Юпитер Макрон: 1 год на вершине власти

Кумир

«Юпитером» президента Макрона год назад назвал министр экономики Брюно Ле Мэр. С тех пор это прозвище прижилось: возможно, потому что оно не вступает в противоречие с образом этого энергичного и не терпящего возражений хозяина Елисейского дворца.

восхищается своим товарищем и начальником Кристоф Кастанер. Признается: когда Макрон предложил мне поучаствовать в «великом приключении» (в своей президентской кампании), «я был на седьмом небе». И добавляет: «я был (с самого начала) одним из редких людей, имеющих макроновское ДНК».

Рассказы о преданной своему шефу до самозабвения могучей кучке технократов, которые вместе с ним штурмовали вершину власти, регулярно распространяются «источниками Елисейского дворца».

Кастанер — самый публичный из этой кучки. На его примере видно, что Макрон ценит безусловную преданность: в конце сентября Кастанер нашел у себя макроновскую ДНК, а в ноябре, заняв должность генсека президентской партии «Вперед, Республика!», сохранил еще и пост госсекретаря по вопросам взаимоотношений с парламентом. При том, что два главных принципа макроновской кадровой политики: невозможность совмещения постов и «чистота» кандидатов.

Но и второй принцип нарушается, если это касается людей, которых президент считает эффективными до незаменимости. Например, когда речь зашла о Ришаре Ферране, еще одном макроновце «с первого дня». После всплытия истории про использование служебного положения в целях обогащения феррановской жены, Макрон просто передвинул Феррана с поста министра на должность главы президентской фракции в Национальном собрании.

В Нацсобрании у макроновской фракции (выстроенной по принципу жесткой вертикали) — абсолютное большинство, и главное достоинство почти всех этих людей состоит в том, что они обязаны своим избранием исключительно Макрону и при этом почти не известны народу. То же самое касается и большинства министров.

Помазанник

Макрон, в свою очередь, обязан благодарить судьбу за невероятное стечение обстоятельств, позволившее ему стать президентом.

Но сам он, судя по всему, воспринял свое сказочное восхождение на вершину власти как знак свыше. По крайней мере, на днях, 10 мая, получая от Ангелы Меркель премию имени Карла Великого, Макрон сказал следующее:

Учитывая, что народ за этот год никак не изменился (да и не мог), придется признать: все дело в самом «носителе выбора».

Год назад мы писали: сильнее, чем желание перемен, во французских избирателях проявилось нежелание самим в них участвовать. Эта формулировка остается в силе, и тому есть два подтверждения: во-первых, все оппозиционные партии переживают кризис, во-вторых, и президентская «Вперед, Республика!» с большим трудом находит активистов в регионах.

Так что пока именно Макрон является главным «мотором перемен» во Франции. И энергии в нем очень много: кажется, что с приходом нового президента темпы работы «партии и правительства» ускорились вдвое (по сравнению со скоростями Олланда). Макрон живет по принципу: ни дня без информационного повода, ни одной недели — без реформы (см. под текст). При этом, протесты против реформ, да и вообще любые возражения президент встречает с непониманием. Вышли на улицу левые активисты, чтобы протестовать против реформы трудового законодательства, Макрон назвал их «тунеядцами». Попробовали медсестры высказать в лицо президенту недовольство «оптимизацией» больниц, и получили ответ: «Вы говорите глупости».

После каждого такого случая Макрона обвиняют в «презрении к людям» (другого социального круга). Но Макрон, во-первых, лучше этих людей знает, как будет лучше, а во-вторых, считает этих людей своими.

Газета Le Monde откопала макроновское интервью изданию «Le 1» (2015 г.), в котором он высказал мнение, что «французский народ не хотел смерти короля» и с тех пор все время пытается «заполнить пустоту», ища спасенье то в Наполеоне, то в де Голле… Макрон, который уже несколько раз (с презрением) высказывался о попытке Олланда быть «нормальным президентом» (то есть, почти таким же, как все другие люди), подчеркивает: глава страны должен высоко нести статус.

Свое 40-летие молодой правитель встретил в замке Шамбор, резиденции короля Франциска I. Именно этого монарха, при котором во Францию пришел Ренессанс, Макрон почитает более других. Le Monde рассказывает, что 16.11.2016, в день, когда Макрон объявил о выдвижении кандидатуры на пост президента, он поехал в базилику Сен-Дени, усыпальницу французских королей. Еще один визит к предшественникам он совершил ночью 05.04.2017, в разгар предвыборной кампании. «Этот визит был полон духовной силы», — объяснил Брюно Роже-Пёти, пресс-секретарь президента: Макрон чувствует себя «хранителем истории» Франции, «продолжателем дела» ее великих правителей. В марте 2018 в Елисейском дворце ставили музыкальную сказку «Петя и Волк». Президент Макрон исполнял роль рассказчика. До него активным участником театральных постановок был только Людовик XIV, Король-Солнце.

