Взгляд изнутри на аншлюс Австрии

Взгляд изнутри на аншлюс (или всё-таки союз) от Отто Скорцени, австрийца, как и Гитлер, пересекающийся с аналогичной проблемой разделенности русского народа, с той разницей, что никакого аншлюса у нас ВИДИМО  не будет. Не для того немецкие агенты большевики делили единый народ границами и занимались «коренизацией» самостийников. У немцев тоже теперь всё плохо — согласно Австрийскому государственному договору [Österreichischer Staatsvertrag], подписанному в 1955 году между союзными оккупационными силами (Франция, Великобритания, США и СССР) и австрийским правительством, аншлюс с Германией законодательно запрещён.

Да, взгляд Скорцени во многом предвзятый, где-то он лукавит, и тем не менее, если смотреть кинохронику... [*]

О праве наций на самоопределение

[...] Мне было десять лет; недавно распалась империя Габсбургов. Австрия превратилась в страну с 6-миллионным населением (почти 2 миллиона жили в Вене) и площадью 83 тысячи квадратных километров, лишенную чешской промышленности, аграрных ресурсов Венгрии и выхода к морю. Она была обречена на гибель или на союз с Германией.

Постоянно говорят о «совершении насилия над Австрией», проведенном фюрером в марте 1938 года, хотя так же, как и рожденный в Австрии Гитлер, мы были немцами! Так же, как жители Саксонии, Баварии, Швабии, Вюртемберга и другие члены Немецкого союза, из которого Австрию исключили лишь после поражения в битве под Садовой (1866 г.). [Битва под Садовой закончилась поражением Австрии в Австро-Прусской войне за гегемонию в Германии. — прим. изд.]

В течение девяти с половиной веков Австрия (Österreich — Восточная империя) была частью Германии, поэтому подавляющее большинство австрийцев поддержало аншлюс. Инстинкт самосохранения стал причиной того, что, находясь в отчаянии после поражения, мы обратились в 1918–1922 годы к Германской империи. Все политические партии так решительно агитировали за присоединение к Германии, что австрийское Национальное собрание дважды, 12 ноября 1918 года и 12 марта 1919 года, постановило, что «Австрия является интегральной частью Германской империи». Это предложение было записано в конституцию, а новое государство с этого времени стало называться Немецкая Австрия (Deutsche Österreich). [более точно: Немецко-Австрийская Республика. — прим. изд.]  Филателисты до сих пор, наверное, хранят наши почтовые марки, выпущенные в 1918 году с надписью Deutsche Österreich, которые страны-победительницы в первой мировой войне не разрешили распространять.

Во имя «права наций на самоопределение» государства Антанты в Версале и Сен-Жермене не обратили внимания на волю австрийцев и не присоединили нас к Германской империи. В сентябре и октябре 1919 года Немецкая и Австрийская республики под давлением Антанты были вынуждены исключить из своих конституций статьи, говорящие о союзе наших государств.

Пробуя «разбудить демократическое мнение», австрийское правительство организовало региональные референдумы в Тироле и Зальцбурге в апреле и мае 1921 года. 145 302 жителя Тироля проголосовали за аншлюс, 1805 — против. В Зальцбурге 98 546 голосов было отдано за присоединение к Германской империи, а 877 — против. Все напрасно. Хотя надо отметить, что эти национальные референдумы не «контролировались нацистами».

Во всех школах, лицеях и университетах мы изучали историю Германии как свою собственную. В Венском лицее великолепный преподаватель истории, профессор, католический священник доктор Биндер восхвалял более чем тысячелетнюю Германскую империю, его любимым героем был Оттон I Великий (912–973 гг.). Все школьные и университетские организации с их традициями и спортивными соревнованиями носили австро-немецкий характер и являются такими до сих пор.

Эту волю народа к объединению обеих частей Германии систематически подавляли. Когда тогдашний министр иностранных дел Шобер заключил в 1931 году таможенный и торговый договор с Веймарской республикой, Лига Наций и Третейский суд в Гааге признали этот договор своеобразным экономическим аншлюсом, «не соответствующим статье 85 договора в Сен-Жермене», хотя договоры 1931 года были воплощением в жизнь проекта Европейской федерации, предложенного Аристидом Брианом. Эти не терпящие возражений решения не принимали во внимание экономических, общественных, этнических и исторических реалий.

В результате они привели к хаосу и кровавой революции. История Австрии в 1918–1938 годы была драмой, которую пережило все мое поколение.

[...] Тем временем будущее, которое ожидало молодых австрийцев независимо от их происхождения, рисовалось нам достаточно мрачным. Так же, как и другие австрийские мещане, наша семья испытывала нужду в послевоенный период — время инфляции, недостатка продовольствия, угля и основных видов сырья. Для полумиллиона австрийцев безработица надолго стала почти профессией.

