100 лет братьям Медведевым

maysuryan — 18.11.2025 Теги: Медведев Горбачев
Братья Жорес и Рой (слева) Медведевы

Исполнилось 100 лет со дня рождения братьям-близнецам Медведевым, Жоресу и Рою. Увы, биолога и диссидента Жореса (14.11.1925—15.11.2018), с которым я и моя семья были хорошо знакомы, уже семь лет как нет в живых. Но жив его брат Рой, историк и тоже советский диссидент, как считалось, левого толка. С ним я никогда в жизни не встречался.
Родились они оба в 1925 году, и от отца-большевика получили, по моде того времени, революционные имена. Жорес — в честь французского социалиста Жана Жореса, убитого в начале войны. И он, в общем, по взглядам соответствовал этому имени (особенно если принять во внимание, что Жан Жорес был левым социал-демократом, а не коммунистом). Его брату-близнецу отец дал имя Рой. Родители мне как-то говорили:
— А ты знаешь, в честь кого он его назвал? В честь Манабендры Роя.
— А кто это такой?
— Это был такой индийский революционер...
Манабендру Роя (1887—1954) в наше время вряд ли кто вспомнит, а в 1925 году в его честь детей в далёкой России называли. Вначале деятель Коминтерна, затем бухаринец и с позором из Коминтерна исключён, потом основал собственную оригинальную идеологию под названием «радикальный гуманизм», которую ныне тоже вряд ли кто вспомнит. Sic transit...


Николай Андреев (1873—1932). Манабендра Нат Рой. 1923—1924


Эти зарисовки выступающего Жана Жореса (1859—1914) дают представление о его ораторской мощи и энергии

Сами братья в советское время считали себя еврокоммунистами или чем-то вроде того. Отец как-то с улыбкой пересказал мне слова Александра Солженицына, услышанные им по западному радио: «В России остались только два коммуниста — Жорес Медведев и его брат Рой, один в Лондоне, другой — в Москве».
Дальше я поведу речь в основном про Жореса, а про брата Роя могу лишь сказать, что одно время он был весьма популярен, в 1989 году, когда его на волне диссидентского имиджа избрали народным депутатом СССР. Весной 1989 года я гулял по вернисажу в Измайлове, там продавались значки в честь популярных депутатов, на одном круглом значке белого цвета был силуэтами обозначен рой (то есть куча, или туча) из медведей. Подпись гласила: «Рой Медведев».
Но вся популярность Роя Медведева среди «демократов» испарилась почти мгновенно, когда он выступил против крайне популярных следователей Гдляна и Иванова. Которые ходили в народных героях, потому что разоблачали высокопоставленных «коррупционеров» и показывали по телевидению изъятые у них деньги и ценности.


1988. Следователи-правдоборцы Тельман Гдлян и Николай Иванов показывают публике горы золота и банкнот, изъятые ими в ходе расследования уголовного дела

Тогда, в конце 1989-го или начале 1990-го, в одном неформальном издании я встретил такую карикатуру: Михаил Горбачёв, указывая на неугодных следователей, командует Рою Медведеву, держащему в руках лопату:
— Рой, Медведев!
И тот усердно копает им яму...
И Жорес, и Рой принадлежали к довольно редкой породе «красных горбачёвцев» — то есть считали, что Горбачёв искренне хотел улучшить социализм, но тут явился Борис Ельцин (Жорес с возмущением называл его «Бульдозером») и всё испортил — дотла снёс и разрушил, как настоящий бульдозер. Точка зрения довольно спорная, но переубеждать Жореса было бессмысленно...


Жорес Медведев

Мои родители познакомились с Жоресом ещё в 60-е годы. Моя мама рассказывала о своей первой встрече с ним (он стал её научным руководителем). Она впервые увидела его на улице, и он с первого взгляда удивил её какой-то нескладностью, неуклюжестью в походке, в движениях, немодным длиннополым пальто. Но, думается, «модно одетый учёный» — это оксюморон... Может быть, даже эта запомнившаяся ей нескладность и была признаком настоящего учёного. Ну, не на уровне «рассеянного с улицы Бассейной», конечно, но с небольшой каплей такой «неотмирности», в хорошем смысле слова.

Ещё у Жореса была черта, про которую в народе говорят: на любой свадьбе он должен был быть женихом, а на любых похоронах — покойником. О чём бы ни шёл с ним разговор, он всегда вращался и строился вокруг него самого, его поступков, оценок, мнений, планов... — вокруг его личности. Помню, однажды по случайному стечению обстоятельств он пришёл к нам домой в гости как раз в день рождения моей мамы. Казалось бы, такое удачное совпадение создавало повод её поздравить, доставить несколько приятных минут. Но не тут-то было. Мои родители даже словом не обмолвились своему гостю о том, что у неё день рождения! Потом я удивлённо у них спросил, почему они промолчали:
— Что же вы не сказали?
Мама ответила:
— Ну, так решили, не стоит.
Как я понял, это, пусть на какое-то время, поставило бы в центр внимания не его, и они сочли это бестактным.

Впрочем, нельзя, конечно, сказать, что Жорес интересовался только самим собой. Был случай, когда его заинтересовала акция протеста, в которой я участвовал — против визита в Москву английской королевы. Было это в 1994 году. Он позвонил мне... Моя жена тогда была крайне ошарашена его манерой вести телефонный разговор, когда оа подняла трубку и Жорес, не здороваясь, сказал ей начальственным тоном:
— Сашу мне! :)
Тут, пожалуй, было что-то от манеры поведения того же Горбачёва, известной по мемуарам, но где Жорес мог усвоить такой стиль общения, понять сложно. :)
Другой раз, когда он был у нас в гостях, мы подарили ему на прощание книжку из серии «Энциклопедия для детей», том «Всемирная история», в создании которой оба участвовали. Взяв в руки увесистый том, он довольно нелюбезно сказал, что кто-то в Москве ему тоже подарил свою книгу, но он, чтобы не тащить её в Англию, забыл её в гостинице. Мы, с натянутыми улыбками, слушали всё это. Затем Жорес сказал:
— Но сейчас я вам сразу скажу, что это за книжка! Проведу экзамен! Тут есть статья про работорговлю?
— Да, есть, вот — «Рабство и работорговля».
— Так, что тут написано, читаем, ага: «По подсчётам исследователей, из Африки было продано в колонии европейских стран около 20 млн невольников». Это грубая ошибка, у вас неверные данные! Я недавно слушал лекцию, там были новейшие сведения, которых у вас здесь нет, и там приводились совсем другие цифры: всего было вывезено втрое больше!
— Но вы посмотрите дальше, — тихо сказала жена.
Жорес опустил глаза к книжке и продолжил читать следующую фразу:
— «Если же учесть, что и при охоте на людей, и при перевозке через океан смертность была очень высока, то можно согласиться с выводами тех авторов, по подсчётам которых в период работорговли Африка потеряла свыше 60 млн человек».
— Так значит, всё правильно написано? — не выдержала моя мама.
Жорес поднял глаза от книжки:
— Это была очень интересная лекция! Там докладчик ещё сказал про работорговлю... (и продолжил нам пересказывать лекцию).
О том, что он только что собирался устроить «экзамен» и в пух и прах разнести нашу книжку, если бы в ней и впрямь содержалась эта ошибка, Жорес как-то позабыл... но и единым словом не признал, что у нас всё было написано точно. :)
Как-то раз потом я посетовал маме на эту его черту, она ответила:
— Да... Но ты знаешь, со мной был такой случай: у меня уже был другой научный руководитель, сижу я как-то у себя на работе, пью в перерыве чай, тут мне звонит коллега и спрашивает: а ты где сидишь-то? Я говорю: в такой-то комнате весь день сижу, сейчас чай пью. «Да ты что! Поскорее уходи оттуда: там же под столом лежит мешок с подопытными голубями, которых кормили радиоактивными изотопами!». И действительно, я весь день рядом с этим радиоактивным мешком с голубями просидела, почти на него ноги ставила, получила дозу облучения. И руководитель лаборатории даже не потрудился мне об этом сказать, хотя ему это ничего не стоило! А когда со вредными радиоактивными изотопами работал Жорес Александрович, то он, наоборот, всегда обязательно выгонял из лаборатории всех сотрудниц, и меня в том числе, и делал всё только сам. И никогда не перекладывал это на меня и других подчинённых...

Ещё она с удовольствием рассказывала о разнообразных приключениях, из которых Жорес часто выходил с присущим ему остроумием. Например, когда его попытались в первый раз посадить в психушку и временно заперли в каком-то помещении, то он, не растерявшись, вытащил из кармана связку ключей и стал подбирать нужный ключ к двери. И, на удивление, нашёл подходящий, отпёр дверь и преспокойно ушёл домой... Другой раз его не допустили на какой-то международный научный конгресс, проходивший в СССР. Он отправил туда приветствие, где написал, что, увы, не смог приехать вследствие «встречи с профессором Киднеппером». Западные учёные поняли прозрачный намёк, и разразился скандал, в результате которого Медведева на конгресс всё-таки пустили...

В мае 1970 года Медведева упекли в психбольницу в Калуге. Эта история наделала немало шума. Моя мама рассказывала о своей поездке к нему вместе с женой Жореса Ритой и главным редактором журнала «Новый мир» Александром Твардовским. Вёз их писатель Владимир Тендряков на своей старенькой-престаренькой «Победе». Маме запомнилось, что в Калуге Твардовский в ресторане стал требовать выпивки, а ему по какой-то причине не продавали (возможно, из-за времени дня, хотя такой запрет был введён двумя годами позже). Александр Трифонович очень возмущался... А при встрече в психбольнице Твардовский сказал Жоресу, что он бы на его месте уже все стулья и стены переломал. Жорес с присущим ему юмором ответил: «Вот тогда бы мне и записали буйную шизофрению».


Александр Твардовский (1910—1971)

В тот раз всё закончилось относительно благополучно: встреча с Твардовским была 9 июня 1970 года, а уже 17 июня Жореса из психушки освободили: в его дело вмешался не кто иной, как сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. И дал команду его из психбольницы освободить...

Однако позднее, в 1973 году, когда Медведев работал в Лондоне, его всё-таки лишили советского гражданства. Он стал подданным её британского величества. Правда, по убеждениям продолжал считать себя коммунистом...

В 70-е годы к нам продолжали приходить письма от Жореса. Правда, писал их большей частью не он сам, а его жена Рита, которая сохранила советское гражданство и время от времени даже приезжала в СССР. Так было больше шансов, что письма дойдут...


Супруги Рита и Жорес Медведевы

Содержание этих писем меня в то время, по возрасту, мало интересовало, но я их хорошо запомнил, потому что на них всегда были приклеены красивые английские почтовые марки с профилем королевы. :) Особенно мне запомнилась и рассмешила нас марка с изображением Винни-Пуха, где он был назван «Winnie-the-Pooh». Смешным показался, конечно, этот определённый артикль «the» — как будто Винни-Пух — это что-то неодушевлённое. Хотя по английским понятиям именно так и было...
Отец после отъезда Жореса за рубеж все годы хранил часть его архива, который и вернул ему уже в 90-е годы.
Ещё мне запомнилась аккуратно составленная бабушкой (она работала с Жоресом в Тимирязевской сельхозакадемии, он был её учеником) подборка высказываний о Жоресе из писем его учителя академика Петра Жуковского (1888—1975). Тот писал, что сам напрямую не считает возможным писать ему в Лондон, так как является коммунистом, но через неё передаёт Жоресу добрые пожелания и надеется на разрешение его ситуации в будущем. Считает хорошим фактом то, что жена Жореса осталась в советском гражданстве, но советует ему держаться подальше от Солженицына, «поскольку тот — настоящий предатель».
Ну, а что у меня самого ещё осталось в памяти от личного общения с Жоресом Александровичем, с которым я познакомися в начале 1990-х? Он с удовольствием говорил о политике — в духе своих взглядов, о которых я написал выше. Очень скоро я понял, что спорить тут с ним абсолютно бесполезно — и не спорил.
Ещё он любил рассказывать всякие забавные истории о себе. Как-то сказал, что заключил пари с одним своим знакомым, что его имя есть в Книге рекордов Гиннеса. Тот не поверил, но проиграл... Действительно, имя Жореса там упоминалось — но не в качестве рекордсмена, а в качестве эксперта-геронтолога. Несколько раз Жорес с иронией рассказывал, какой культ комфорта животных создан в Британии. Однажды его сын решил взять собаку, к нему явились чиновники: а где будет жить ваша собака? Его жена, не долго думая, сказала: а вот мы будку во дворе строим. Услышав такое, эти чиновники повернулись и ушли, разрешения взять собаку не дали... Тогда решено было сделать вторую попытку: оформить собаку на самого Жореса. Чиновники снова явились к нему с вопросом: а где будет лежанка для вашей собаки? Жорес показал на своё собственное кресло — вот здесь. «А, хорошо». Задали другие вопросы, и потом милостиво разрешили взять собаку... Вообще, вся западная кампания зоозащиты вызывала у него иронию: «Против одного престарелого профессора в Англии возбудили уголовное дело за то, что комиссия при обследовании обнаружила, что у него подопытный кролик на столе ещё шевелился. Если бы не шевелился — то не возбудили бы. Но раз кролик слегка шевелился — то начали уголовное дело...»
Ещё Жорес как-то заметил (было это ещё в начале 2000-х), что в Британии рыба стоит не дешевле мяса, а в России с советских времён она гораздо дешевле. Поэтому, приезжая в Москву, он буквально объедается разнообразной рыбой... Я сам тогда постоянно покупал на мелкооптовом рынке копчёного лосося и скумбрию горячего копчения — они были вполне доступной цены. Креветки и прочие дары моря также были сравнительно дёшевы. Увы, после министерства Наздратенко этот советский пережиток в России был полностью преодолён, рыбные цены либерализовались и лафа кончилась: рыба сравнялась по цене с мясом, а то и превзошла его...
С иронией рассказывал Жорес и стории из западной политической жизни. Например, помню его рассказ о предвыборных дебатах Джорджа Буша и Билла Клинтона. Буш заявил: я и все республиканцы — за смертную казнь! А Клинтон ему на это ответил: а я не просто за казнь, но уже принимал участие в приведении казней в исполнение в качестве наблюдателя! Жорес это всё, тем более такое палаческое «соревнование», разумеется, осуждал.

В октябре 2007 года, при нашей последней с ним встрече, Жорес стал с интересом листать мою книжку «Другой Ленин», и спросил: «Это можете подарить, что ли?.. Это актуально...». Наверное, он немного изменил своим привычкам, когда так похвалил книжку, и даже авансом, ещё до прочтения... :) Я подарил ему её, а он в ответ подарил мне свою книгу о здоровом питании.
Вот, собственно, и всё...
А это конверт от письма и открытка из числа тех, что в 70-е годы мы получали от лондонского диссидента...




В открытке 1973 года Жорес пишет, что не писал, так как боялся сорвать этим поездку моей бабушки (А.И. Атабековой) в Париж. Но после того, как она туда приехала, говорил с ней по телефону, и она чувствует себя хорошо, но встретиться не удалось

Оставить комментарий

Популярные посты: