И снова о статье А.А. Кокошина «Исторические корни блицкрига».

Предыдущее фрагмент, неожиданно для меня, стал рекордным во всей серии по числу просмотров.

Обсуждение, к сожаление, не было свободно от шероховатостей. В нём приняли участи два-три господина с манерами капитана Лебядкина и попытались учинить «бал гувернанток». Увы, и сам я не удержался от перебранки, что не придало разговору связности.

Как всегда, интересны и оригинальны были реплики Алексея Афанасьева. Экономно и тонко вёл полемику RussRuss. Дмитрий Фролов поддержал мою мысль о том, что признаками блиц-кампаний обадали не только расмотренные Кокошиными Польская, Французская кампании и война в СССР в 1941-м году. Надеюсь, что Алексей Кийякин будет активнее участвовать в обсуждени. Очень понравились его реплики.

Николай Сахненко обвинял участников обсуждения в том, что они не нюхали пороху и не потрудились привлечь к обсуждению тех, кто нюхал. Ну, так ворота открыты нараспашку. Будем рады новым участникам и свежим мыслям.

А теперь продолжим. Чисто волюнтаристским решением я поменял порядок вопросов, остающихся нерассмотренными, и предлагаю такую очерёдность их обсуждения:

6.     Пределы блицкрига (далее БК) (хронологические, пространственные, культурные).

7.     Дивергенция теории и практики «воевания» после Первой мировой войны.

8.     Анти-БК.

Цитаты из статьи А.А. Кокошина выделены цветом.

6. Пределы БК (хронологические, пространственные, культурные).

Немалый интерес представляет вопрос о месте БК в истории военного искусства.

Была ли это чисто немецкая манера ведения войны или методы молниеносной войны соответствовали определённому этапу развития военной техники и способов её применения и использовались всеми воюющими сторонами?

Применялись ли методы молниеносной войны на всех ТВД и на всём протяжении Второй мировой войны, или они были использованы исключительно немцами и только в первые годы войны?

Остался ли БК историческим воспоминанием, или его идеи осмыслены военными теоретиками и практиками более поздних эпох и интегрированы в новейшие наступательные доктрины?

А.А. Кокошин трактует БК как немецкое оружие: «Изучение немецкого военного искусства периода второй мировой войны, в том числе теории и практики реализации блицкрига, в нашей стране неоправданно затянулось на долгие десятилетия.»

Но эта немецкая доктрина опиралась на современные достижения военной мысли Запада: «германские военные теоретики и военачальники самым внимательным образом следили за разработками новых форм и способов ведения во­оруженной борьбы, которые делали их зарубежные коллеги, среди которых были Б. Лиддел Гарт и Дж. Фуллер в Великобритании, Ш. де Голль во Франции, Л. Эймансбергер в Австрии.».

В то же время Кокошин рассматривает изучение БК как актуальную практическую задачу, без решения которой невозможно успешное военное строительство: «Отсутствие комплексных исследова­ний, посвященных этой теме, не позволяет должным образом оценить долго­срочные тенденции в развитии форм и способов ведения вооруженной борьбы, изменения в сфере военного дела и военного искусства в современных услови­ях, что необходимо для прогнозирования военного строительства на ближай­шие 20—30 лет.»

«В отечественных исследованиях организационным решениям германского командования до сих пор не придается должного значения.»

Итак, насколько я понимаю, речь идёт о том, что немцы лучше других учли уроки ПМВ, новейшие тенденции развития военной техники, главные теоретические достижения межвоенной поры и создали новаторскую наступательную доктрину. О том, что в тот период были разработаны (или, по крайней мере, были мыслимы) иные эффективные способы ведения войны, в статье не говорится.

Читаем дальше.

БК в Германии.

Несколько неожиданно А.А. Кокошин пишет: «Сила немецкой военной машины, являвшейся частью крайне идеологизированного нацистского государства, была такова, что и после краха блицкрига в результате масштабного поражения группы армий «Центр» под Москвой зи­мой 1941—1942 гг. потребовались еще несколько лет тяжелейших боев и сраже­ний, прежде всего, на советско-германском фронте, а также совместные усилия СССР, США и Великобритании, направленные на то, чтобы добиться безогово­рочной капитуляции «третьего рейха».»

Это утверждение вызывает недоумение по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, совершенно непонятно, что мешает причислять немецкое наступление 1942-го года к числу БК? Разве немцы изменили коренным образом методы взаимодействия родов войск, разве они применили принципиально новую технику? Безусловно, наступление было менее масштабным и «увенчалось» куда более катастрофическим разгромом. Но можно ли вести речь о качественных отличиях?

Во-вторых, удивляет и то, что немцы столь решительно отказались от технологий БК и задумали учинить Красной Армии Верден под Курском в 1943 году? 

В их распоряжении очень дорогой, очень производительный фрезерный станок, который позволяет делать конфетки из польской стали, и из французской. При обработке советской стали фреза начинает крошиться, мотор гудит. Плохо. Но следует ли из этого, что прекрасный фрезерный станок следует срочно переделывать в посредственный долбёжный? Не лучше ли использовать его там, где он работает? Почему не попробовать заняться всерьёз английской и американской сталью?

Что мешало перейти на Восточном фронте к глухом обороне (со строительством серьёзной оборонительной линии по Днепру), а основные усилия перенести на Ближний Восток и в Африку, «уговорив» Испанию, Португалию и Турцию присоединиться. Уговорить было бы непросто, пршлосьбы обещать «всё земное», но менять на переправе и лошадь, и телегу, и самый способ запряжки ещё труднее. Быть может, немцы были расистами до такой степени, что решили, что БК, непригодный для борьбы «даже» с русскими, тем более непригоден в боях с англосаксами? Или их военная активность умело направлялась извне?   

БК у союзников Германии.

Применяли ли технологи БК другие страны?

Список стран, которые были в принципе способны на что-то подобное, короток. Это страны с высоко и всесторонне развитой промышленностью и с относительно самостоятельной внешней политикой. Италия, Япония, Франция, Англия, США, СССР. И о каждой стране хочется сказать несколько слов.

В Италии родилась оригинальная и весьма популярна (хотя и в корне антиблицкриговская) доктрина Дуэ. Италия – страна передовой технической мысли. Ну и всё. Вопиющая бездарность военного руководства и крайня неприспособленность солдатской масы к условиям современной войны делают разговор о БК бессодержательным. Да и экономика слабовата для создания инструментов БК «в ассортименте».

Япония. Тут сложнее. Серии ярких побед, огромная империя, созданная в считанные годы, высокий воинский дух. Да и прямые аналогии с Германией наблюдаются. Прежде всего – успешное применение пикировщиков для поддержки наступающих войск. Причём японцы очень рано поняли преимущество самолетов этого типа и применили их на практике до «официального открытия» ВМВ. Но, в рамках местной специфики, значительный объём работы по сухопутным целям выполняли самолёты палубного базирования. Благо, по великим китайским рекам японские авианосцы могли проникать достаточно далеко.

Но, всё-таки, говорить о подобии японских методов ведения наступательной войны немецким сложно.

Ну, вот самые очевидные возражения:

1) Объемы производства пистолетов-пулемётов в Японии были ничтожными. А какая же это молниеносная война, если наступающие автоматчики не шпарят от пуза веером в белый свет как в копечку?

2) Моторизована японская пехота была совершенно недостаточно.

3) Долгий опыт боёв с китайцами (многочисленными, но слабо вооружёнными и плохо организованными), вероятно, не стимулировал развитие новаторских методов ведения войны.

4) А, самое главное заключается в непреодолимой глубине культурных различий. Не то, чтобы самураи 20-го века затмевали арийцев той же поры душевной чистотой. Самые подлые и жестокие методы ведения войны японцы и немцы применяли безо всяких душевных терзаний. Но вот способы принятия решения, особенности субординации, вероятно, делали восприятие глубоко западной доктрины невозможным.

 «Японский солдат, - сказал Жуков, - который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя. Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерется с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед харакири. Офицерский состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, малоинициативен и склонен действовать по шаблону». (Можейко И.В. Западный ветер - ясная погода. - М: ООО «Издательство ACT», 2001.  http://militera.lib.ru/h/mozheiko/index.html) Оценка взвешенная и уважительная, но БК тут и не ночевал.

БК у французов.

А.А. Кокошин о французах пишет однозначно неодобрительно: «Многое говорит о том, что главной причиной поражения Франции и ее союзников в 1940 г. была неадекватность французской военной мысли новым условиям; она отставала от развития германской военной мысли на пару деся­тилетий, несмотря на наличие упоминавшегося выше труда Ш. де Голля.»

Так что нет и ещё раз нет. Никакого БК французы не изобрели. А почему?

По итогам предыдущих больших войн (и Семилетней, когда Францию вытеснили из Индии и из Северной Америки, и Наполеоновских войн, когда разгром сопровождался и огромными людскими потерями, и Франко-прусской, и ПМВ, когда Франция была важнейшим полем боя и истекла кровью, страна постепенно «сползала» в разряд государств не первой важности. Ресурсами для того, чтобы преобразовать весь мир в свою пользу она не располагала, политическими итогами ПМВ была в целом довольна, сидела «на краю чужого гнезда» и «торговала «Мистралями»». Кроме того, Франция находилась в уникальной политической ситуации. В Англии господствовал либеральный капитализм, в Италии, Германии, Испании после открытой борьбы утвердилось господство капитализма террористического, а во Франции открытое столкновение не произошло, наблюдался очень сложный баланс сил разнообразных правых и левых. В таком положении сложно было методично заниматься военным строительством революционного толка. Были укрепления, были неплохие танки и самолёты, а «доктрина» сводилась к тому, чтобы следить за действиями противника и решительно их пресекать.

БК у англосаксов:

1)    можно предположить, что они в такой доктрине не нуждались вовсе. Напротив, им нужна была долгая, упорная война с глубокими и необратимыми последствиями.

а) долгая война была необходима как способ формирования «нового технологического уклада». Й. Шумпетер учит нас, что предприниматель никогда не работает за свой собственный счёт, а предпочитает деньги «привлекать». С учётом масштаба предстоящих работ привлекать следовало государственные средства, да ещё и в такой форме, чтобы потом и отдавать не пришлось. Развитие реактивной авиации, ракетной техники, атомного оружия, радиолокации, компъютеры – вероятно, самые яркие, но далеко не исчерпывающие примеры новшеств, рождению которых война способствовала весьма и весьма. Причём, важно было инициировать инновационный процесс и в странах, которым заранее была предопределена роль побеждённых. А после победы геноссе фон Браун органично обретает новую историческую родину.

б) кроме того, ВМВ была борьбой за лидерство между США и Великобританией. А так как воевать друг с другом открыто им не совсем удобно, неизбежны были долгие манёвры и попытки оттеснить друг друга от ёмких рынков, важных источников сырья и т.д.;

б) определённую проблему для англосаксонского мира представляли и СССР, Германия, Япония. СССР и Германия предлагали человечеству альтернативные проекты мироустройства, а Япония предлагала некую локальную альтернативу, но в её «локусе» пребывал Китай. Молниеносный разгром таких противников не был решением в принципе. В таком случае столкновение просто переносилось в будущее. А ускорение технического прогресса и его вероятностный характер наполняли это будущее опасностями. Все три страны следовало разрушить как можно основательнее, лишив потенциала роста и воли к сопротивлению. А для этого как нельзя больше подходили стратегические бомбардировки больших городов. Ну а немцам наши партнёры «доверяли» обескровить СССР.

в) а ещё надо было организовать «светлое будущее» для Индии и Китая. Индия явно шла к независимости, Китай осваивал современные методы вооружённой борьбы и опробовал различные типы государственного устройства и в любой момент мог потребовать места под солнцем. Вероятно, следовало создать некую безальтернативность, вынудить обе страны сотрудничать с Великобританией или США ив будущем.

     2) БК – рискованная, авантюрная стратегия. А зачем рисковать странам, победившим в ПМВ? Они осуществляют свои цели более очевидными и безопасными средствами, располагая целой системой гарантий от катастрофического развития ситуации;

     3) народец в Англии, и, особенно, в Америке, пожиже, чем в Германии. Трудно реализовать БК на практике с таким человеческим материалом;

     4) три первые причины делают непобедимой ту сторону армейской жизни, которую отмечал Фуллер: в своём консерватизме армия уступает только церкви.

Обоюдная слепота.

В связи со сказанным выше хочется отметить одно любопытное наблюдение из статьи А.А. Кокошина.

«Что касается вопросов деятельности германской стратегической разведки (как военной, так и политической), кото­рой занималось VI управление РСХА (Главного управления имперской безопас­ности), то применительно к теме блицкрига они требуют особого рассмотрения. По имеющимся на сегодняшний день данным, успехи германской стратегичес­кой разведки в отношении СССР в целом были незначительными, что вело в частности к недооценке промышленного потенциала Советского Союза и мо­билизационных возможностей Красной Армии.»

«Ряд ветеранов советской разведки в беседах с автором неоднократно от­мечали, что в докладах, в разведывательных обзорах акцент делался не на добытых данных об уровне управления у вероятного противника и его уме­нии руководить в наступательных операциях огромными массами войск, не на идеях, лежавших в основе боевых уставов и наставлений, а, прежде всего, на численности и структуре его вооруженных сил, их дислокации, наличии основных видов вооружений и военной техники, ее тактико-технических ха­рактеристиках и т.д. В результате складывалась картина, не дававшая полного представления о реальных боевых возможностях опаснейшего противника, постигшего, по выражению Свечина, «оперативную тайну» второй мировой войны.»

«Советской разведке, в отличие от британской, не удалось проникнуть в тайны германских шифров и кодов. Это существенно снижало качество разведданных, получаемых советским государственно-партий­ным руководством и высшим военным командованием.»

Причём интересно, что неудачи разведок Германии и СССР автор примерно в равной степени объясняет советским «тоталитаризмом»:

«Во многом это было и след­ствием жесткого контрразведывательного режима на территории СССР, бес­прецедентной цензуры печати и того, что в разведдеятельности гитлеровских спецслужб ставка делалась, прежде всего, на получение информации, необхо­димой для ведения «молниеносной войны». К. Типпельскирх писал, что опре­делить хотя бы приблизительно военную мощь Советского Союза было почти невозможно. По его словам, «на протяжении двадцати лет Советский Союз, отгородившийся уже тогда железным занавесом от остального мира, жил своей особой жизнью».»

«Большую роль в неадекватном усвоении опыта войны против Польши и Франции сыграло положение дел в советской разведке — как в военной, так и в политической, которые в 1937—1939 гг. подверглись жесточайшим репресси­ям. Это серьезнейшим образом отразилось, в частности, на аналитических воз­можностях разведки[94]. Сыграла свою роль и чехарда с назначениями в Гене­ральном штабе РККА — как на уровне начальников Генштаба, так и начальни­ков оперативного управления Генштаба — этого «генштаба в генштабе».»

Т.е. советский режим и плох и хорош одновременно и в одном и том же отношении. Он окутан тайной для врагов, но и врагов рассмотреть не в состоянии.

А практика осуществления БК во всём хороша, за тем исключением, что Германия бросается в омут …без разведки.

Не объясняется ли эта обоюдная слепота работой третьей и более опытной разведки?

БК в СССР.

«Масштабная интеллектуальная работа по преодолению позиционности во­енных действий, которые доминировали в первую мировую войну, была про­делана в Советском Союзе. Речь идет, прежде всего, о «теории глубокой опера­ции» и «теории глубокого боя».»

С позиций наивного читателя можно сделать вывод, что наша военная мысль была интереснее и плодотворнее, чем военная мысль Англии и Франции, в истории которых заметный след оставили лишь отдельные, изолированные мыслители, да к тому же ещё и услышанные исключительно в Германии.

Но высказывания Кокошина о развитии военной мысли в СССР в 1920-е – 1930-е годы я сейчас цитировать не буду. Они многочисленны, очень интересны и послужат «пищей» для моего предпоследнего выступления.

А сейчас повторю только то, что говорил уже ранее: наша наступательная доктрина принципиально отличалась от БК и не может рассматриваться как его вариант и не может расцениваться по степени близости-удалённости от немецкой наступательной доктрины. Немцы предложили постмодернистский вариант преодоления позиционности, а наша военная мысль развивалась строго в рамках военной классики.

БК после Второй мировой войны.

Некоторые соображения на эту тему я уже высказывал и нельзя сказать, что не получил за это по шапке. Но делать нечего, повторюсь.

Как мне кажется, в межвоенный период наблюдалась последовательная и глубокая дивергенция военных доктрин. Германия, во многом вынужденно, разработала доктрину БК. США и Англия в значительной степени следовали идеям Дуэ, в СССР применение современной техники мыслилось в рамках классических положений военной стратегии. После войны, во всяком случае в пределах всего Запада, наметилась противоположная тенденция конвергенции и синтеза. Немецкие находки  в области БК были тщательно изучены и включены в целостную концепцию подавления противника и разрушения фундаментальных основ существования враждебной нации (разрушение инфраструктуры, промышленности, истребление значительной массы населения и  подрыв возможностей воспроизводства различными «генетическими закладками»: дефолианты, боеприпасы с обеднённым ураном и т.п.) с непременным использованием стратегических бомбардировок. А в дальнейшем развитие интегральной военной доктрины Запада шло в направлении уменьшения объёма видимых кровопролитий и видимого участия основным носителей общечеловеческих ценностей в прямой вооружённой борьбе.

Вооружённые силы Запада всё в большей мере используются так, как использовались в прошлых войнах линкоры. Самим фактом своего существования они заставляют потенциального противника «тратиться» и проводить «самоцензуру» по части ответных мер на агрессивные действия, а в действие приводятся только в самом крайнем случае и с применением всех мыслимых предосторожностей.

И, в то же время, наблюдаются тенденции «вьетнамизации», когда разрушение враждебных Западу государств ведётся силами туземных армий (при всесторонней поддержке с воздуха), «приватизации» (когда офицеры и солдаты западных армий выступают в вооруженных конфликтах как члены ЧВК) и, так сказать, «гуманизации», когда туземные армии разрушают государства изнутри методами «мирного протеста».

Уже нет большой необходимости истреблять массы людей физически «прямо сейчас», т.к. понятно, что численность враждебных Западу народов сократится в результате победы до приемлемого уровня в результате резкого снижения качества питания, наркотизации, ослабления иммунитета, распространения креативных полигендерных практик и  технологий планирования семьи.

Продолжение следует.