Я вообще-то собирался изложить свои мысли по этому поводу
bormental_r — 12.08.2012 Теги: МоссЯ вообще-то собирался изложить свои
мысли по этому поводу гораздо позже, но так как в последнее время
все чаще стали попадаться утверждения, что акция Pussy Riot – это
искусство, то, наверное, придется все же написать то, что я думаю,
несколько раньше.
Дело даже не в том. что меня крайне пугает та агрессивность, с
которой скоры на расправу с инакомыслящими кое-какие сторонники
безусловной святости Pussy Riot. В данном случае, меня интересует
не процесс над ними, а чисто культурологический вопрос: является ли
это искусством? И почему с такой яростью пытаются доказать, что да,
искусство? Что от этого изменится?
Мне кажется, что здесь имеет место
путаница – иногда нарочитая, иногда идущая от искреннего
заблуждения, когда все, что имеет внешние признаки искусства,
причисляется к оному. Поэтому, как мне кажется, есть смысл
провести водораздел между понятиями «искусство» и «перформанс».
И если я ошибаюсь, то пусть более подготовленные товарищи меня
поправят. Только предметно, а то я отвлеченными рассуждениями сыт
по горло.
Итак, мне кажется, что искусство - это в первую очередь способ осмысление действительности, способ познания мира через художественный образ, требующий самостоятельной работы, обладающий неким смыслом, выраженным не напрямую. Здесь уместно будет провести параллель с так называемым эффектом Кулешова.
Эффект Кулешова
Режиссер снял крупный план звезды немого кино Ивана Мозжухина. Просто крупный план: человек сидит и смотрит в никуда. Затем были сняты 3 другие плана: тарелка супа, ребенок в гробу и девушка на диване. Затем плёнка была разрезана на три части, и крупняк Мозжухина был склеен по отдельности с кадрами тарелки, наполненной супом, с кадрами ребёнка в гробу и с кадрами девушки на диване. Каждый из получившихся монтажных кусков Кулешов продемонстрировал небольшой аудитории, состоящей из его коллег по кинопроизводству. Все зрители, посмотревшие фрагменты, независимо друг от друга пришли к выводу, что на первом фрагменте герой голоден, во втором — опечален смертью младенца, в третьем — очарован девушкой. Но на самом деле выражение лица актера во всех трех случаях было одинаковым.
Этот эффект лег в основу современного киноязыка, лег в основу формулы «два рядом стоящих кадра рождают третий смысл». Вот это-то наличие третьего смысла и есть основной признак искусства. Ибо оно предполагает некоторое усилие, работу, чтобы выйти на понимание этого третьего смысла. И эта работа, это усилие – есть задача искусства, извините за дидактику.
С этой точки зрения, эпизод в «Анне Карениной», когда жена, влюбившаяся в другого мужчину, замечает отвратительные уши мужа – это есть искусство, И даже «Кто там шагает правою? Левой!» - тоже искусство, потому что обладает третьим смыслом, подтекстом и сверхзадачей.
А вот «Нигде кроме как в Моссельпроме» - уже нет. Потому что кроме впрямую выраженного в четырех словах и одном предлоге смысла за этим ничего не стоит. И теперь эти четыре слова и один предлог демонстрируют полную утрату смысла в связи с выпадением главной составляющей – Моссельпрома. Строчка становится непонятной и архаичной, ибо написана была на злобу дня, а вовсе не для памяти людской.
А вот написанное примерно в то же время "В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав" – понятны и вызывают сопереживание и сегодня. Потому что у каждого читателя есть некий личный опыт, накладываемый на эти строки и создающий вместе с ними некий образ.
И дело даже не во внешних признаках, а в содержании. При этом, песня группы ХЗ "К нам подмога не пришла", несмотря на большое количество обсценной лексики, это – искусство по всем признакам, ибо создает некий образ, обладает невыраженным впрямую смыслом, требует от слушателя усилий для осмысления и понимания образа.
А так называемая "музыка" Pussy Riot
к искусству отношения не имеет. Это - агитка, лишенная
скрытых смыслов, с прямым и плоским текстом, выражающим
ровно то, что хотел сказать автор, и не требующим от
слушателя никакой мыслительной работы.
Pussy Riot - это Моссельпром.
Причем, это безотносительно к процессу над тремя девушками. Я его сознательно выношу за скобки и не говорю о нем, потому что больше, чем в предыдущем посте, мне сказать об этом нечего. Речь идет исключительно о художественной составляющей. Вернее, об ее отсутствии.
То, что было сделано в Храме Христа Спасителя – это перформанс.
Перформанс – это акция, в которой существует только прямая составляющая, однократный смысловой посыл и, самое главное, отсутствие требования по отношению к зрителю. Зритель может быть участником перформанса, сторонним наблюдателем, перформанс может ему нравиться или не нравиться – это не имеет ровно никакого значения. Перформанс как таковой проводится ради перформанса как такового, и в этом его единственный смысл.
Понятно, что при такой ситуации для
перформанса существует сильная опасность скатиться в пошлость.
У Набокова в лекции о пошлости, есть замечательная история:
Я встретил однажды такого ловеласа в Германии. Его возлюбленная,
за которою он ухаживал долгое время без успеха, жила на берегу
какого-то пруда и все вечера проводила на балконе перед этим
прудом, занимаясь вязанием чулок и наслаждаясь вместе с тем
природой. Мой немец, видя безуспешность своих преследований,
выдумал наконец верное средство пленить сердце неумолимой немки.
Ну, что вы думаете? Какое средство? Да вам и в голову не придет,
что! Вообразите себе, он каждый вечер, раздевшись, бросался в пруд
и плавал перед глазами своей возлюбленной, обнявши двух лебедей,
нарочно им для сего приготовленных! Уж, право, не знаю, зачем были
эти лебеди, только несколько дней сряду каждый вечер он все плавал
и красовался с ними перед заветным балконом.
Когда я привел эту цитату на одном из форумов Рунета, то мне
недоуменно написали: «Какая ж это пошлость? Это перформанс!». И
многое встало на свои места.
Сегодняшний потребитель искусства (не знаю ,как иначе назвать читателя, зрителя, слушателя) потерял ощущение той границы, за которой пропасть пошлости. Он не умеет отделить зерна от плевел, а овнов от козлищ. Поэтому неумело накалябанный мужской детородный орган на Литейном мосту воспринимается не как пошлость, а как перформанс и даже получает какую-то там премию, впрочем, надеюсь, что по чисто политическим мотивам, а отнюдь не по художественным.
С этой точки зрения акция Pussy Riot подпадает под все определения перформанса (кстати, определения мои, так что их легко оспорить, но я и не претендую на исключительную неопровержимость собственного мнения, мне достаточно того, что оно собственное). Она, эта акция, не несет в себе никакого третьего смысла, не требует мыслительной работы, не создает образа (ведь не считать же образом кислотные цвета в одежде и шапочки с прорезями, это внешняя атрибутика, а не образ), излагает мысль впрямую, не оставляя пространства для толкований и размышлений. «Богородица, Путина прогони» и «Нигде кроме, как в Моссельроме» - найдите отличие.
Балет – искусство. Пирамида из тел гимнастов (помните, «звездочки» и прочие фигуры?) – перформанс. Хотя и там, и там, крепкие мужские руки поднимают девичьи тела вверх.
Искусство – объемно и многозначно. Перформанс – плоский и однозначный. При этом никто не говорит, что у перформанса нет права на существование – конечно же есть! С точки зрения агитационной и пропагандистской работы он намного более действенен, чем что-либо иное.
Но тогда именно об этом и надо говорить. То, что сделали в ХХС Pussy Riot – агитационная акция, политическая акция, эпатажный перформанс – но никак, ну, никак не искусство. Как бы ни хотелось их приподнять на пьедестале еще выше.
Современное искусство – не означает изменения его сути. Модернизм – отрыв от прежних форм и изменение стиля, постмодернизм – изменение ценностей и смена сущностей, но принцип искусства остается прежним: познание мира и своего места в этом мире через художественный образ.