После периода улучшения в 1926–1930 годы, наступил мировой хозяйственный кризис. Когда я искал работу, Австрия снова погрузилась в бедность. Сначала мне попалась низкооплачиваемая работа, но затем по счастливому стечению обстоятельств я возглавил фирму, которая единственная в Австрии сооружала тяжелые строительные леса. Мы еще не имели удобных сборных металлических конструкций, но изобрели систему соединения деревянных опор на болтах.

[...] Однако политико-экономическая ситуация начала ухудшаться. Живущий в долг народ сделался зависимым от хищных и все более требовательных иностранных кредиторов, от которых правительство христианских демократов не могло или не умело избавиться. Нельзя понять волнующей трагедии Второй мировой войны без тщательного изучения драмы моей отчизны. Раздел Австрии, проведенный в Сен-Жермене, оставил в сердце Европы страшную пустоту. Коммунистическая угроза здесь не была выдумкой. Мне было девятнадцать лет, когда печатный орган социал-марксистов «Арбайтерцайтунг» («Рабочая газета») призывал в Вене к всеобщей мобилизации. Это было в июле 1927 года, я видел, как массовая манифестация в течение двух дней перерождалась в кровавые беспорядки. Я наблюдал за коммунистами, штурмующими префектуру полиции и поджигающими Дворец юстиции — вскоре он вспыхнул огромным костром. Огонь уничтожил все хранившиеся там акты собственности, и это была, бесспорно, одна из целей марксистской мобилизации. Эти бурные уличные сражения казались мне очень глупыми, но мещане, безусловно, были сильно напуганы.

Марксисты первыми организовали вооруженную милицию «Republikanischer Schutzbund», [Республиканский союз обороны — военизированная организация социал-демократов. — прим. ред.] которой вскоре противостояли «Heimwehr» романтичного герцога Штаремберга и «Heimatschutz» майора Фея. Эти два образования, которые должны были быть аполитичными, сами сделались политическими организациями.

[...] С 1929 года в Австрии возросло влияние Национал-социалистской рабочей партии Германии (НСДАП). Многие молодые сторонники объединения с Германией оценивали это движение положительно. Иначе не могло быть: Гитлер, который во время первой мировой войны служил в баварском полку, решительно высказывался за объединение всех немецких народов. Можно сказать, что в этом почти все мы были солидарны с Гитлером, и этим объясняется успех национал-социализма в Австрии с 1929 года.

Писали, что я был «нацистом с колыбели» — это не соответствует действительности. По правде говоря, я сомневался тогда, в состоянии ли мои земляки принять такую фундаментальную революцию, к которой призывали агитаторы, позиция и язык которых многих приводили в ужас. Некоторые считали их своего рода коммунистами. Интересы, которым они угрожали, казались мне очень могущественными, а организация национал-социалистов у нас была слабой, чтобы можно было одновременно сражаться и с марксистами, и с христианскими демократами.

Решающим событием оказался визит в Вену в сентябре 1932 года доктора Йозефа Геббельса и речь, которую он произнес. Деятельность Национал-социалистской рабочей партии Германии тогда еще не была запрещена, поэтому собрание, проходившее на катке Энгельманна под открытым небом и при исключительно теплой погоде, имело огромный успех.

. Влияние национал-социалистской партии в Австрии в то время росло очень быстро. Через год (19 июня 1933 года) канцлер Дольфус смог найти только один способ для сдерживания роста этой партии — он запретил ее деятельность. Это была его первая ошибка.

В действительности, используя милицию Штаремберга и Фея, между которыми в скором времени возникли недоразумения, несчастный канцлер установил диктатуру так называемого Отечественного фронта. Он распустил парламент и принялся за левые организации, перепутав борьбу с марксистами с охотой на рабочих. Во время жестоких дней февраля 1934 года кровь лилась потоками в Линце, Граце и Вене. В участников беспорядков стреляли из винтовок и автоматического оружия, после чего по приказу Дольфуса на людей пошли танки. Огнем артиллерии прямой наводкой уничтожались дома рабочих в поселке имени Карла Маркса в Флорисдорфе, где до 3 июля 1934 года Франц фон Папен выполнял обязанности вице-канцлера Германской империи. В Вене он выполнял функции посланника (с 1936 года — посла) Германиизабаррикадировались повстанцы из «Шутцбунда». Бои продолжались в течение четырех дней и прекратились только 15 февраля на рассвете.

Жертвы? Более 400 убитых и 2000 раненых, в том числе 280 убитых и 1300 тяжелораненых со стороны рабочих. Политические репрессии были беспощадными. Таким образом Отечественный фронт сделал простых людей своими врагами. Обе запрещенные партии — социал-демократы и национал-социалисты — помогали друг другу. С начала предыдущего года Гитлер был уже канцлером Германской империи, поэтому некоторые мои коллеги верили, что «время пришло» и национал-социалистская революция в Австрии — вопрос лишь нескольких недель.

Я думал по-другому. Необходимо сказать, что я не был очень уж активным деятелем в национал-социалистской партии с сентября 1932 по июнь 1933 года. Австрийская партия разрослась сверх меры после массовых выступлений, последовавших вслед за выступлением Геббельса, а особенно после назначения Адольфа Гитлера канцлером. В партии опасались прихода в ее ряды бывших членов других движений, поэтому новички, которые ранее принадлежали к иным политическим группировкам, должны были положительно зарекомендовать себя во время испытательного срока, прежде чем им поручат соответствующие их возможностям задания.

На этом этапе деятельность национал-социалистской партии была запрещена. Я ограничил свою деятельность, помогая арестованным или разыскиваемым товарищам, которые ушли в подполье.

Несмотря на это, не многие сторонники нового объединения с Германией могли предвидеть невероятное событие, уготованное к началу июля 1934 года, а именно — национал-социалистский путч, во время которого был убит канцлер Дольфус.

Сегодня нам известно, что 9 апреля 1934 года Гитлер направил послам Германской империи тайный рапорт (смотри «Документы Германской зарубежной политики», т. 2, серия С-459), в котором констатировалось: «Ясно то, что пока Германия не может решить австрийский вопрос путем аншлюса. Необходимо предоставить австрийские дела естественному ходу истории, так как всем попыткам с нашей стороны будут противостоять европейские государства Малой Антанты. Нам кажется, в этих условиях самым лучшим решением будет спокойно ожидать дальнейшего развития событий».

Руководство объявленной вне закона австрийской национал-социалистской партии не могло утверждать, что не знало этой директивы. Несмотря на это, был организован заговор с целью принудить Дольфуса уйти в отставку. На его место планировалось назначить доктора Антона фон Ринтелена, австрийского посла в Риме! Это была великая импровизация. Информация об этом стала достоянием общественности, предупредили и майора Фея.

Официально утверждалось, что Дольфус был смертельно ранен одним из наших товарищей Отто Планетта в темном коридоре канцелярии, где диктатор находился в обществе Фея, генерал-майора Врабля, нового секретаря по вопросам безопасности Карвинского и лакея Хедвицека. Это произошло 25 июля 1934 года. Позже это «неясное дело», не без вмешательства министра Фея и благодаря торопливому, произведенному при странных обстоятельствах вскрытию трупа канцлера, получило различные оценки.

Что касается венских путчистов, то после заверений властей (прозвучавших дважды), что они целыми и невредимыми будут доставлены к границе Баварии, они сложили оружие и… были немедленно арестованы. В опубликованных официальных данных говорилось о 78 убитых и 165 раненых со стороны правительственных подразделений и о более чем 400 убитых и 800 раненых среди наших друзей. [Путчисты в Вене капитулировали 25 июля, но бои в провинциях, особенно в Штирии, Каринтии и Тироле, продолжались до 29 июля. Цифры потерь приведены по всей Австрии. — прим. ред.]

Многие деятели национал-социалистского движения смогли убежать в Германию. Тысячи менее везучих их товарищей и марксистов попали в концентрационные лагеря, образованные 23 сентября 1933 года канцлером Дольфусом, лицемерно называемые «лагерями административного интернирования».

Лагеря в Веллерсдорфе и находящемся недалеко от Граца Мессендорфе снискали мрачную репутацию. Более двухсот заговорщиков предстали перед военным судом, и вскоре они были казнены. Шестидесяти осужденным президент республики Вильгельм Миклас заменил смертную казнь на пожизненную каторгу. Семерых руководителей национал-социалистов, среди них Франца Хольцвебера (командира группы, захватившей ведомство канцлера), а также Отто Планетта, Ханса Домеса, Франца Лееба, Людвига Майтцена повесили вместе с двумя молодыми членами «Шутцбунда» — Рудольфом Ансбоком и Йозефом Герла, у которых нашли взрывчатые материалы.

Масштаб репрессий, проводимых «авторитарной и христианской» диктатурой, сделала явной амнистия, объявленная в июле 1936 года преемником Дольфуса на канцлерском посту — фон Шушнигом; тогда было освобождено 15 583 политических заключенных.

Осужденные на смертную казнь два года назад умирали отважно. Поднимаясь на эшафот, национал-социалисты выкрикивали: «Да здравствует Германия! Хайль Гитлер!»

В день путча, 25 июля 1934 года, Гитлер находился в Байройт, где ставили «Золото Рейна» Рихарда Вагнера. Узнав о трагических событиях, он был изумлен [Гитлера об этом систематически информировали. — прим. ред.] и разъярен; одновременно он получил информацию о концентрации пяти дивизий Муссолини на перевале Бреннер и продвижении югославских войск к границе со Штирией и Каринтией.

«Добрый Господь, сохрани нас от наших друзей! — сказал Гитлер Герингу. — Это будет новое Сараево…»

С согласия президента Германской империи фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга, в Вену был послан Франц фон Папен [До 3 июля 1934 года Франц фон Папен выполнял обязанности вице-канцлера Германской империи. В Вене он выполнял функции посланника (с 1936 года — посла) Германии. — прим. ред.] — тайный папский камергер. Главной его задачей было избежать разрыва отношений между Веной и Берлином. Действительно, отношения сохранили, но австрийская трагедия не закончилась.