Военный экспорт КНР
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-2bd4dd.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/publications/1144/01593870015222543641580.jpg)
Несмотря на все наши внутренние культурные и психологические
особенности, в большинстве случаев мы воспринимаем происходящие в
мире события весьма стереотипно. Например, западная в целом или
конкретно американская экспансия трактуется буквально: они придут,
заберут, унесут. Что, в общем, не удивительно, если вспомнить, что,
к примеру, с 1783 по 1900 год территория США увеличилась в семь раз
(с 1,53 до 9,39 кв. км), а площадь европейских партнёров НАТО за 25
лет возросла в 1,5 раза. На этом фоне Китай воспринимается как
нечто в пространстве глобально стабильное. По состоянию на
сегодняшний день граница КНР мало чем отличается от её конфигурации
в эпоху династии Хань две тысячи лет назад. Создается ощущение, что
растущая мощь Красного дракона является вопросом чисто
экономическим, и оно ошибочно.
Да, на первый взгляд Пекин ни к кому не имеет никаких серьёзных территориальных претензий и не анонсирует экспансионистских планов, но это впечатление складывается из-за непонимания действительного характера глобальных целей Китая.
Китайская школа геополитики оперирует совсем другими, своими собственными взглядами и понятиями. За основу мировосприятия в ней принята собственная картина пространственных границ безопасного мира. Она очерчивается тремя простыми линиями.
Северо-западная её линия общей протяжённостью более 12 тыс. километров проходит через Россию, Монголию, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Это сухопутное направление, в котором Китай прежде всего выделяет пространство Большой Центральной Азии, в которое, помимо среднеазиатских республик, попадают также Турция и Иран. Россия тут считается крупной, даже лидирующей, но всё равно только региональной державой, обеспечивающей Китаю безопасный тыл.
Юго-западная линия включает Индию, Пакистан, Афганистан, Бутан, Непал и Бангладеш и проходит практически по краю Цинхай — Тибетского плато и непрерывной цепи Гималайских гор, которые воспринимаются своего рода естественной пограничной стеной. Тут главным противником считается Индия, не уступающая Китаю по масштабу численности населения.
Юго-восточная линия охватывает КНДР, Республику Корея, Японию, 10 стран АСЕАН, Австралию, Новую Зеландию и ряд других государств юго-западной части Тихого океана. Её протяжённость 6,5 тыс. км по суше и 18 тыс. км по воде. В настоящий момент это направление рассматривается в качестве главного вектора геополитического, экономического и стратегического развития. Оно же содержит основные угрозы, так как решительно пересекается с глобальным пространством США. В частности, ключевыми торговыми партнёрами Вашингтона называются 57 стран, Пекина — 92, из которых 27 «входят» в американский список, в том числе 19 в его «тихоокеанскую часть».
Китаю в этой новой геополитической конструкции отводится роль центра или Срединного государства, замыкающего на себя финансовые, деловые, сырьевые и товарные потоки.
По мнению китайской правящей элиты, в перспективе уже до середины нынешнего века большинство привычных сегодня правил и концепций — безусловное западное экономическое и техническое доминирование, ключевая роль США и ЕС в финансовом мире и даже политика с позиции силы — утратит свое значение, уступив место прежде всего взаимовыгодному экономическому сотрудничеству. С этой целью Китай реализует крупнейший за всю историю глобальный экономический проект «Один пояс — один путь». Если раньше лидером считался План Маршалла, по которому в восстановление экономики Европы было вложено 800 млн долл., то в проекты «Пояса и Пути» инвестировано уже свыше 300 млн, к 2035–2040 году запланировано инвестировать ещё более триллиона долл., а общей итоговой цифры проект на данный момент не имеет вовсе. Оценки специалистов колеблются от 3 до 12 трлн долларов.
Помимо гражданского сектора, в китайском проекте важную роль играет экспорт вооружений. Кроме чисто денежной прибыли, он создаёт прочные политические и культурные инструменты влияния.
