Законопослушность

sapojnik — 14.02.2024
Обложка книги

Удивительные и даже шокирующие истории подстерегают порой в самых неожиданных местах. Вот пример: я на днях зашел в любимый книжный и там прикупил – из чисто детского любопытства – книгу с интригующим названием «Аллергия» от современного американского автора. Тема аллергии меня всегда интересовала – и как психолога (поскольку это явно психосоматическое заболевание), и, главное, потому что я сам аллергик – у меня аллергия на кошек, собак и даже есть элементы так называемой «сенной лихорадки». При таких вводных грех не купить новейшее исследование, как написано на обложке, «феномена, продолжающего сбивать с толку медицину», от «медицинского антрополога, исследователя феномена аллергии, доктора философии Калифорнийского университета в Беркли и бакалавра Университета Нью-Гемпшира» (так тоже написано на обложке). С обложкой, правда, сразу ставится под сомнение качество перевода, поскольку «доктор философии» - это, очевидно, просто Ph.D – кандидатская степень, причем не по философии, конечно, а, видимо, как раз по антропологии. Но все равно ясно, что автор, некая Тереза Макфейл – получила степень в Беркли, а это уже точно чего-то да стоит. Не хуже моего МГУ.

В общем, я рассчитывал на легкое и познавательное чтение по интересующей меня аллергической теме в жанре «научпоп», который ныне для солидности принято обозначать как «нон-фикшн». И каково ж было мое удивление, когда уже на первых 10 страницах эта самая Тереза Макфейл огорошила меня вместо необременительного чтива настоящей жизненной драмой, причем непридуманной, и более того – касающейся ее лично!

Это всё во Вступлении, и поначалу ничто не предвещает. Ну, еще в аннотации мы узнаем, что Тереза сама страдает от аллергии (кажется, на арахис). Что ж, удовлетворенно усмехаемся мы – «мы так и думали». Но вот дальше – с этого собственно и начинается книга – Тереза рассказывает один день из жизни своего отца.

Сокращу по максимуму, оставив самую суть. Итак, отец едет в машине вместе со своей подругой жарким летним днем (дочери с ним нет). Ему около пятидесяти, он вполне в форме, хотя и полноват. Год 1996. Окно в машине открыто, через него случайно залетает пчела – и жалит его в шею. И у него тут же начинает развиваться анафилактический шок (тут Тереза, как дипломированный специалист, весьма убедительно рассказывает нам, почему в случае подверженности анафилактическому шоку особенно опасен укол аллергеном именно в шею).

Отцу почти сразу начинает резко плохеть, хотя несколько минут она еще продолжает вести. Потом он все ж понимает, что с самочувствием что-то не то, останавливает машину у обочины и предлагает подруге Патрисии сесть за руль вместо. Анафилактический отек продолжает нарастать. Резкий подскок давления, понемногу становится все труднее дышать.

Подруга понимает, что происходит явно что-то очень нехорошее. Они на сельской дороге, но до ближайшего города довольно близко. Она дает по газам и направляет машину не к больнице, а к ближайшей аптеке. С точки зрения здравого смысла – самое правильное решение, когда ясно, что счет идет буквально на минуты).

Подъезжают к аптеке, одновременно вызывают к ней же «Скорую помощь». Отец уже практически не может двигаться и буквально еле дышит. Всё раздуло, красное лицо (опять Тереза объясняет: то, что быстро приехали – правильно, а вот то, что отец пересел, но продолжал сидеть прямо – ошибка; надо было лечь, вертикальное положение создает условия для остановки сердца, что в итоге и произошло). Патрисия вбегает в аптеку, зовет фармацевта-провизора, тот соглашается: да, очень похоже на анафилактический шок, тут по всем врачебным показателям требуется срочный укол эпинефрина, давайте ваш рецепт.

Эпинефрин – это, оказывается, просто еще одно название адреналина. Он – поясняет нам за кадром Тереза, - сужает сосуды и блокирует выделение гистамина; в общем, адреналин спасает.

Но ни у отца, ни у его герлфренд НЕТ рецепта на эпинефрин! Макфейл-старший не знал, что у него такая острая реакция на пчелиный яд, и он вообще не любил ходить по врачам (что для американца более чем нормально, заметим от себя).

Ну что ж, разводит руками фармацевт-американец из Новой Англии: нет рецепта – нет и эпинефрина. Тереза-автор за кадром грустно подтверждает: в 90-е в Америке в очередной раз с чем-то ожесточенно боролись, и строго-настрого запрещали отпуск в аптеках эпинефрина без рецепта. Отец Терезы в машине раздулся уже до безобразия, кислород практически уже не поступает в его легкие (огромный отек). Одновременно и сердце начинает биться всё медленнее – оно просто не справляется (и это у вполне здорового еще минут 15 назад мужчины!)

Заключительная стадия процесса, сообщает нам дочь, называется «воспалительным каскадом».