Прагматик

Впрочем, не будем продолжать эту линию: если Макрон и «монарх», то все-таки «республиканский», и чрезвычайно просвещенный. К тому же, это деловой суверен.

Такой же прагматичный подход применяет французский президент (автор дипломной работы о Макиавелли) и в вопросах международной политики. Пример макроновского подхода: Асад, конечно, кровавый диктатор, но я (в отличие от «нормального президента» Олланда) не буду требовать его отставки, так как это сейчас не имеет практического смысла. «Асад — враг сирийского народа» (а у французского — свои интересы).

Когда студенты университета Джорджа Вашингтона, встретившие Макрона как рок-звезду, спросили, примет ли он Далай-ламу, французский прагматик ответил: «Я встречался с ним во время предвыборной кампании. Но сегодня я президент, и если я встречусь с ним снова, это вызовет кризис в отношениях с Китаем… Если встреча нужна для того, чтобы послать сигнал, — это контрпродуктивно».

По международной арене молодой президент носится с той же скоростью, что и по и по грешной французской земле.

59% французов считают, что Макрон «вернул Франции ее роль в мире». Но если говорить о конкретных результатах, то макроновская продуктивность на «внешнем рынке» пока не очень высока. Это касается и проекта реформирования Евросоюза: энтузиазм Макрона пока наталкивается на общий скептицизм, а также нежелание властей Германии и северных стран ЕС принимать многие французские предложения в области финансов. Это касается и попыток стать главным «связным» Европы с президентом Соединенных Штатов.

Внешне все выглядит прекрасно: Макрон и Трамп целуются, Трамп говорит как «любит этого парня» и буквально сдувает с парня пылинки, но уже через несколько дней объявляет о выходе США из соглашения по иранской ядерной программе, вызывая плохо скрываемый гнев нашего Юпитера. Ведь именно этот вопрос стоял первым в повестке макроновского визита в Вашингтон. То же самое было с визитом Трампа в Париж в июле-2017: незадолго до встречи с Макроном Трамп объявил о выходе из Парижского соглашения по климату.

Французский президент все-таки пытался, используя всю силу своего убийственного обаяния, переубедить американца при личной встрече, но ничего не вышло.

Юпитер ответил красиво: провел в Париже грандиозный слет борцов с глобальным потеплением — One Planet Summit — под лозунгом Make our planet great again! Десятки лидеров государств и крупнейших мировых компаний пообещали вложить в это дело большие миллиарды денег.

Менеджер

«Макрон говорит с инвесторами на одном языке», — не устают повторять французские деловые издания. В 2017 году число иностранных инвесторов выросло на 16% — и это рекорд за последние 10 лет.

Добавьте сюда экономический рост в 2% ВВП и небольшое падение уровня безработицы — и уже можно допустить предположение о том, что Макрон не только «монарх», но и эффективный менеджер.

Проблема в том, что пока делать выводы рано: определить, кто внес больший вклад в эти показатели 2017 года — Макрон, Олланд или общая конъюнктура на мировом рынке, — практически невозможно.

Да и дальнейшая судьба чрезвычайно талантливого президента зависит, скорее, от показателей роста покупательной способности граждан: в пылу предвыборной борьбы Макрон обещал повысить средний доход французов. За год средняя покупательная способность граждан слегка упала: правительство объясняет это издержками реформ, и обещает, что рост начнется уже через несколько месяцев.

Правее правых

А пока Макрон — «президент для богатых»: это оценка 72% французов, опрошенных несколько дней назад. Ярлык приклеился к президенту в самом дебюте его правления — так как в первую очередь он занялся облегчением жизни представителей крупного капитала (выдвигая аргумент: именно они стоят первыми в цепочке создания общественных благ). 71% опрошенных считают, что Макрон не понимает ситуацию обитателей «рабочих кварталов», 80% полагают, что он не осведомлен о проблемах сельских жителей, но 87% уверены, что он прекрасно понимает проблемы и чаяния зажиточных граждан.

Чтобы не допустить роста социальных волнений и подъема оппозиции, Макрон должен переломить эту тенденцию. И как-то освободиться от ярлыков, которые могут вызвать в коллективной памяти французов нехорошие параллели.

Как сказал на днях язвительный президент Олланд, «те, кто говорят, что народ ищет себе короля, никогда не должны забывать, что живут в стране, где ему отрубили голову».

Юрий Сафронов
собкор в Париже