей. Главный броневой пояс, максимальной толщиной 194 мм, сужающийся к своей нижней, подводной кромке до 127 мм имел высоту 1,98 м. Проектное водоизмещение с нормальным запасом угля составляло 13,516 т. Из которых на броню приходилось 4,535 тонн. При таком водоизмещении главный броневой пояс возвышался над водой всего-лишь на 51 см.


Броненосец "Князь Суворов"

Но по факту водоизмещение броненосцев класса "Бородино" значительно превысило проектное. Сказалась здесь и строительная перегрузка, усугубленная спешкой при достройке корабля. Когда было уже не до тщательного весового контроля, лишь бы успеть ввести корабли в строй до отхода Второй Тихоокеанской эскадры. За это Россию и русское кораблестроение часто ругают. Мол, что же это за конструкторы и кораблестроители у нас были, что главный броневой пояс кораблей типа "Бородино" по факту оказался полностью в воде. Являясь, таким образом, лишь ненужным балластом.

Критика эта имеет под собой мало оснований. Строительная перегрузка это обычное дело для того времени. Такое явление было свойственно для почти любого корабля даже ведущих кораблестроительных держав.

Усугубила ситуацию форсированная достройка, которая сказалась на весовой дисциплине самым негативным образом. В нормальных условиях каждая деталь, устанавливаемая на корабль, взвешивалась. Если ее вес не укладывался в некий допуск, то деталь браковалась и заказывалась новая. Во время достройки серии "Бородино" о такой процедуре, естественно, не могло быть и речи.

Но главное состоит в том, что строительная перегрузка была не единственной и не главной проблемой, влияющей на водоизмещение броненосцев. Критики русского кораблестроения напрочь забывают, что во-первых, в проект корабля были внесены некоторые изменения уже по опыту боевых действий. Например установлены бронированные козырьки боевой рубки, предотвращавшие попадание туда осколков снарядов.

А главное, подготовка к длительному переходу требовала попытаться предусмотреть все неожиданности. Что не могло не сказаться на увеличении всевозможных запасов. Достаточно будет сказать, что к моменту гибели экипаж броненосца "Бородино" составлял 865 человек, "Александра III" 867 при штате 740 человек. Только за счет дополнительного экипажа, его багажа и припасов корабли несли почти на 100 тонн больше нагрузки, чем их японские противники!

В сухом остатке водоизмещение полностью снаряженного броненосца "Бородино" с нормальным запасом угля оказалось к моменту завершения постройки равным 15,280 тонн. При таком водоизмещении не только главный броневой пояс полностью уходил под воду, но и верхний броневой пояс углублялся на 32 см! И это при всего лишь нормальном запасе угля! Полный запас на них составлял 1,288 тонн. Т.е. при полной штатной загрузке углем водоизмещение увеличивалось еще на 453 тонны, а осадка еще на 21 см.

Тонкий верхний пояс, высотой, напомню, всего-лишь 1,62 м. уходил при этом под воду на 53 см. Оставляя над водой менее 1,1 м. Напомню, что Паркс считал возвышение над водой бронированного борта всего лишь на 1,2 метра "очень опасным". Т.е. броненосцы класса "Бородино" были бы в очень опасной ситуации при Цусиме даже если бы вступили в бой всего лишь полностью загруженными углем.

Фактически же угля (и других запасов) грузили намного больше. В свой последний поход "Орел" ушел неся 2,540 тонн угля, что вдвое выше его полного запаса. Водоизмещение корабля при этом составляло 16,800 тонн. Естественно какая то часть угля и запасов была до начала сражения израсходована, но в любом случае кажется очевидным, что заглубление броневых поясов на русских броненосцах стало главной причиной их гибели.

У броненосца "Слава", такого же в точности броненосца класса "Бородино", но достраивавшийся в обычном режиме и не снаряжавшегося для перехода на Дальний восток, водоизмещение было по окончании достройки определено как 14,415 тонн с полной загрузкой. Т.е. строительная перегрузка оказалась менее 500 тонн и к большим проблемам с переуглублением броневого пояса не вела.

На японских же кораблях, прошедших в своем большинстве капитальный ремонт перед Цусимским сражением, наоборот, были предприняты все меры по оптимизации боевого водоизмещения. С них сняли все ненужное. Боевые марсы, сигнальные прожекторы, часть бесполезной 47-мм артиллерии и так далее. Вплоть до ненужных шлюпок, которые временно были сданы на берег.

И это не говоря уж о том, что огромного запаса угля на короткий переход и бой грузить им было не надо. Сравните это с русскими кораблями, снаряженными по принципу "все мое несу с собой". Причем все, что может понадобиться для почти кругосветного по своей протяженности плавания. Вот он, тот очевидный фактор, который делал положение сторон отнюдь не равным. Именно здесь лежит ключ к пониманию разницы в результатов сражений в Желтом море и у Цусимы.

Проблема с перегрузкой становилась для наших кораблей тем фатальнее, что делала крайне опасными для них малоэффективные до этого японские фугасные снаряды. Пресловутую "шимозу". В том числе и артиллерию среднего калибра, составлявшую основу огневой мощи японцев. Для которой в нормальных условиях броненосцы были практически неуязвимы.

Еще больше усугубил ситуацию фактор погоды. В контексте защиты, разумеется. Вот, что пишет о ней Паркс:

Цусимский бой произошел ... в туманную погоду с сильным ветром SW, который поднимал такое волнение, что вода заливала палубы кораблей через башенные и казематные порты, сбивала с ног моряков, и от постоянной влаги на стеклах объективов в телескопических прицелах ухудшалась видимость при наведении орудий на цель.

Надо ли говорить, что такие погодные условия еще усилили последствия повреждения небронированных участков борта низко сидящих русских броненосцев.

Приблизительная картина гибели наших броненосцев вырисовывается таким образом приблизительно следующей. Фугасные снаряды разрушали небронированные участки борта. Неважно при этом уходил ли верхний броневой пояс под воду полностью или слегка возвышался над ватерлинией. В любом случае вода проникала в корпус, скапливаясь над задраенной броневой палубой. Так же этому способствовала вода, применявшаяся для тушения пожаров.

Это вызывало не только дальнейшее увеличение осадки и, следовательно, углубление броневого пояса, но и ухудшение отстойчивости. В конечном счете корабль просто переворачивался. Броня то как раз на единственном пережившем бой броненосце класса "Бородино" - "Орле" ни разу пробита не была.

Несмотря на большое количество попавших в «Орел» крупных и средних снарядов, он ни разу не вышел из строя, сохранил ход, управление и более половины своей артиллерии. Это доказывало, что корабли типа «Суворов» как боевые единицы отличались значительной боевой живучестью. Сомнительно, чтобы японские броненосцы типа «Миказа» смогли вынести столько попаданий и разрушений, какие обрушились на «Орел». (Костенко В.П. На "Орле" в Цусиме.)

Но, как и и писал Паркс, в результате заглубления броневого пояса корабль мог погибнуть даже не получив ни одного пробития. Что и произошло с русскими броненосцами.

Все вышесказанное относится, естественно не только к броненосцам класса "Бородино", на которых мы сфокусировали внимание, но и ко всем броненосным кораблям русской эскадры, стоявшим в линии.

Утром 14 мая на кораблях типа «Адмирал Сенявин» оставалось еще по 440—446 т угля и примерно по 200 т пресной воды. Перегрузка по сравнению с нормальными запасами составляла не менее 370—380 т. Водоизмещение «Адмирала Сенявина» приближалось к 5050, «Адмирала Ушакова» — к 4975 и «Адмирала Апраксина» — к 4810 т. Броневой пояс первого корабля почти полностью ушел в воду, а на остальных возвышался над действительной ватерлинией на 9 и 24 см соответственно. С учетом фактического волнения это означало, что надводная часть борта полностью лишена защиты. (В.Ю. Грибовский, И.И. Черников. Броненосец "Адмирал Ушаков")

Таков был важнейший фактор, приведший к катастрофе русского флота. Но был и еще один. Тоже вполне прозрачный и объективный. О нем в следующий раз.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив