*** Подруга сделала себе маникюр и научилась танцевать

christa_eselin — 01.10.2014 ***
Подруга сделала себе маникюр и научилась танцевать фламенко, заявив, что этого потребовал от неё социум. Немножко зная понаслышке её социум, я не удивилась: этот ещё и не такого может потребовать.
В связи с этим вспомнила, как недавно читала «Гостя из бездны» Георгия Мартынова.
Даже в самом неумении этого человека писать книги есть что-то красивое и благородное. Но я, в общем-то, не об этом. Я вот о чём. Герой романа умирает в конце сороковых, а воскрешают его уже при глубоком коммунизме.
И как вы думаете – с чем он сталкивается в первую очередь, угодив в этот самый коммунизм?
Если не читали, нипочём не угадаете.
С величайшим, трепетнейшим уважением к личности и личному пространству каждого.
Несколько месяцев кряду герой сидит в уютном коттедже посреди райского сада, читает книги, думает, адаптируется, пытается себя осознать… И ни одна сволочь с фотоаппаратом не лезет через забор, чтобы потом тиснуть его фото на первую полосу под каким-нибудь убойным заголовком. К нему вообще никто не ходит, кроме тех людей, которых хочет видеть он сам. И никто из них не пытается подхватить его под руки, втащить в круг и заставить вместе с ними танцевать фламенко. И дело тут не в том, что они боятся за результат эксперимента – дело в том, что там вообще ко всем так относятся.

Роман написан в пятьдесят первом году.
Почти физически ощущается, как люди намаялись в разных внутренних и внешних коммуналках, если мечтали в первую очередь вот о таком коммунизме.

***
А у ранних Стругацких смешной такой коммунизм. Заносчивый, детский, интеллигентский.
Я не люблю их, Стругацких-то – ни поздних, ни ранних. Но, перечитывая недавно «Полдень», вдруг наткнулась на вот это: «Рано-рано утром... Океан тихий, ни волны, ни ветерка... Розовое небо на востоке... Всплывешь на поверхность, откинешь крышку люка, выберешься на башенку и сидишь, сидишь, сидишь... Вода под ногами зеленая,
чистая, из глубины поднимется медуза, перевернется и уйдет под субмарину... Рыба большая лениво так это проплывет... Хорошо!» - Кондратьев взглянул в его лицо, мечтательно-ублаготворенное, и вдруг ему так нестерпимо захотелось немедленно, сейчас же на океан, на соленый воздух, что он даже дышать перестал».

Вот ей-богу, я сама перестала дышать, когда это прочитала. И это притом, что не люблю не только Стругацких, но и моря.
Но в тот самый момент это я, я была тем самым растерянным, заброшенным в чужую эпоху человеком, которому вдруг предложили перестать лелеять свою рефлексию и заняться вместо этого дивным, неведомым, настоящим делом.
И дыхание остановилось в груди, и вода зазеленела под ногами. Тяжёлая, бутылочно-прозрачная. Воняющая йодом, солью и медузами..
Всё-таки, как хорошо уметь писать хорошо.

***
И ещё немножко про воскресших героев
Пересматривали с 5x6venik «В поисках Спока».
Муторно, тяжело, суетливо. Местами изящно, местами даже пронзительно. Но до самого финала невозможно всерьёз поверить в то, что герой выберется-таки из своего Рейхенбаха, смущённо отряхнётся и даст слово, что больше так не будет. И только в финале, когда герой вспоминает, кто он и что он, и поворачивается лицом к зрителю, от одного выражения этого лица зритель вздрагивает и понимает – ДА.

И всем сомнениям и невериям конец, и Фоме уже не надо вкладывать персты в раны.
Только выражение лица, больше ничего.
И ведь не великий актёр-то, между прочим. Ни разу не Лоренс Оливье.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив