Роман Анин в интервью Елене Дьяковой: «Я видел людей, которые воруют и думают,

novayagazeta — 10.06.2018

Юбилей «Новой газеты» прошел. Но осмысление ее истории и беседы журналистов разных поколений газеты продолжаются. Для нас, честно говоря, эта четверть века была важным опытом. И хочется в этих разговорах найти ответ на вопрос: зачем мы ее, «Новую», делаем? И ради чего застреваем в ней на десятилетия?

В данном случае — ​театральный обозреватель разговаривает с редактором отдела расследований. Роман Анин читателям этой слегка безумной газеты отлично известен по текстам. Но все ж напомню: лауреат премии Юлиана Семенова, премии Knight International Journalism Award (расследование дела Сергея Магнитского, 2013), лауреат Пулитцеровской премии 2017 года (вместе с тремястами коллегами из Международного консорциума журналистов-расследователей (ICIJ) — ​за исследование «Панамского архива» и офшорных бездн, которые он открыл.

Пытки в России‑2017. Дело полковника Захарченко. Вывод 700 млрд из России через лопнувшие банки Молдавии. Истории про Ролдугина; про 20 генералов ФСБ, приватизировавших детсад на Рублевке; про Рогозина и его потерявшегося племянника. Вот сюжеты Романа, ценные источники для будущих историков страны в XXI веке.

Как и многие тексты «Новой», думаю я.

Впрочем, я очень люблю читать «другого Анина». Вольно бродящего по переулкам городов, где идут футбольные чемпионаты. Тысячи британских фанатов затопляют город Лилль, французский травмпункт вполне бездарно и вполне объяснимо захлебывается под натиском тех, кому «прилетело» на этом празднике жизни, а на маленькой площади секта свидетелей чудака хором молится своему гуру в черных чулках и розовых туфлях. В этих текстах — ​шум и ярость реального мира. Увиденного глазами русского молодого человека нового поколения. Вошедшего в этот мир на равных правах с миллиардами других свидетелей чудака.

Это наше возвращение в мир, к слову, — ​одна из сквозных идей «Новой газеты» во всю ее четверть века. Это в ней и держит.

…Вот. Обо всем вышеназванном мы и говорили.

— Рома, вы пришли в «Новую» в 2006 году, первокурсником. И с тех пор здесь. Почему?

— Я хотел стать футбольным комментатором: я играл в футбол и болею им. Потому и решил поступать на журфак МГУ.

На первом курсе нужно было проходить практику. Друг сказал, что требуются стажеры в некую «Новую газету», в отдел спорта. Пошел в Потаповский переулок, совершенно не зная направления и специфики газеты. Шел и думал: «Господи, будут про языки спрашивать. И что смотрю…» А на проходной меня ждал редактор отдела спорта Руслан Дубов. И покорил первым же вопросом: «Пиво пьешь?»

Я ответил радостно: «Конечно, да!»

Мы пошли на Чистые пруды, поговорили за жизнь и за футбол. Потом… я ожидал такого традиционного отдела спорта: вот на 50-й минуте кто-то прорвался по флангу и навесил. Оказалось — ​здесь это никого не волнует. Волнуют проблемы в спорте: коррупция, договорные игры.

Мне это понравилось. Камю когда-то говорил: «Всем, что я знаю о морали и человеческом долге, я обязан футболу». Он был футбольным вратарем.

…И здесь всегда было круто развиваться молодежи. Приходит человек. Не важно, сколько ему лет, но если он говорит: «Есть такая тема, я хочу ее сделать», ему скажут: «Делай». Свобода сильно мотивирует.

Во-вторых: никто же ценности не отменял. Когда разделяешь ценности издания, то — ​остаешься.

— В 2009 году, четверокурсником, вы приглашены в ICIJ, Международный консорциум журналистов-расследователей.

— Это вышло случайно. Мой коллега Роман Шлейнов уходил из газеты. А «Новая», благодаря Роме Шлейнову, долгое время была уже партнером ICIJ. И ему нужно было кого-то оставить, чтоб работать с консорциумом. Я уже работал в отделе расследований. И знал английский. Так это и вышло.

— Консорциум ICIJ получил «Пулитцера» за расследование «Панамского дела». Совсем новый жанр: совместная, скоординированная работа 300 расследователей из разных стран…

— Это не с «Панамы» началось, но «Панама» ярко показала: сейчас умирает понятие конкуренции на медиарынке. Разные медиа разных регионов мира, объединившись в огромный пул, усилили эффект от публикаций о «Панамском деле» в сотни раз. Это — ​журналистика XXI века, как мне кажется.

Второе: техническое обеспечение истории. Десятки миллионов файлов были распознаны, выложены в Сеть, надежно защищены. Платформа специальная позволяла искать в этих файлах. Гигантская техническая работа, невозможная еще десять лет назад!

Третье: иное взаимодействие журналистов. Вы обязаны, если что-то нашли, рассказывать об этом всем. Так раньше не было: находки прятали, обманывали коллег… Конкуренция оборачивалась чистым неприличием.

В работе консорциума, наоборот: вы обязаны делиться. Были случаи, когда люди этому не следовали. И их из семейства дружного выкидывали. Так что еще раз: по-моему, в журналистике нового века выживет и будет успешным не тот, кто конкурирует, а тот, кто объединяется.

— Между нами разница в поколение. При этом: одна страна, одна редакция, один журфак. Вы чувствуете себя «человеком открытого мира»? Хотя бы благодаря работе с тремя сотнями разноязыких душ?

— Мы работаем над какими-то историями вместе. В рамках прежних расследований я сотрудничал с «Рейтером», с «Гардиан», с Би-би-си.

Но «человек открытого мира»… это, наверно, когда вам без разницы, где работать. Сегодня в Берлине, завтра в Лондоне. Вот этого я себе представить не могу. Когда провожу вне России больше месяца, начинает тянуть очень сильно обратно.

Я, конечно, это объясняю адреналином, который дает работа здесь. И привычкой к данному ритму жизни. Но правда: начинаю скучать и хиреть, когда долго нахожусь где-то. Хотя ездил много: наверное, все страны Европы, был в Северной Америке, Южной Америке, Африке…

Но «человек открытого мира»? Нет. Я тоже очень привязан.

— Главные ваши расследования, Рома?

— Есть то, которым я горжусь больше всего. А есть то, которое числится самым важным. Числится, конечно же, история капиталов виолончелиста Ролдугина, часть «Панамского дела». А я больше всего горжусь историей 2015 года «Лубянские на Рублевке». Про двадцать генералов ФСБ. Ради них был разрушен детский сад их же ведомства. Генералы приватизировали землю и потом продали ее за миллионы долларов.

Вначале у нас об этом «детсадовском» сюжете были только слухи. А потом… всегда ведь есть минимум истории и есть максимум истории. Здесь удалось отработать максимум. Шаг за шагом мы доказали: генералы продали землю и стали долларовыми миллионерами. Это была сложная по тактике и стратегии история. И мне кажется, что мы — ​Сергей Канев, Сергей Соколов и я — ​ее очень хорошо сделали.

— Банальный вопрос. Давят?

— Конечно. К счастью, тьфу-тьфу-тьфу, все-таки не 1990-е. На смену битам пришли пачки с долларами. Давят, по правде сказать, больше не на меня, а на руководство редакции, чтобы снять материалы. Но в большинстве случаев нам удавалось выстоять.

Когда предлагают взятки — ​это легкая история. Ты просто говоришь «нет». Но большинство историй сложнее. Люди, о которых я пишу, пытаются перекрыть источники финансирования газеты, подсылают самые разные проверяющие органы, устраивают провокации в отношении коллег. Поэтому порой процесс нивелирования проблем и нивелирования давления длится дольше, чем подготовка истории.

— Читаешь ваши расследования подряд, аки длинную хронику, — ​картина очень разнообразная и страшно однообразная: крадут. Крадут уголь в военных городках. Крадут миллионы, и за это платит жизнью юрист Магнитский. Генерал Шаманов спец­назом ВДВ прикрывает зятя-авторитета. На полигон «Ядрово» везут мусор Управления делами президента. В любую молекулу нашей жизни встроен атом коррупции?

— Пока нынешняя власть у власти, — ​да. Так и будет. Мы почему-то отказываемся это понимать. Наверное, потому, что всем нам свойственна сакрализация власти. Нужно пройти период ее десакрализации.

Мы думаем так: «Они наверху, им виднее». А я вижу, что они уже давно мумифицировались в своих золотых клетках и понятия не имеют о том, как живет страна.

Мы думаем: «Ну не могут же они так цинично воровать». А я знаю, как они убивают людей за лишние монеты.

Поэтому нужно как можно скорее пройти период десакрализации власти и наконец признать, какие люди нами правят. И тогда все встанет на свои места: почему они крадут, почему крадут везде, почему крадут цинично, почему врут цинично, почему убивают.

— Хорошо, а как этих людей менять?

— Их поменять невозможно. Просто должны быть другие.

— Это случится со сменой поколения?

— Я не знаю. Но нынешних не изменить.

Оставить комментарий

Популярные посты:

crusalde

Информационные технологии и связь

demukha

На улице Космонавтов

l_boris

Авиаретро. Швеция как передовая авиационная держава

von_hoffmann

Когда коммунист лжёт? Когда он открывает рот...

abrod

Поразительное фото

tatiana-gayduk

Небанальный Ногинск

ru_auto

Куда катится этот мир?

planetarij

Women and Pyramids Before Everything

matsam

Новости Украины

• Ранее
• Архив