Запахи

alena_73 — 03.12.2019 Каждый месяц пахнет по-своему.
Вот чем пахнет декабрь? А декабрь пахнет…
Стоп. Тут слова заканчиваются, и кроме «эээ», «ну это», «это такое» я ничего толкового родить не могу. Слова витают в воздухе и ускользают, словно песок между пальцами – не удержать.
Кто-то скажет: на как же? Декабрь пахнет елкой, пахнет мандаринами. Глинтвейном. Шоколадом. Бенгальскими огнями.
Но нет. Так пахнет декабрь, который на излете, а тот, который неспешно приходит в мир, а потом начинает набирать обороты, постепенно ускоряясь – быстрее, быстрее – и вот уже несется, мчится во весь опор навстречу Концу и навстречу Началу, тот декабрь, он другой. И запах у него другой. И ни с кем не спутаешь.
И даже, если сжечь все календари, а потом выйти на улицу, подставить лицо небу, закрыть глаза, то все-равно почувствуешь и не ошибешься – декабрь пришел, декабрь…
И вместе с запахами приходят воспоминания…

Нам с Наташкой по пятнадцать. Мы ходим в секцию парашютного спорта.
- Небо, - говорю я Наташке. – Небо.
- Дура ты, Морозова, - говорит Наташка. – И я дура.
Нет, никаких прыжков с самолета у меня не будет – я не пройду медкомиссию по зрению. Поэтому все ограничится прыжками с вышки, весело и ни капли не страшно. А Наташка прыгнет. Все свои положенные три прыжка. А потом, успокаивая меня, скажет:
- Да фигня, ничего особенного, не расстраивайся. Только страшно до усрачки.
Но это потом. А пока мы ходим на занятия, старательно конспектируем слова инструктора в толстых тетрадях 48 листов в клетку, собираем парашют, отрабатываем на тренажерах прыжок: 1021, 1022, 1023, кольцо, голову вверх, проверить купол, дезактивировать запаску. Учимся натягивать стропы – регулировать направление.
- Будете висеть безвольной колбасой, улетите на кладбище, - говорит инструктор.
На кладбище – это не фигурально, а вполне себе буквально. Все прыжки выполняются за городом, рядом с кладбищем.
Мы смеемся. Слушаем байки инструктора о незадачливых прыгунах, приземлившихся на памятники и оградки.
Сейчас сама мысль о прыжках рядом с кладбищем кажется мне пугающей, а тогда…
Нам – пятнадцать. Мы почти бессмертны.
После занятий Наташка обязательно тянет меня в небольшую кулинарию рядом. За эклерами со снежком. Обычно везде продаются с масляным кремом – с куском замерзшего жирного сладкого маргарина внутри, а тут со снежком. Пахнет в кулинарии, как и во всех кулинариях отвратительно, но зато какие эклеры!
Вот у меня ребенок не знает, что такое кулинария.
- Это типа пекарни, да?
Ну да, хотя… Пекарня пахнет сдобой. Пахнет теплыми булочками, ванилью, корицей и кардамоном. Пахнет свежим тестом, изюмом, заварным кремом. Пахнет слегка пригоревшей карамелью, коричневой, прозрачной и ломкой как первый тонкий лед на лужах.
А кулинария… Советская кулинария моего детства – это кулинария. Она пахнет тяжело. Холодными котлетами в белой изморози жира, пирожками с капустой, прогорклым маслом, тяжелыми булками с тремя изюминами внутри, корзиночками с маком и песочными пирожными «Полоска», чаем, березовым соком… Все это великолепие разложено по белым тарелкам, рядом – написанный от руки ценник и буфетчица в несвежем халате, подпирающая прилавок необъятной грудью.
- Чего тебе, девочка?
… Мы с Наташкой стоим на остановке и едим эклеры со снежком.
- Ммм, вкусно, - говорит Наташка и откусывает огромный кусок. – Фа эфо мовно вофифу пвова…
- Чего? – тяну я.
Наташка прожевывает, глотает.
- Я говорю, - поясняет она. – За это можно родину продать.
- Ааа!
Мы смеемся.
Нам по пятнадцать. Мы – бессмертны и готовы продать родину за эклеры со снежком.

…Я выхожу на улицу. Подставляю лицо мягкому снегу и закрываю глаза. Декабрь пришел. Декабрь. Тот самый, который, еще не зная об этом, уже начал набирать обороты, быстрее, быстрее, еще быстрее. Навстречу Концу и навстречу Началу.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив