Вообще-то эмпатия – это хорошо

Нынче все обсуждают эмпатию – с легкой руки Дождя. Можно ли сочувствовать солдатам агрессора, если им холодно, мокро и некому руку подать. Я где-то сочувствую.
Можно ли сочувствовать грабителю, который попал в плохую компанию с детства, в результате пошел с бандитами на дело, чего-то разрушил, кого-то убил. Самое время посочувствовать ему будет, когда он отправится на каторгу. Тут можно и пригорюниться, и сказать, ах ты косатик, да чего ж ты такой идиотина – и даже корочку хлебца ему подать. В тряпочке. Если конечно он не убил ваших личных родных. И когда его ведут в кандалах. А не во время грабежа. А вот если подать ему чего-то в момент грабежа – так это не сочувствие. А соучастие. Вот так вот просто.
И нефиг поэтому передергивать. Что Дождь типа посочувствовал, а сочувствовать можно всем. Можно сочувствовать. Но не помогать в мочилове.
Я тут стала вспоминать иногда роман Ремарка, Время жить и время умирать. Я Ремарка вообще люблю. А этот роман как раз про солдата вермахта. Симпатичный такой парень – как все парни Ремарка. С друзьями потусить любит, в алкоголе толк понимает, симпатичных девочек балует. Ну, и он воюет себе где-то в СССРах – не помню где – как бы не в Украине. Ну воюет себе и воюет – его послали и сказали, что нужно, это работа, он старается делать ее хорошо. То что там какие-то люди на той стороне помирают – это вообще вне поля его зрения. Это просто неприятная и опасная работа. Но вот иногда получается сделать перерыв и оттянуться с корешами. В общем, он едет домой в отпуск. И замечает вдруг, что все неладно в датском королевстве. Во первых, прилетает. Дом его родителей разбомбило, и сами они хз где. А он-то думал, что он с товарищами надежно защищал свой дом. К слову, дом его подружки ближе к концу тоже разбомбило, так что они ночуют на улице и умываются из пожарного крана. Во вторых, все люди стали какие-то нервные, всего боятся. У подружки его отец в тюрьме почему-то, а сама она шарахается от каждого шороха. В третьих, элементарно нечего жрать. И тут он начинает задумываться, а зачем это все. Ну, а потом он возвращается на фронт и как-то вдруг замечает, что и у иванов они ведь тоже все к ебеням разрушили. И до него вдруг чего-то начинает доходить. Ну, и с такими настроениями его там убивают, конечно же.
В общем, этот классный роман рисует нам поэтапно, как у нормального простого человека включается эмпатия. Потому что Гребер этот – нормальный простой парень, дружелюбный, позитивный, симпатичный. Но вот она, эмпатия эта, не включается у него, пока не прилетело по его родителям, его девушке и лично по нему. Так а не надо идеализировать людей.
Можно, конечно, попытаться стать лучше. Вот как Ремарк. Он же написал такой сочувственный роман о фашисте вермахта. Но вот только.
Он написал его, когда война окончилась. Когда все солдаты вермахта получили то что получили. Ну и потом – он написал – и все. Он не высылал варежки солдатам вермахта.
|
</> |