И тут – слава богу! Приезжает «Скорая». Казалось бы, хеппи-энд, но нет: у медбратьев со Скорой тоже… не оказывается эпинефрина! Есть билет на балет – на трамвай билета нет. Они все кидаются снова к фармацевту, у которого в аптеке эпинефрин есть. Уже не только перепуганная Патрисия, но и медики со Скорой подступают к аптекарю – нужен эпинефрин, человек умирает!

Цитата: «Фармацевт по-прежнему непреклонно, хоть и с сожалением (!!!-С.), отказывался выдать лекарство, в котором мой отец так отчаянно нуждался». И далее вовсе невероятное (я преклоняюсь перед выдержкой автора – истинной американки). «Хотя его решение может показаться бесчеловечным – юридически у него были связаны руки: в 1990-х фармацевтам не разрешалось выдавать адреналин без рецепта». Это пишет дочь, потерявшая таким образом отца.

Дальше, плюнув на аптеку, отца резко перегрузили в «Скорую» и погнали в больницу, до которой было еще 10 минут езды. Отец Терезы умер по дороге.

Уфф. Я даже пока переписывал – опять разволновался. Вот как так?! С одной стороны – эта невероятно быстрая и ужасная смерть (причем я примерно представляю себе, что это такое – у меня в жизни было несколько моментов почти анафилактического шока). Но более всего потрясает позиция аптекаря. «Не положено». Он ведь фактически убил человека. Человек умирал на его глазах, как медик он должен был яснее всех окружающих представлять себе, что чел на заднем сиденье стоящего у его аптеки авто именно умирает – и «с сожалением» позволил ему умереть.

И он ведь формально ни в чем не виноват. Дочь «доктор философии» не испытывает по отношению к нему никаких чувств – поскольку с точки зрения законов его ни в чем нельзя обвинить. Он соблюдал законный запрет. И наверняка среди читателей – и у нас, и в Америке – найдется масса людей, которые будут на его стороне. В конце концов – скажут – этот отец сам виноват. Если ты такой аллергик – таскай с собой рецепт этого чертова адреналина. Если ты не знаешь, что аллергик и пчелиный укус (или какой-нибудь арахис, или молоко, или еще какая-то фигня) может тебя убить – плохо; должен знать.

Этот эпизод хорошо показывает, на мой взгляд, почему на всем благословенном Западе так хорошо пошли маски, локдауны и «вакцины». Это их ЗАКОНОПОСЛУШАНИЕ, и оно у них – в крови. Нельзя – значит нельзя. Велели – значит велели. Всё, точка.

Мы видим пресловутую «роботизацию», о которой так страстно мечтает вся прогрессивная общественность – типа, «вкалывают роботы, счастлив человек», «скорей бы уж». Но не замечаем, что роботизация уже наступила. Причем - без роботов. Они, оказывается, не нужны. Допустим, что в той маленькой аптеке продавцом уже, опережая поступь Прогресса, был бы Робот. Что бы изменилось? НИЧЕГО. Робот бы точно так же ни за что не выдал бы эпинефрин, ибо «нельзя». В инструкции не прописано. И точно так же ничего нельзя было бы сделать, хотя лекарство – вот оно. Спасение прямо здесь. Чем еще удивительны эти аллергические приступы (опять говорю по своему опыту): вот только что он вроде тебя убивает, ни вдохнуть ни выдохнуть… но если приступ СНЯТЬ каким-то образом – то всё. Как в сказке, за минуту: отек спадает, сердце бьется, дыхание норм. Хоть сейчас - в спецназ. КАК БУДТО НИЧЕГО И НЕ БЫЛО. В этом тоже – коварство аллергии.

Но вот это «законопослушание», которым мы так восхищаемся в «цивилизованных странах» - оно ведь тоже страшная социальная зараза. Люди «роботизируются», превращаются в функции. Пресловутый Корпоративный Человек, страшный кошмар современной философии (на этот раз настоящей).

Функция фармацевта – выдавать лекарства в установленном порядке. Его не должно волновать, кто там живет, кто умирает, кому что надо и что не надо. Есть ПОРЯДОК. И так – все и во всем. Мир функций. Чудесный мир счастья.

Отец у Терезы умер как собака в окружении МЕДИКОВ, которые ничем не могли и не хотели ему помочь. Тереза решила в ответ стать сама врачом и ученой, чтобы бороться с аллергией – очень достойное решение.

Не дочитал еще ее книгу до конца. Но со дня смерти ее отца прошло уже почти 30 лет – однако если ее собственный, к примеру, сын тоже унаследовал аллергию на пчелиный яд... боюсь, что в аналогичной ситуации спасти его сможет только всё тот же укол эпинефрина. И больше ничто. Наука в отношении аллергии (как и во многих других отношениях) все это время топчется на месте.

Зато законопослушание растет как чума.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив