Внутреннее содержание атеизма. ( Сурово,но справедливо. :) )

Безбожие как форма инвалидности, связанная с недоразвитостью органов мировосприятия

Есть люди от рождения глухие. Они не имеют возможности воспринимать звук, и могут думать, что само существование звука – выдумка. Даже если точные приборы покажут им реальное воздействие звуковой волны стрелочками и датчиками – такие люди могут по своему истолковать работу приборов и найти их реакции какое-то свое объяснение, в обход существования звука. В обществе, где наличие слуха играет решающую роль (например, чтобы спастись от подкрадывающегося хищника) глухие быстро погибают. В обществах более защищенных количество глухих может быстро возрастать, от чего глухие могут преисполнится осознанием своей значимости, и принять свое личное увечье за общечеловеческое естество.

Интересно отметить, что атеист нежизнеспособен по всем теориям, включая его же собственную, атеистическую, дарвиновскую. Атеист слишком легко впадает в депрессии, отчаяние. Атеистическая мать с великим трудом рождает двоих детей после чего искренне считает себя самым несчастным человеком на свете. Родить семерых, как религиозная мать, атеистка даже и помыслить не в состоянии! Атеистов-мужчин отличают крайнее уныние при недоступности даже второстепенных форм бытового комфорта, паническое настроение «не успеваю пожить» (у Достоевского – «тварь я дрожащая») и т.п. Понимание полной бессмысленности жизни демотивирует живого жить: до конца осознав всю бессмысленность бытия атеисту трудно даже с дивана встать, не то, что выдержать долгий марш-бросок или массированный производственный аврал. На войне атеист показывает себя очень плохим солдатом, да и гражданин он плохой. Это связано с тем, что всякая святыня для подлинного атеиста – выдумка «ловких мошенников» (выражение Гельвеция), а умирать и даже страдать за вымыслы хитрецов, выставляющих святынями свои личные выгоды – согласитесь, трудновато.

ГУМАНИЗАЦИЯ ЖИЗНИ – вот главная причина распространения атеизма в новое время. Не успехи науки, как думают сами атеисты (потому что собственно наука о Боге ничего отрицательного не говорит, даже наоборот). А гуманизация жизни, которая позволяет калекам, прежде быстро вымиравшим, выживать и размножаться. Возьмите современную горожанку и поместите в условия средневековья: она не то что при первых родах умрет, она умрет ещё до всяких родов, от отчаяния, увидев, что её окружает. Как пел В.Высоцкий – «ЕСЛИ ХИЛЫЙ – СРАЗУ В ГРОБ!». В условиях старой деревни мог выжить только истово верующий, остальным в ней невозможно было жить. Так и получалось верующее большинство. Дворяне же атеизмом баловались довольно давно – у них условия жизни терпимее, чем у крестьян, психологические слабаки не так интенсивно вымирали, как в крестьянской общине.

Далее началась цепная реакция прогресса: заложенная в христианстве ЖАЛОСТЬ к страданиям ближних породила могучую технику, заменившую рабов на самых тяжелых участках труда. Очевидно же, что нигде вне христианского ареала вопрос страданий рабов на работах никого не волновал и не волнует(1). Могучая техника сделала жизнь мягкой и выносимой даже для калек. Атеистические психокалеки вместо вымирания получили возможность десятилетиями дребезжать своими надтреснутыми голосами, изливая свое патологическое видение мира на неокрепшие умы. Гниль атеизма расползалась и на часть здоровых – она порождает ГЕНОЦИДЫ во имя АТЕИСТИЧЕСКОЙ ВЕРЫ – истребление еретиков расового дарвинизма(2) (гитлеризм), хилиастического дарвинизма (большевизм), социал-дарвинизма (либерализм)(3).

Дело в том, что сам по себе чистый атеист безвреден, потому что бессилен. Силы действовать, особенно наперекор чему-то, дает человеку только вера. Атеист никакой веры не имеет, а потому он всего лишь говорящий мертвец, привидение(4). Но, заражая естественный орган веры у тех, у кого такой орган имеется, атеизм порождает ПСИХОМУТАНТОВ, верующих в него. Трудно понять, как можно истово, до мученичества, веровать в неверие. Трудно понять, как абсолютное Ничто может мотивировать на яростно-активные действия, но мы в истории не раз встречаем этот феномен.

Потому что, как ни крути, даже изуверам для действия нужна вера. Если познание без веры невозможно, поскольку всякая теорема нуждается в аксиоме (т.е. догме), то действие без веры невозможно, ПОТОМУ ЧТО ЛЮБОЕ ПОНЯТИЕ О БУДУЩЕМ ПОСТРОЕНО НА ПРЕДПОЛОЖЕНИИ НЕОЩУЩАЕМОГО ОРГАНАМИ ЧУВСТВ. А убежденность в существовании неощущаемого – и есть вера.

Отсюда вытекает, что:

1. В чистом виде атеизм есть некроз всякого мышления,

2. В смешанном и разбавленном виде – мутаген сознания, формирующий патологические формы житейской активности,

3. В слабой, гомеопатической примеси – очистительное средство для борьбы с разного рода грубыми суевериями и дикостями.

Потому что и когда ни во что не верят, это дикость, и когда верят во все, в любую байку – это тоже дикость. Прогрессивная религиозная мысль всегда примешивала небольшую долю атеизма в свои пиршества разума (Иов, Экклезиаст и др.).

Атеизм, понимаемый не как «анти-теизм», то есть богоборчество, а именно корнесловно, как «а-божество», богоотстранение – важная компонента развитого мышления, предполагающая решение большого ряда частных вопросов вне и помимо мыслей о Боге. В религиозной традиции такого рода гомеопатический атеизм (яд, ставший лекарством) выражается в правиле «Не поминай имя Божие всуе».

Если мы умственно взрослеем, то начинаем понимать, что одни предметы легко осознать, другие – сложнее, третьи – совсем трудно. Значит должны быть и те предметы, которые мы принципиально осознать не в состоянии. Легко внести в комнату котенка, гораздо труднее пропихнуть в неё рояль, и совсем невозможно засунуть в комнату континент. Так и ум человеческий может вместить в себя только то, что сущностно его малозначительнее(5).

Основной закон диалектики – наличие противоположности любого явления. Поэтому и относительное не мыслимо без абсолютного, и познаваемое – без непознаваемого. Человек, который думает, что знает или может познать абсолютно все – нездоров, неадекватен практике.

Для ребенка существуют только те вещи, которые он может понять. Для взрослого существуют вещи, которые можно понять сразу, и вещи, которые можно понять с большим трудом после долгого развития ума. Значит – рассуждает взрослый - должны, обязаны быть и те вещи (на вершине мироздания), которые сущностно больше ума, и потому в ум не помещаются. Ну не ребенок же я в самом деле, чтобы считать себя пупом Земли и вершиной творения! Если есть вещи, которые меня меньше, то есть и вещи, которые меня больше. Если есть вещи, которые вмещаются во мне, значит, есть и такие, которые во мне не вместятся(6). Ну в самом деле, скажет здоровый человек, ну не Бог же я, чтобы ВО МНЕ ВСЕ ВМЕСТИЛОСЬ! И добавит – «хэ-хэ!». С атеистами же не до смеха…

Отрицание таких сущностей – признак инфантилизма не только атеизма но и агностицизма. Я не знаю, существует ли то, о чем я не знаю – говорит агностик. Но это же абсурд! Жизнь тысячу раз доказывала всем и каждому, что существует очень много предметов, о которых мы совсем не знаем. Я, например, не знаю лично ни одного жителя Бирмы: значит, я должен усомниться в существовании Бирмы? Или я ни разу не получал в ощущениях Антарктиды – означает ли это, что я должен сомневаться в существовании Антарктиды?

Человеческое сознание потеряло бы всякую возможность к развитию, если бы признало реальным только понятное и очевидное. То, что ум ухватил – он УЖЕ ухватил. Развитие и совершенствование могут быть только в направлении непонятных и непостижимых (временно или навечно) предметов. А для этого необходимо признать реальность непознанных и непознаваемых (как высшей части непознанных) нами предметов.

Далее, чувство Бога – естественное для здоровой психики, можно сказать, прирожденное для сложной психики (червей и одноклеточных брать в расчет не будем) – это следствие понимания психикой своего НЕ-ПЕРВЕНСТВА в жизни. От этого понимания идет насмешливая крестьянская поговорка – «возомнил, что он пуп земли» - про человека, который утратил ощущение своего не-первенства, трезвое понимание, что не он – главный центр Вселенной. Может ли психически здоровый человек считать себя – центром Вселенной? Может ли убежденный и последовательный атеист (подменяющий Бога не другим Богом, типа коммунизма, а именно отсутствием всякого Бога) – НЕ СЧИТАТЬ себя центром Вселенной?

Никак не сходится атеизм с психическим здоровьем. Здравый смысл орет благим матом – мол, ты маленький, слабый, рожденный недавно, и скоро уходящий. Но атеизму НЕКОГО кроме себя поставить в центр Вселенной. И в этом как его трагедия, так и его безумие чисто клинического характера.

