ВОЗВРАЩЕНИЕ ЧЕРНОЙ КОШКИ. УШИВИН

roman_rostovcev — 18.07.2022

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА УШИВИНА ГРИГОРИЯ ЯКОВЛЕВИЧА

— Представьтесь для протокола, пожалуйста.

Ушивин, Григорий Яковлевич, одна тысяча двадцать четвертого года рождения, москвич, невоеннообязанный. По зрению не прошел, товарищ... гражданин...

— Называйте меня просто Всеволод Валентинович.

— Вы не думайте, Всеволод Валентинович, я просился. Семь заявлений в военкомат подавал! Мне военком наш майор Терещук прямо говорил: что ты сюда ходишь, как на работу? Сказано, не годен! И в тылу можно пользу Родине приносить. А я ему: что ж я молодой парень буду в тылу отсиживаться?! Призывайте, а то до товарища Калинина дойду! А он мне...

— Григория Яковлевич!

— Простите... так о чём мы? Ах, да! Работаю фотокором. В газетах «За пищевую индустрию!», «Мичуринский вестник», «Стахановская вахта». Внештатно сотрудничаю с многими газетами и журналами, и не только московскими. Для «Стахановца Заполярья» делал серию о северном сиянии, с геологами в экспедициях весь Дальний восток обошел, с рыбаками Приморья краба добывал в Японском море. Однажды попали мы шторм у Кунашира, оснастку снесло с палубы, дизель заглох, мотает нас по волнам...

— Интересно! А в сорок пятом году где работали, товарищ Ушивин?

— В сорок пятом? Вы не поверите, Всеволод Валентинович! В МУРе, честное благородное слово — в МУРе! Внештатно, конечно. По зрению, будь оно не ладно! Но работал наравне с оперативным составом, выезжал с бригадой и на место преступления, и на операции. Меня ребята тогда «Шесть-на-Девять» прозвали... Чего только не повидал, чего только моя «Лейка» не снимала тогда! Помнится, выезжаем на разбойное нападение. Я, Жеглов - капитан милиции, ребята из ОББ. Знаете, как расшифровывается? Отдел по борьбе с бандитизмом! Самые бандитские гнезда выкорчевывали. Мы с Жегловым, конечно, первыми заходим на малину. Оружие наготове, как положено. А там...

— Скажите, а дело об убийстве Ларисы Груздевой Вы тоже с Жегловым расследовали?

— Так Вы меня по этому делу вызвали? Да, размотали мы тогда запутанный клубочек! Матерого вражину взяли, и всю банду его. Представляете, бандит этот... Фикс? Фукс? Фокс — точно, Фокс! Как «лис» по-немецки. Словом, бандюган он был отпетейший, ходил с орденом по Москве, фронтовиком прикидывался, а сам людей убивал за барахло. Как взяли мы его, так я ему сразу говорю: «Снимай орден, мерзавец! За него люди кровь проливали, а ты людей грабишь!»

— Григорий Яковлевич!

— Извините великодушно... Что же Вас интересует по делу Груздевой? Ведь мы его тогда раскрыли, бандита этого, Фокса взяли со всей бандой его. Там очень интересная история была. Сотрудник наш, Володя Шарапов, внедрился в банду...

— Давайте, Вы будете отвечать на мои вопросы, товарищ Ушивин. А то мы очень долго здесь пробеседуем, а Вы — человек занятой. Да и я тоже.

— Как прикажете, Всеволод Валентинович! Вы меня останавливайте, если увлекусь. Не стесняйтесь. Есть такой грешок у меня, увлекаюсь. Иной раз самому неудобно. Вот однажды представили меня Иосифу Ефимовичу Хейфицу. Смотрели «Депутат Балтики»? А «Разгром Японии»? Эпические полотна, просто эпические. И он мне говорит...

— Григория Яковлевич!

— Извините. Молчу, как рыба.

— Григорий Яковлевич, это ведь Вы в квартире Груздевой делали фотосъёмку места преступления?

