всё прочее – литература

Телефонный звонок.
Хозяин снимает трубку.
- Мистер Уильям Фолкнер? Это Стив Эрли. С вами хочет поговорить президент Рузвельт.
И через несколько секунд голос, знакомый по радиообращениям к нации:
- Добрый день. Рузвельт на проводе. Мистер Фолкнер, что вы можете сказать о вашем коллеге, о мистере Эрнесте Хемингуэе?
- Добрый день, мистер президент. Я бы не назвал его своим коллегой. Мы с ним пишем совершенно по-разному. Мне ближе стиль Шервуда Андерсона и отчасти Льва Толстого, а мистер Хемингуэй… он слишком увлекается подтекстом.
- Хорошо, хорошо. Ваше мнение о писателе Хемингуэе?
- А, простите, мистер президент…
- Видите ли, мистер Фолкнер, у ФБР накопилось слишком много материала на мистера Хэмингуэя. Некоторые серьезные люди считают, что его пора остановить. Что он сейчас делает в Испании? Зачем он туда поехал? На чьей он стороне? Может быть, он связался с коммунистами?
- Не знаю, мистер президент. Мистер Хемингуэй – человек увлекающийся.
- Скажите, а он – действительно большой писатель? Мастер?
- Он талантливый человек. Он рано освоил свой метод, и крепко за него держится. Но я уверен, что в будущем он сможет писать лучше, гораздо лучше.
- Благодарю вас, мистер Фолкнер. Всего доброго.
- Мистер Рузвельт! Я бы хотел с вами встретиться, поговорить…
- Бог мой, о чем?
- О Юге и Севере.
Короткие гудки.
«Какая чушь!» - воскликнет любой, прочитав эти строки. - «Такого не могло быть, потому что не могло быть никогда!»
И действительно – как можно обсуждать эту чушь по существу, когда ясно, что это – полная чепуха. Глава государства звонит писателю и советуется с ним, как поступить с другим писателем, на которого «накопился материал». А первый писатель слегка юлит, стараясь оставаться в рамках приличий… Бред!
Но когда Сталин звонит Пастернаку по поводу Мандельштама, и мы имеем 12 (двенадцать!) версий этого разговора, и целую кучу статей по этому вопросу, и обсуждаем каждое слово, каждую интонацию, каждый скрытый мотив и подводный камень… – никто не скажет: «Позвольте, друзья, что за чушь! Глава государства звонит писателю и советуется с ним, как поступить с другим писателем? Какой бред!»
А вот и не бред.
То есть у них – бред. А у нас – реальность.
Разные цивилизации, я же сказал.
|
</> |