Юрашатуновшество

mashenka_sench — 02.07.2022 По телевизору шла передача Малахова про Юру Шатунова - девять дней бедняге. Он, оказывается, совсем молодой умер, ему пятидесяти не было. Жалко мужика.

На этом часть эмпатичная заканчивается. Переходим к цинизму и просто брюзжанию.

Надо сказать, что во времена моей хипповой юности понятие Юрашатунов в мою картину мира не вписывалось никак от слова совсем. Группа «Массовый лай» меня раздражает до сих пор до такой степени, что «белыми розами» меня пытать можно. Хуже, наверное, только «Руки вверх!», но их я готова признать постмодернистской пародией на «Ногу Свело».

Тем не менее, я готова признать заслугу «Ласкового мая» в создании перестроечно-постсоветской культурной идентичности. По каким-то трудно объяснимым причинам эта идентичность складывается из Цоя (которого, кстати, я не могу сказать, что очень люблю; что, впрочем, не мешает мне, как и абсолютному большинству жителей постсоветского пространства от 60 до 15, услышав соответствующие аккорды и слова «Белый снег, серый лёд…» продолжить: «ПО РАСТРЕСКАВШЕЙСЯ ЗЕМЛЕ!!!» и далее по тексту), песни «Все идёт по плану» (это, наверное, чисто для России характерно) и вот этой вот непробиваемой попсы про розовыйвечер, белыерозы и детстводетствотыкудаушло.

Так вот, Малахов. У Малахова в студии сидели разные люди и пытались, например, петь, предлагая новое прочтение песен «Ласкового мая». Нового прочтения не получалось, потому что там старое-то довольно неглубокое.

Другие пытались найти глубинный смысл. «Как по-новому звучит теперь эта песня!» - говорили они. Песня, правда, звучала по-старому, то есть как все та же унылая попса.

Третьи (да в общем одни и те же) пытались петь те же песни под гитару и две гармошки. Это уже и вовсе пахло неуместным стебом.

Потом ещё выскочили два каких-то юных дарования и спели собственное постмодернистское сочинение, состоящее из обрывков песен «Ласкового мая» и припева «Юра Шатунов - мой кумир» или что-то в этом роде. На этом месте мне захотелось послушать Даню Милохина - он был бы мне приятнее.

Ещё Малахов пытался вытащить на разговор композитора Кузнецова, который и набрал этот выдающийся коллектив и, как я понимаю, продолжал с Юрой работать. Композитор Кузнецов и написал все эти одинаковые песни (кстати, Юра Шатунов тоже что-то писал, и получалось, сюрприз, немного интереснее), и, кажется, в студии был слегка с бодуна. На вопрос Малахова: «Что же вы будете теперь делать?!» - он ответил: «Че делать, работать, жизнь продолжается». На сентиментальное его не тянуло. На другой вопрос: «Когда вы в последний раз говорили с Юрой?» - он снова ответил как-то без огонька: «Да за пару дней. Он сказал, что сердце покалывает, но пообещал, что отработает, а после концерта сказал, что отработал, и вот теперь все нормально». Это напомнило мне бессмертное из «Дня Радио»: «Че работаем?» - «Ларёк!»

Ещё показывали видео с кладбища, где сотни дев и дам лет до пятидесяти рекой (Белых Роз, естественно) текли в крематорий, рыдая и распевая все это. Это должно было растопить самое ледяное жестокое сердце, но мое, наверное, совсем каменное.

В студии люди продолжали делать грустные лица, качать в такт головами и играть на гитаре и гармошках (один мужик рассказал, что он учил Юру играть на гармошке, и Юра очень старался!). Иногда на сцену выходили бабушки с любимой песней Юры про деревеньку, крупная женщина в красном платье из Саратова и куча разных других, кхм, исполнителей.

В целом у меня создалось впечатление, что Малахов пытался рассказать о переживаниях, сопоставимых с печалью о смерти как минимум Джо Дассена. Но у него не получалось, потому что Юра Шатунов - совсем не Джо Дассен.

Смотреть это все было очень увлекательно, но фейспалмами чуть лоб не пробило.

А Юрию Царствие Небесное, конечно. Насколько я поняла, он был неплохой человек.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив