Восточный музей Петра Щукина

bogachkova1957 — 27.09.2024

Коллекционирование у знаменитых московских купцов Щукиных было в крови. Иначе как объяснить, что пятеро из семи братьев серьёзно увлекались собиранием антикварных и живописных ценностей? Брат Сергей оставил после себя коллекцию импрессионистов мирового уровня. А Петру для своего собрания пришлось построить целый музей для коллекции из восточных стран. Именно эти артефакты и стали главными героями выставки «Восточный музей Петра Щукина» в Музее Востока.

«Культурный и милый», «почтеннейший кощей бессмертный», «интеллигентный», «отзывчивый», «скромный» - так отзывались о Петре Ивановиче современники и друзья. «В частной жизни Пётр Иванович, - писал библиограф и библиофил У.Г. Иваск в журнале «Русский библиофил» за 1911 год, - был простой, добрый русский человек, очень радушно встречающий в известные, назначенные им часы всех желающих осмотреть его богатые коллекции».

В 1905 году Пётр Щукин передал свой музей вместе с коллекцией в дар Историческому музею, где большая ее часть хранится и теперь. Книги отправили в фонды Государственной исторической библиотеки. Некоторая часть восточного собрания Щукина после революции была передана созданному в 1918 году Музею Восточных культур, где спустя век попытались воссоединить предметы, разделённые людьми и временем. В экспозицию вошло более 200 предметов, включающих ковры, роскошные ткани, миниатюры – раджпутские и персидские, а также знаменитые могольские рукописи «Бабур-наме».

Щукинская коллекционерская эпопея начиналась на Нижегородской ярмарке. В Нижнем Пётр сперва покупал по поручению отца ковры для дома. В конце XIX века ярмарка за месяцы работы собирала до 200 тыс. человек – почти как современные российские выставки-блокбастеры. Это потом Щукин обратит взор к «лучшим антикварам Парижа, Стамбула и Стокгольма», но сначала - Нижний.

Персидские вещи в коллекции П.И. Щукина. Пётр Иванович прекрасно разбирался в тканях: практика во Франции и последующая работа в конторе семейного предприятия сделали его не только знатоком, но и ценителем драгоценных текстильных изделий. Первыми восточными вещами, на которые обратил внимание Щукин, были персидские ткани и ковры, увиденные им на Нижегородской ярмарке.

Этот кусочек ткани был куплен Щукином в Стамбуле. Видимо это фрагмент полы кафтана. Богато одетый всадник в сефевидском тюрбане ведёт пленного со связанными сзади руками. Между ним и всадником раскидистый платан, на котором сидит птица Симург, за спиной всадника на коне маленькая фигурка женщины.

Кроме ткачества в Иране среди богатых и разнообразных отраслей традиционно была развита керамика. Ярче всего среди керамики выделяется группа типа «кобальтовая роспись» и «селадоны».

Из воспоминаний П. Щукина (1911-1912): «В 1887 году приезжал в Москву из Темиз-Хан-Шуры фотограф Роинов со своим «передвижным кавказским музеем». У Роинова купил я небольшую персидскую занавеску, вышитую шелками, серебром и золотом, XVII в., из дворца Нухинского хана, и три старинные персидские фаянсовые тарелки с изображениями: на одной – кисти руки...».

Широко было распространено в Иране и изготовление изделий из папье-маше, расписанных красками. Это пеналы-каламданы, коробочки, переплёты рукописей, туалетные зеркала. Росписи на этих предметах повторяли характерные приёмы и сюжеты миниатюрной персидской живописи.

В Иране высоко ценилось искусство книги, а значит иллюминации, каллиграфия и миниатюра. Первопроходцами в этой области в сефевидское время стали художники Мухаммад Заман (годы творчества 1649-1700) и Али-Кули Джаббадар (1657-1716).

Манускрипт представляет собой одну из многочисленных подделок произведений великого каллиграфа Йакута Мустасими (ум. 1298), созданных значительно позже времени его жизни, скорее всего, в XVI-XVII вв.

В эпоху династий Афшаридов (1737-1750) и Зандов (1753-1794) стала формироваться и получила своё окончательное развитие при Каджарах (1795-1925) традиция станковой живописи, когда персидские художники начали учиться в Европе. Станковая живопись стала использоваться для декора интерьеров и часто повторяла форму архитектурных нищ, в которые встраивались такие художественные произведения.

Искусство Османской империи в коллекции П.И. Щукина. Интерес к восточным тканям, начавшийся с персидских образцов, привёл Петра Ивановича к коллекционированию турецкой ткани. Его живой интерес к теме влияния восточного искусства на русскую культуру отразился также в приобретении для коллекции церковных облачений, сшитых из иранских и турецких тканей.

Текстильное производство в Османской империи в течение столетий оставалось одним из самых развитых, а сфера применения была очень широка: из драгоценных атласов и бархатов шили роскошные одежды, завесы, наволочки…

Китайские вещи в коллекции П.И. Щукина. Начав с персидских вещей, Пётр Щукин обратился вскоре в сторону дальневосточной продукции, тем более что в китайских рядах Нижегородской ярмарки можно было встретить интересные образцы китайских шелков и другие диковинки.

В этих расписных эмалях характерны мотивы стиля рококо: дамы и кавалеры на лоне природы, в костюмах первой половины XVIII века.

Япония в коллекции П.И. Щукина. Японские вещи Пётр Иванович скорее всего покупал в Париже в галерее «Ворота в Китай». Также в японском отделе на Всемирной выставке 1889 года он приобрёл множество японских вещей, среди которых значились «ширмы шёлковые» и «лаковая этажерка».

В основе сюжета этой гравюры лежит эпизод театральной постановки, рассказывающей о фантастической кошке. Когда герои пьесы достигают 38-й станции тракта Токайдо, в полуразрушенном храме они встречают пожилую женщину, которая предлагает им ночлег. Но приветливая старушка оказывается злобным духом, которая промышляет тем, что заманивает в храм проходящих путников, а ночью, обернувшись огромной кошкой, убивает и пожирает их.

Индия в коллекции П.И. Щукина. Предметы индийского искусства в собрании Перта Щукина преимущественно представлены миниатюрами. Это, конечно, шедевры могольской живописной школы – миниатюры из рукописи «Бабур-наме». Любопытно, но Пётр Иванович считал эти миниатюры «персидскими» (в то время могольская школа миниатюры ещё не была выделена в отдельное и самобытное явление, а воспринималась как часть персидской традиции). Пётр Иванович никогда не занимался коллекционированием «индийских» вещей: они попадали в его собрание случайно, и многие были оценены и атрибутированы только сейчас.

Замир ад-Дин Мухаммад Бабур (1483-1530) – основатель династии Моголов в Индии, полководец, обладавший даром не только политика, но и литератора. Его воспоминания «Бабур-наме» сложились из записок, которые Бабур делал в течение своей яркой и полной побед и лишений жизни.

Перевод «Бабур-наме» с родного языка Бабура, чагатайского тюрки, на персидский делал один из визирей его внука Акбара, учёный и полиглот Мирза абд аль-Рахим хан-и-Ханан (1556-1626). Он закончил работу к ноябрю 1589 года, а первая иллюстрированная книга «Бабур-наме» была готова уже в 1590 году. В течение последующих десяти лет были выпущены ещё несколько манускриптов для членов семьи Акбара и его приближенных. Точное количество книг установить трудно, поскольку все они были расшиты для продажи. Рукопись из собрания Щукина была выполнена около 1593 года и является одной из первых и ценнейших.

Как миниатюры попали в Россию и на Нижегородскую ярмарку, можно только догадываться. На ярмарке их приобрёл А.В. Морозов, от которого они попали к Щукину. Забавно, но Бабур на всех миниатюрах изображён зрелым бородатым мужчиной, воином, даже когда речь идёт о времени, когда он был ребёнком.

Значительное место в книге и в иллюстрациях к ней занимает тема природы. Бабур даёт подробное и точное описание разнообразных птиц, растений и животных, изображение которых в «Бабур-наме» дало мощный импульс дальнейшему развитию живописи флоры и фауны в могольской школе.

В коллекции Щукина, помимо листов из «Бабур-наме», находились отдельные листы из альбомов-муракка в могольском стиле, а также миниатюры, выполненные в художественных центрах Северной и Центральной Индии. Очень примечательны представленные на выставке три миниатюры XVIII века из серии Рагамала – уникального художественного жанра Индии, иллюстрирующего музыкальные лады (раги). Каждая из миниатюр соответствует определенному эмоциональному состоянию и визуально передаёт настроение той музыкальной импровизации, с которой ассоциируется. Изучение таких миниатюр-рагамала началось уже после смерти Петра Щукина, поэтому он не мог знать, какими интересными экземплярами обладает.

На первой миниатюре изображён мужчина на террасе, наблюдающий за рассветом. Следующая Рагини Биливал выражает эмоции, испытываемые в предвкушении встречи с возлюбленным. На третьей миниатюре запечатлена сцена игры влюблённых в лучах закатного солнца.

Из всего объёма, что можно было приобрести, Пётр Щукин удивительным образом выбирал настоящие шедевры. Именно он задал тон и моду на коллекционирование ориентальных древностей, которые составляли значительную часть его собрания и теперь стали основой данной выставки.

Использованная информация: Материалы выставки; kudamoscow.ru, лучшие события Москвы.

Оставить комментарий

Популярные посты:

gellius

Как выбрать надежного продавца аккаунтов в играх

sova_f

Италия, октябрь 2024. 6

a_nalgin

Об украинстве наглядно Кулеба разоблачает?

veronika_stef

Кратенько

colonelcassad

Анонс ремейка "Обливина"

kladez_zolota

Деревенские сюжеты

sir_stephen

Кассиус. Нам сегодня 3 года!

russiantowns

Воткинск осенний, часть 1: центр и городской музей

inna1903gr

Неморозы

• Архив