Третий поставщик оружия в мире
Обычно, говоря про Китай, вспоминают интернет-магазин Aliexpress и положительное сальдо внешнеторгового баланса. В военном отношении КНР всё ещё выглядит как вещь в себе, если что и делающая, то исключительно для нужд собственных вооружённых сил. Было время, когда Поднебесная активно поставляла дешёвые клоны советского оружия (в большинстве своём лёгкого стрелкового) с уровнем качества, соответствующим цене. К тому же его получателями становились исключительно идеологические союзники. Да и было это давно, и закончилось оно тогда же.
Примерно с середины 80-х годов ХХ века Китай оружие только покупает у всех, у кого может. В первую очередь для освоения технологий и наладки собственного производства.
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-5e0fb0.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/1.jpg)
Всё это действительно так, однако за последние 15 лет КНР стала третьим по объёму продаж поставщиком оружия в мире. Стокгольмский институт по исследованию проблем мира (SIPRI) подсчитал: на США приходится 29% мирового рынка, на Россию — 27%, Китай обеспечивает 5%, у Германии и Франции примерно по 3,5–4%. Причём за последние пять лет масштабы китайского экспорта увеличились на 143%, в то время как американского только на 23%, российского на 37%, а немецкий и французский вообще упали на 43 и 27% соответственно. С 2012 по 2016 год совокупные зарубежные продажи оружия Китаем достигли 8,77 млрд долларов.
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-1e2d23.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/2.jpg)
Причём лёгкое стрелковое оружие в них занимает крайне незначительную долю. Немного, около 5%, за рубеж поставляется артиллерии и систем залпового огня. Надо отметить, что в части ствольной артиллерии КНР не проявляет особой активности в разработке как для собственных нужд, так и на экспорт. Технические характеристики продвигаемой Пекином 155-мм САУ PLZ-45 достаточно средние. Масса — 30 тонн, дальность стрельбы осколочно-фугасным снарядом — 24 километра. Достоинств всего два — простота эксплуатации и низкая цена. Саудовская Аравия получила 27 единиц таких САУ за 200 млн долл., из которых на собственно орудия пришлось 40% суммы, или примерно по 2,9 млн за штуку. В то время как южнокорейская К-9 «Тандер» (на экспорт поставлено 96 САУ) обходится покупателю в 3,3–4,2 млн, французская САУ «Цезарь» — 5,66 млн/шт., а стоимость лучшей в западном мире немецкой PzH2000 начинается с 6,75–7,4 млн долл. Правда, рекорд тут принадлежит американской M-109А5, предлагаемой зарубежным заказчикам по 11,45 млн за штуку.
Заметно лучше обстоит дело в нише систем залпового огня. На протяжении четверти века Китай активно развивает ракетные технологии, в которых добился существенных успехов. Часть из них реализуется в неплохой ассортимент боеприпасов к РСЗО, что формирует определённый интерес и к пусковым установкам. Например, таким, как 122-мм «Тип-81» и 370-мм «AR-3» (в значительной степени скопированный, правда, с существенными доработками, с российской РСЗО 9К58 «Смерч»).
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-262635.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/3.jpg)
Впрочем, главной частью китайского оружейного экспорта являются зенитно-ракетные комплексы и наземная бронетехника, составляющие 31 и 19 процентов соответственно. Среди бронетехники относительным успехом пользуется танк VT-1А (поставлялись в Марокко, Мьянму и Пакистан), а также пришедший ему на смену VT-4, как заявляется, по боевым характеристикам практически соответствующий основной машине НОАК — танку «Тип-99G». Но общим слабым местом китайских танков пока остаются двигатели. Долгое время Пекин делал ставку на их поставку из Украины, а также на тесное сотрудничество с украинскими инженерами в области освоения технологий. Хотя определённого успеха достичь получилось, в целом общий уровень надёжности результата по-прежнему остался не на высоте. Это значительно мешает продажам китайских танков, несмотря на хорошую электронику и весьма конкурентоспособные ценовые предложения, даже на таких «китайскоориентированных» рынках, как Малайзия, страны ЮВА и Чили.
Примерно та же картина наблюдается в сегменте бронетранспортёров и боевых машин пехоты. Хотя китайские VP-1 и WZ-523 продаются относительно неплохо, их основным рынком остаются в первую очередь небогатые страны Юго-Восточной Азии, не слишком притязательные к уровню технических характеристик «повозок для пехоты». Тот же WZ-523 имеет недостаточное противопульное бронирование, но он весьма неприхотлив, прост в обслуживании и сильно дёшев, почти в три раза дешевле среднего уровня американского или европейского вариантов.
Может ли китайский военпром сделать технику лучше? Может. Тот же VT-9 по тактико-техническим характеристикам приближается к российскому Т-90, но, как показал тендер в Таиланде в 2016 году, уже почти на треть его дороже. То же касается новейших китайских 155-мм самоходных гаубиц PLZ-05 и РСЗО А100. Они хорошие, но уже не дешёвые.
В свою очередь, зенитные комплексы Китай предлагает уже вполне неплохие. Хотя с ними всё тоже начиналось с копирования, в том числе нелицензионного, зарубежных аналогов как российских, так и европейских, сегодня китайские инженеры сумели пойти дальше, достигнув уровня синтеза полученных решений с новыми возможностями, а в ряде случаев даже революционными концепциями. Результаты, конечно, ещё не революционные, но уже вполне успешные. Во всяком случае всё чаще китайские предложения начинают превосходить западные и российские на международных тендерах. Хорошим тому примером может служить история с конкурсом на поставку ЗРК большой дальности для турецкой армии в 2013 году. Признанная победителем китайская система HQ-9 представляет собой сплав из элементов наземного оборудования, разработанных в России по заказу КНР, модулей, поставляемых из РФ на экспорт, собственной самоходной части, а также китайской доработки полученных из Израиля материалов по американской зенитной ракете MIM-104C. Очень глубокой доработки. И хотя под давлением США конкурс был отменён, тем не менее факт остаётся фактом, по ряду боевых параметров HQ-9 плотно приблизился к российскому С-300ПМУ2 при более низкой цене.
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-85df89.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/4.jpg)
Отдельно следует отметить противокорабельные береговые баллистические ракетные комплексы DF-21D, DF-26D. Строго говоря, в их основе лежит американская ракета средней дальности MGM-31C «Першинг-2». Та самая, из-за которой и случился знаменитый Карибский кризис. Правда, в китайских ПКР от прародителя осталось немного, и теперь их главное предназначение морские, а не наземные цели. Если информация по надёжности комплексов подтвердится, то придётся признать, что Пекину удалось создать противокорабельное оружие, решительно меняющее весь баланс сил в войне на море. По крайней мере в радиусе досягаемости DF-21D, DF-26D. Официально их экспортного варианта ещё нет, но в специализированной прессе уже появились заявления китайских военных о начале работ по его разработке.
Вторым прорывным направлением, где военная промышленность КНР добилась несомненного успеха, следует назвать противоспутниковое оружие. В 2016 году Пекин провёл успешные испытания по уничтожению собственного спутника, и, судя по всему, можно говорить о том, что НОАК обладает оружием для уничтожения объектов не только на низких орбитах (популярных у разведывательных аппаратов), но и на высоких геостационарных орбитах (до 40 тыс. км), где обычно располагаются спутники глобального позиционирования и систем связи. Впрочем, вряд ли Китай это оружие в обозримом будущем захочет поставлять на экспорт.
А вот на чём Красный дракон активно концентрируется, так это авиация, где прогресс шагает очень быстрыми темпами. Как отмечают специалисты, тут китайцев сдерживает только неспособность придумать что-то прорывное полностью самостоятельно. Зато доработать освоенное у них выходит очень даже неплохо. Так, на базе советского МиГ-21 разработан FC-1, который совместно с Пакистаном производится на экспорт под обозначением JF-17 «Тандер». Причём это не клон, а очень глубокая модернизация, значительно превосходящая уровень советской машины. Кстати, в Пакистане JF-17 принят на вооружение и закупается для нужд ВВС. Поработали китайские инженеры и над российским Су-33 для палубной авиагруппы китайских авианосцев. Он называется J-15 и должен превзойти Су-33 по характеристикам. Безусловно, следует отметить J-11, разрабатываемый на основе Су-27СК. Важно отметить, что с 2016 года промышленность Китая стала оснащать машины 4-го поколения двигателем WS-10 «Тайхан» уже собственной разработки. Причём их ставят не только на двух-, но и на одномоторные машины.
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-a7a5ba.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/5.jpg)
И всё это достаточно неплохо продаётся. 36 самолётов J-10 закупил Пакистан, к 2025 году 250 штук JF-17 он же. Кроме того, сообщается о подписании контрактов на поставку 48 таких машин сторонним покупателям. Судя по всему, речь идёт о Египте. Что, в общем, не удивляет. Машина по своим боевым и пилотажным характеристикам соответствует уровню F-16 Block 42, но стоит ровно в два раза дешевле.
Кроме пилотируемых самолётов, Китай уверенно выходит в лидеры в области беспилотников как лёгкого, так и тяжёлого ударных типов класса MALE (средняя высота и большая продолжительность полёта). Созданный на основе идей и технических решений американского MQ-1 Predator китайский дрон Pterodacty-1 корпорации AVIC и CH-4 Rainbow ракетно-космического концерна CASC уже закупили Саудовская Аравия, Египет, Алжир, Ирак, Нигерия, а на постсоветском пространстве — Казахстан и Узбекистан.
Следует отметить и успехи китайских кораблестроителей. Нет, крупные корабли они на экспорт ещё не строят. Основные усилия сосредоточены на освоении технологии создания кораблей ведущих классов, в первую очередь ударных авианосцев. Но дизельные подводные лодки Китай экспортировать уже начал. Причём не просто дизельные, а воздухонезависимые, что ставит их в один ряд с лучшими проектами этого класса в мире. Корпорация China Shipbuilding and Offshore International (CSOC) презентовала на международной выставке вооружений IDEX 2017 модель подлодки типа S-26, являющейся экспортным вариантом китайской субмарины типа Yuan (Type 039B).
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-90725f.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/6.jpg)
По заявлению премьер-министра Таиланда Прают Чан-Оча, до 2025 года ВМС страны получат три подлодки этого типа. Причём по контракту Таиланд платит только 100 млн долл. за две, третью Китай предоставляет бесплатно. Хотя это и вызывает улыбку, но надо признать, что лучшим в своём классе аналогичным неатомным субмаринам немецкого проекта U-212А они уступают только по предельной глубине погружения (300 метров против 700), да и стоят в девять раз дешевле. В 2009 году Турция подписала контракт на закупку шести U-214 (дальнейшая модернизация U-212) на общую сумму в 2 млрд евро, или примерно по 433 млн долл. за штуку.
По совокупности показателей китайский военный экспорт соответствует уровню РФ примерно 10–12-летней давности. Но этот разрыв заметно сокращается. В середине 80-х годов отставание Китая от России было абсолютным.
Однако истинное значение текущего положения дел становится понятнее, если оценить не только то, что Китай экспортирует, но и кому он это оружие поставляет.
Направление и смысл
Если посмотреть на географию китайских поставок, становится очевидным, что, хоть в Пекине и говорят про снижение в будущем силовой составляющей геополитики, тем не менее она продолжает рассматриваться в качестве важного инструмента проекции геополитического влияния в мире. Это хорошо видно, если сравнить иллюстрации, составленные специалистами SIPRI на основе данных по четырём ведущим экспортёрам.
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-69bb83.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/7.png)
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-67e896.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/8.png)
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-f3e535.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/9.png)
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-d971ed.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/10.png)
Просматривается достаточно чёткая картина плотного «освоения» Пекином трёх ключевых направлений, два из которых полностью укладываются в стратегию Срединного государства.
Основным регионом китайского военного экспорта являются ближайшие государства юго-восточной линии: Мьянма, Малайзия, Таиланд, Индонезия. Все они отличаются сложной внутриполитической обстановкой, требующей наличия сильной дееспособной армии, в сочетании с относительно низкой платёжеспособностью, значительно ограничивающей их возможность по закупке западного или российского вооружения.
Правда, процесс идёт не без сбоев. Десять лет назад Мьянма и Таиланд в больших объёмах закупали китайскую бронетехнику. Тот же Таиланд вообще весь свой танковый парк формировал на основе китайских машин. Но их низкий технический уровень (особенно Т-85 и Т-69-2) не перекрывался даже их дешевизной, что подвигло командование армии попытаться полностью прекратить закупки в пользу других производителей. Не последнюю роль в этом сыграли и серьёзные перебои в поставках запасных частей и расходных материалов, с чем у КНР в 80-х — начале 90-х гг. наблюдались большие проблемы. По мнению посетивших производство экспертов «Канва эйшн дифенс», в Китае отсутствовала единая армейская стандартизация запчастей и интегрированная система логистического обеспечения техники. В результате чего на рынок сухопутных вооружений ЮВА сумела выйти даже Украина, поставившая некоторое количество своих танков. Но дальше снова сказались экономические факторы. Техники требуется много, а денег на неё мало, в то время как требующий замены танковый парк превышает 350 машин. Хотя на данный момент вопрос находится в тупике (западная техника недоступна по цене, Украина не соблюдает контрактные условия, но из-за плохой репутации китайские бронемашины брать тоже не хочется), тем не менее Пекин прилагает большие усилия по устранению проблем с надёжностью и постпродажным сопровождением. Кроме того, ведётся доводка экспортного варианта ОБТ Тип-96А. Поэтому, кстати, для НОАК так важны успешные результаты выступлений китайских машин на «Танковом биатлоне» в России.
Это даёт определённые успехи. Если в области танков дело пока стоит, то лёгкая бронетехника уже в регион возвращается, а продажи ствольной артиллерии и особенно реактивных систем залпового огня растут. Кроме того, спросом пользуются китайские ПЗРК ANZA Mk2/QW-1 и противотанковые ракетные комплексы HJ-8.
В сочетании с успехами по продвижению собственных беспилотников, самолётов, подводных лодок и кораблей лёгких классов (включая патрульные катера и фрегаты) Пекин достаточно успешно внедряет не только само оружие, но и упрочняет военные и затем политические связи с руководствами стран региона. Далеко не последнюю роль в этом играют китайские диаспоры.
![Военный экспорт КНР Военный экспорт КНР](/images/main/voenniy-eksport-knr-7bf289.jpg?from=https://www.sonar2050.org/storage/files/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%81/%D0%9A%D0%9D%D0%A0%D0%92%D0%9F%D0%9A/11.jpg)
Специфика вопроса заключается в том, что отношение к ним со стороны коренных этносов исключает любые попытки какого-либо захвата этих стран пусть даже мирными средствами. Таким образом Пекин, наоборот, заинтересован в максимальном сотрудничестве именно с действующими властями. Другой вопрос, что доля этнических китайцев в правящих элитах в разы превышает их долю во всём населении. Так, в частности, в ЮВА 78% местного капитала и промышленных мощностей, а также 81% банковской сферы принадлежат выходцам из Китая, составляющим всего 6% населения своих стран. Так как большинство из них владеет ещё и долями в различных бизнесах на территории континентального Китая, это создаёт обширные неофициальные каналы по влиянию на политику сопредельных стран через как бы чисто экономические инструменты и преференции в участии в совместных проектах. В том числе и не военного назначения.
Ключевым союзником и партнёром Китая в юго-западной линии выступает Пакистан. Причин тому три.
Во-первых, он является противовесом Индии, рассматриваемой китайскими властями в качестве геополитического противника, хоть и не главного.
Во-вторых, Пакистан является достаточно бедной страной, но при этом имеющей большие амбиции к ускоренному развитию для получения фундамента для регионального доминирования. В том числе ввиду давних, в том числе политических и религиозных, индо-пакистанских разногласий. Пакистану нужно оружие и необходим сильный союзник, на роль которого лучше всего подходит именно Китай. Ради чего Исламабад согласен на роль сторожа китайского логистического коридора в рамках проекта «Пояса и Пути».
В-третьих, ещё с момента войны СССР в Афганистане Пакистан являлся важным партнёром США в регионе, но потом по ряду причин (в том числе из-за непоследовательности американской внешней политики) оказался под американскими санкциями и в целом лишился финансовой поддержки.
Таким образом, расширение пакистано-китайского военно-технического сотрудничества одновременно ослабляет США в регионе (и мире), формирует рынок сбыта китайских вооружений, создаёт зарубежный производственный кластер (что нельзя продавать от имени КНР, то можно от лица Пакистана) и открывает плацдарм для развёртывания собственных китайских зарубежных военных баз.
Официально — для обеспечения логистики и безопасности мореходства по морскому пути из КНР в Средиземное море через акваторию Индийского океана. Пакистан уже подписал с Китаем соглашение о передаче территории в районе города Гвадар под китайскую военно-морскую и военно-воздушную базу. Размер будущего гарнизона пока не разглашается, но он будет не меньше бригады, так как на данный момент в более чем 200 крупных и средних китайских проектах в Пакистане задействовано более 14 тыс. китайских сотрудников. Из них не менее 7,5 тыс. в совместном производстве оружия, включая самолёты.
Может показаться, что важное значение в этой же линии имеет Иран, но это впечатление обманчиво. Ирано-китайское сотрудничество тут держится в основном на американских санкциях, сильно ограничивающих возможности иранской экономики. Но в целом Иран значительно богаче Пакистана, его руководство проводит более независимую политику, в том числе в части развития собственной промышленности, включая военную. Китай необходим только в качестве альтернативного экономического канала, позволяющего обходить американские санкции на торговлю с другими странами. По мере их ослабления (по любым причинам) интерес к сотрудничеству с Китаем будет уменьшаться. К тому же Иран имеет хорошую альтернативу в виде России.
Вторым ключевым стратегическим направлением китайской экспансии является Африка. Особенно страны южнее Сахары. Китай они интересуют в двух аспектах: как источник выгодных инфраструктурных проектов для загрузки китайской промышленности и как источник сырья для неё. В то же время на континенте находится довольно много точек военной напряжённости, стимулирующих страны к закупке оружия. И так как крупными бюджетами они не располагают, то китайские предложения для них неизбежно оказываются более предпочтительными, особенно в сочетании с отсутствием со стороны Пекина каких-либо политических условий. Плюс к тому КНР предоставляет самые дешёвые кредиты из всех возможных вариантов.
В то же время следует отметить, что Китай активно пытается проникать в зоны традиционных интересов Евросоюза, США и России. Так, самолёты, артиллерию и противотанковое оружие Пекин продвигает в Египте, Саудовской Аравии и ОАЭ. Однако там он пока не особо успешно конкурирует с западными и российскими вариантами.
Так как, кроме Африки, к категории не очень богатых стран ещё относится ряд развивающихся государств Южной и Латинской Америки, некоторая (незначительная) часть китайского военного экспорта доходит и туда. Но она носит больше глобальный внешнеполитический, чем экономический характер и направлена на ослабление американского влияния в целом. Пока сколько-нибудь крупных, тем более долгосрочных контрактов ни с кем, кроме разве что фрондирующей Венесуэлы, там не просматривается. Впрочем, китайский военпром старается забраться всюду, где только создаются хотя бы более-менее подходящие условия. Включая Беларусь, куда в сентябре 2017 года была поставлена партия лёгких колёсных бронетранспортёров CS/VN3.
