ВОСКРЕСНЫЙ ОБЕД И КИНО. УСКОЛЬЗАЮЩАЯ ЛЮБОВЬ (1979)


"Антуан Дуанель. У него четыре женщины… девять жизней… и бесконечное число алиби!"
Таков слоган фильма.
А более точный перевод названия - "Любовь в бегах".
Но нет, криминала не будет.
Это последняя часть саги Трюффо об Антуане Дуанеле.
Для Франсуа Трюффо слово сага слишком тяжеловесно, но другого не придумали.
Как иначе назвать четыре с половиной фильма (половина – это короткометражка) об одном и том же герое - с его 14 до 35 лет?
Этот фильм последний.
Точка.

Хотя герой в финале жив-здоров, ничего ему не угрожает, "и многое ещё впереди".
Но продолжения не будет.
Потому что в вечных бегах героя наступил тот миг, когда он оглянулся назад и увидел, что многое уже было. Что многие распахнутые прежде двери закрыты.
Что воспоминания так же драгоценны, как то, чего желаешь сейчас и что воображаешь о будущем.
И ничего не вернуть.
Это со всеми бывает в 30 лет.
Такое принято называть кризисом среднего возраста – или считать временем, когда человек стал наконец совсем взрослым.
И это ему иногда не слишком нравится:

Хотя про Дуанеля такого вроде бы и не скажешь.
Он такой же импульсивный, нервный, с фантазиями и неудержимыми порывами, каким был в одном из лучших фильмов о детстве "всех времён и народов" - "400 ударов":

Мог бы сказать о себе, как неведомый ему поэт – "каков я прежде был, таков и ныне я – беспечный, влюбчивый" и т.д.
Натура никогда не меняется, меняются обстоятельства.
У 35-летнего Дуанеля (Жан-Пьер Лео) обстоятельства таковы.
Он уже стал писателем и издал свой первый роман.
В один прекрасный день он просыпается в объятиях искренне влюблённой в него подружки Сабин (Дороте) и спешит домой, чтобы побриться - ему пора на работу:

Но даже побриться толком не вышло: он ведь совсем забыл, что сегодня у него развод:

Жена – пока ещё жена – даже заезжает за ним, зная какой он забывчивый и ненадёжный.
У суда его случайно видит язвительная умница адвокатесса Колетт (Мари-Франс Пизье) – когда-то в юности они с Антуаном были знакомы:

И вот свершилось.
Отныне Антуан и Кристин не супруги Дуанель, а чужие друг другу люди.
Вполне цивилизованное расставание:

Вот только родительские обязанности - это навсегда.
Сегодня Антуан должен отправить сына Альфонса в летний лагерь и посадить в поезд:

Про это он тоже забыл.
Потому надо отменить всё, что для них двоих на этот день запланировала подруга, Сабин:

Девушка возмущена и объявляет: всё, с неё хватит, он всё время в бегах и без серьёзных намерений, и у них ничего не получится:

Антуан таки провожает сына на вокзале:

И вдруг видит в окне совсем другого поезда Колетт – безответную любовь своей юности.
А в её руках его первый роман – "Любовная неразбериха":

В поезде Колетт читает про эту самую неразбериху и узнаёт себя в одной из героинь:

Она ещё не знает, что Антуан, повинуясь внезапному порыву, вскочил в последний вагон её поезда.
И вот он уже беседует с Колетт:

И прячется от контролёра на багажной полке:

Что было дальше, не скажу.
Да и не в этом суть.
Потому что это не просто история очередных приключений Антуана – "полусмешных, полупечальных".
Эта история – последняя.
Все предыдущие истории вдруг свяжутся тут в один узел и перемешаются.
Прямо на наших глазах Антуан начнёт сочинять новый роман, а героини и герои прежних его романов – тех, что были в реальности (и в других фильмах) – вдруг встретятся и посмотрят в глаза друг другу:

Вот из такого сора и растут стихи (и фильмы).
Неправильно, неровно, ветвясь, отвлекаясь, петляя, но единственно возможным способом.
Это же Трюффо.
Странное дело: в те времена и у нас ведь пошли косяком фильмы о мальчиках, которые вдруг поняли, что не такие уж они и молодые.
Что не всё в жизни получается, а многое не получится вовсе.
Что солнце уже высоко, и впереди только вечер:

Что женщины хоть и любят, но любовь не греет.
Что мечты не сбываются, и делать особенно нечего:

Что от себя не убежишь, но бежать всё равно куда-то надо:

И какое же это было мрачное, смурное и безнадежное кино.
Всем плохо. Всё не так, ребята.
И кто виноват?
"Н-н-начальство, конечно", - гениально отвечал шукшинский герой.
Нескладная жизнь Антуана Дуанеля вряд ли предполагает в будущем феерические чудеса и взлёты.
Н-н-начальство у него, быть может, тоже не подарок.
Во всяком случае, ничего не делает, чтобы Антуану стало повеселей.
И работа у него нудная – он всего лишь типографский корректор, а романы сочиняет в свободное время:

Но это кино не собирается быть трагедией или оплакивать героя.
Вкус жизни тут запросто перешибает горький привкус разочарования.
Ну, и сто пудов любви:

Это же французская "новая волна" - тут всё, что и как хочет автор, хотя кажется, он ничего и не хочет, просто живёт и дышит.
Он может вместе с героем вспомнить то, что было лет десять назад – то есть просто вставит фрагмент из другого фильма о Дуанеле.
Сегодня Антуан развёлся с женой – а ведь когда-то встретился с ней впервые:

Сегодня колкая, самодостаточная, ничего не забывающая Колетт такая:

А была такой:

Можно вспомнить и заблуждения, и конфузы семейной жизни, которой больше нет.
Вот это в постели рядом с Антуаном не жена, а лучшая подруга жены Лилиан (Дани):

А это уже жена (Клод Жад), не ожидавшая такого пассажа (впрочем, весьма тривиального):

А кто этот сентиментальный старик?
Который считает покойную мать Антуана – ту, что усиленно устраивала свою личную жизнь, забросив сына - маленькой птичкой-анархисткой?

Это же месье Люсьен (Жюльен Берто), чёрствый отчим Антуана из "400 ударов":

По нашим меркам на Антуане просто живого места нет от детских психологических травм (400 ударов не шутка!)
И он должен бы завязнуть в неразрешимых проблемах.
Но если не знать, что надо быть несчастным, то можно несчастным и не быть.
И бег времени озадачит, но не убьёт.
Как не убил самого Трюффо, для которого эта Дуанелиада - практически автобиография.
Как не убил Жана-Пьера Лео, который играл Дуанеля все эти 20 лет:

Когда-то Трюффо для его дебютного фильма понадобился шустрый хулиганистый мальчишка, каким был он сам в детстве.
И Жан-Пьер Лео подошёл по всем статьям – он и в жизни был трудным подростком.
Так они встретились:

Потом они вообще стали похожи, как братья – хотя детская физиономия Лео этого не обещала:

Четыре с половиной фильма с одним героем.
Двадцать лет жизни мира, в котором есть Антуан Дуанель - нерадивый парижский школьник, который стал неизвестным писателем:

Но он всегда любил читать Бальзака – а разве с Бальзаком он мог пропасть:

И разве не Бальзак первым придумал свою Вселенную, где в новом романе встречаем героев романа уже прочитанного?
Непререкаемая школьная классика и бунтарская "новая волна" вполне ужились в одной душе.
Это же Трюффо.