— Да. Приехали мы с группой по звонку сестры убитой. Открываем, а там....

— Это Ваши фотографии?

— Посмотрим, посмотрим. Мои! Вот эту я от входа делал, эту уже в комнате.

— Григорий Яковлевич, Вы же специалист в своем деле. Знаете фотографию, любите её. В разных условия снимали. Скажите, можно ли по фото реконструировать предшествующие ему события? Восстановить передвижения людей, например. Что скажете?

— Разумеется, Всеволод Валентинович! В этом-то всё и заключается. И искусство фотографа как раз в том, что бы поймать тот самый ракурс, который расскажет нам всю историю, в её развитии, а не только зафиксирует голый факт. Я могу Вам такие примеры привести, если позволите.

— Конечно же, буду рад. Вот как раз на примере этих фотографий и восстановим предысторию. Что, например, Вы скажете о событиях, непосредственно предшествующих тем, что отражены на снимке?

— Ну, это вопрос несложный. Так, так... так. Значит, Лариса стояла у входа в комнату... теперь Фокс стреляет ей в голову, она падает назад. Так мы её и нашли.

— А это что, Григорий Яковлевич? Вот здесь, на фото.

— Хм... действительно забавно. То есть не забавно, конечно. Всё-таки человека убили, нашу советскую женщину. Это, очевидно, стул, венский такой, с гнутыми ножками. Только, вот почему голова Ларисы оказалась прямо под стулом?

— Реконструируйте, Георгий Яковлевич. Воссоздавайте картину.

— Значит, Фокс застрелил Ларису и прошёл в комнату. Прямо переступил через неё. И стул ему мешал, он его отодвинул и так случилось, что голова Ларисы оказалась под стулом.

— Знаете, Вы наверняка правы! Вот что значит глаз профессионала. Вы посмотрите фотографии внимательно, прикиньте, откуда он его мог двигать?

— Ну, тут у нас стол, накрытый для ужина. Вино, шоколад. Значит Фокс прошел в комнату и подошел к столу. Хотел что-то взять со стола, стул ему мешал дотянуться... он его берет, оставляет... теперь ничего не мешает. Берет со стола что-то ему нужное, всё! Картина ясна, я думаю.

— Берёт или кладёт?

— Что же ему туда класть? А взять он мог папиросы, к примеру. Забрать какую-то улику. Ведь он хитрющий был, как чёрт! Он ведь мужа... то есть вдовца Груздевой хотел под следствие подвести! Целую операцию провернул, улики ему подбросил...

— Это-то и странно, Григорий Яковлевич, это-то и странно. Фокс подошел к столу, забрал что-то, как Вы реконструировали, но все улики, указывающие на него, на столе остались. И вино, и шоколад. Отпечатки пальцев на бутылке, вот что главное.

— В спешке не обратил внимание, наверное. Убийство ведь не шутка, нервы у него были на пределе, это точно!

— Но стул не опрокинул, не отбросил, не отодвинул даже. А аккуратно переставил. Что скажете, Григорий Яковлевич?

— Действительно, странно... А в чём дело, Всеволод Валентинович? Разве это дело не раскрыто, разве есть какие-то сомнения в виновности Фокса? Ведь был он в этой квартире, и стрелял он, а не кто-то другой!

— Дело в том, Григорий Яковлевич, что партия сейчас борется с извращениями социалистической законности, допущенными в период культа личности. Так что прошу Вас к нашей беседе подойти с максимальной серьезностью.

— Я готов, всегда готов помочь! Но ведь Фокс был настоящим бандитом, на нём клейма негде ставить!

— Речь идёт не о этом Вашем Фоксе, а о попытке необоснованного привлечения к уголовной отвественности профессора биологии, верного ленинца и кристально чистого учёного Груздева Ильи Сергеевича. Так что смотрите на фотографии внимательно, Григорий Яковлевич, будем рассуждать дальше.

Продолжение следует.

Сохранено