Китай как союзник и соперник
Насколько всё это сулит России сложности в будущем, сегодня остаётся вопросом открытым.
В глобальном смысле в перспективе минимум до 2030–2035 года общее распределение мест в мировом рейтинге ведущих экспортёров оружия, скорее всего, не изменится.
США, пользуясь традиционными связями, а также накопленным к сегодняшнему дню влиянием, останутся ведущим поставщиком. Это видно хотя бы из того, как успешно Вашингтон принуждает своих союзников к закупкам истребителей-бомбардировщиков F-35, а также зенитно-ракетных комплексов Patriot.
Россия по-прежнему будет занимать уверенное второе место, постепенно сокращая разрыв с лидером. В основном благодаря расширению традиционных каналов, например, сбыта в Индию. В том числе и потому, что успехи Китая в Дели трактуются как угроза, требующая ответа и поиска альтернативных союзников. Особенно на фоне укрепления Пакистана. Не последнюю роль в этом играет и тот факт, что успех китайской экспансии происходит в значительной степени за счёт выталкивания с рынка французов (авиация, ракеты, электроника) и немцев (танки, бронетехника, инженерные машины, электроника, РЭБ, средства противотанковой борьбы). И если в сегменте бронемашин позиции немецкого ОБТ «Леопард-2» ещё сильны, то французский «Леклерк» рынок теряет из-за общей дороговизны и чрезмерной эксплуатационной сложности, особенно в части бортовой электроники. А в сегменте авиационного оружия сегодня, кроме китайской, остаются всего две альтернативы: США и РФ. Кроме французского истребителя «Рафаль», Европе больше предложить нечего. Проект «Еврофайтера» окончательно закрыт. В случае если французам не удастся выиграть контракт с ВВС Индии, производство собственных боевых самолётов в Европе прекратится.
Но и почивать на лаврах ситуация не позволяет. Европейский рынок вооружений, каковой бы его судьба ни оказалась далее, и для нас, и для китайцев в обозримом будущем останется закрытым. Ставка на накопленное технологическое производство не может поддерживать нас вечно.
Во-первых, Китай является важным рынком сбыта, а значит, имеет доступ к новейшим разработкам для их изучения и освоения. Причём стратегия поставки ключевых узлов и блоков, содержащих максимальную долю российского технического и технологического ноу-хау, уже начинает давать сбои. Китайские инженеры постепенно нагоняют отставание и переходят к замене этих блоков элементами собственной разработки, временами даже не уступающими оригинальным.
Во-вторых, качество и общий технический уровень китайского предложения тоже быстро растут, тем самым сокращая размер имеющейся форы по времени. Её необходимо использовать для разработки экспортных вариантов новых предложений, подходящих для стран ЮВА и как минимум Северной Африки (в том числе Алжира и Египта), а также расширения сотрудничества с Ираном.
Очевидно, это требует прогресса в таких областях, как танки (образец, по ТТХ не уступающий уровню Т-90, но существенно более дешёвый в цене) и авиация (самолёты и вертолёты), где мы традиционно сильны, а также скорейшего навёрстывания наметившегося отставания в области беспилотников. На данный момент Россия производит только лёгкие, преимущественно разведывательные дроны и не имеет машин более тяжёлого класса, в том числе ударных. Тем более что в последние 5–7 лет своё предложение в области беспилотников заметно наращивает Израиль.
Естественно, максимальную активность следует проявлять и в тех областях, где мы по-прежнему остаёмся мировыми лидерами, что наглядно было продемонстрировано в Сирии. Это артиллерия, РСЗО всех типов, средства электронной разведки и РЭБ, а также вся гамма ПВО — от зональной до войсковой.
Специально для СОНАР-2050