Потому что если не ты центр Вселенной – то вокруг кого тогда все вертится? И по отношению к кому все остальное носит служебно-вспомогательный характер? Мы ведь решили, что не по отношению к тебе. Ты ведь признаешь, что есть вещи главные и второстепенные, ключевые и вспомогательные? А если так – значит, есть среди ключевых САМОЕ КЛЮЧЕВОЕ, и кто это – если не ты?! Избегая слова Бог, человек, рассуждающий таким образом уже вывел ПОНЯТИЕ Бога, КАТЕГОРИЮ Бога: нечто, некто, самое важное, но не я…

Это нечто, этот Некто, которые для меня важнее меня и будут моим пониманием Бога. А если никого важнее и авторитетнее моего нутра нет? Мы неизбежно столкнемся с трагифарсом САМОБОЖЕСТВЛЕНИЯ, который весьма смешон – но только для посторонних наблюдателей. Для самого самообожествленца и зависимых от него людей это очень трагично.

Уже античный атеизм свидетельствует о таком. Например, дошли такие выражения великого скептика Протагора: «Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Иначе говоря – помрет Протагор, и Вселенной не станет. Протагор давно помер, а мы ведь все живем в чем-то!

Современный последователь Протагора, публицист А. Никонов в книге «Свобода от равенства и братства; моральный кодекс строителей капитализма», тоже с неизбежностью абсолютизирует личность атеиста: «Чем же отличается человек новой морали от недалекого деревенского парня, в голову которого загружена прежняя версия морали? … Деревенский мозг сакрален... Деревенский мозг страдает абсолютизмом…. Деревенский мозг тяготеет к стадности… Восторженные и наивные интеллигенты иногда радостно говорят, что дикарь «ощущает себя в единстве с миром, с природой», совершенно не понимая, что подобное ощущение – следствие примитивности сознания…»

-«Таким людям нужен Отец» - неожиданно выводит атеист Никонов. Отчего уже и ясно, что у него не все дома. Потому что либо ненужность Отца для «продвинутого» Никонова заставляет и впрямь обеспокоится его психическим здоровьем. Ему-то, продвинутому, в каком смысле Отец не нужен? Зачатие без него обошлось? Или в жизни – как рыбе – можно не знать своих родителей?(8)

Дальнейшее не оставляет сомнений в психическом нездоровье Никонова: «…Если кто-то выступает против знакомых дураку паттернов (моделей поведения), в его душе непроизвольно возникает праведный гнев, а изо рта начинают автоматически вываливаться слова «запретить», «разврат», «грех», «никто так не делает», «стыдно перед людьми», «подумайте о детях» и «это просто аморально». Дурака всегда можно опознать по этим фразам-меткам, которые он сеет вокруг себя, как хомячок какашки.

Ярким примером такого дурацкого общества был Совок… Умный – человек самостоятельный и ответственный. Он хозяин сам себе и не любит, когда ему указывают, как ему жить и что делать со своей жизнью. Яркий индивидуалист и потому остро ощущает и ценит личную свободу. Что вообще такое индивидуализм? Это производная экономической самостоятельности, готовность предпринимать действия в одиночку и отвечать за себя самому. … Коллективизм всегда порождает любовь к слабым и ненависть к сильным…»

Мотив одиночества, выделения себя из Вселенной на роль центра, высшего её смысла и её Господина-покорителя постоянно выпирает из нездоровых никоновских теоретизирований. За мотивом «эго, как меры всех вещей», проявляются и социопатические жизнеотрицающие бредни:

«Далее… В отличие от провинциалов, которые привыкли наезжать друг к другу целыми семьями и гостить неделями («да мы вас не стесним, мы вот тут на полу устроимся»), человек новой, мегаполисной, морали приходит в ужас от одной мысли о подобном коллективном наезде провинциальных родственников.

Если старая мораль говорит: «многодетная семья – это хорошо», то новая ей категорически возражает: «многодетная семья – это плохо»(8).

Если старая патриархальная мораль, по факту не ценящая жизнь человека ни в грош, ханжески визжала при этом «не убий»… то новая мораль гуманна в гораздо большей степени. Она… не абсолютизирует ее столь же ханжески. Даже напротив: если вы, обороняясь или защищая свое имущество, кого-то пристрелили, новая мораль не будет налагать на вас епитимьи за невольное душегубство. Наоборот, вы герой, ибо завалили на своей частной земле или в приватном пространстве своего дома проникшего туда явно не с доброй целью непонятного ханурика. Если и есть что по-настоящему святое для новой морали, так это приватность – Ее Величество Частная Собственность»(9).

Но ведь любой психически здоровый человек со времен палеолита понимает, что отказ от родства, деторождения, коллективных ценностей есть наикратчайший путь индивида к гибели. Ведь и Маяковский, веровавший в бога-коммунизма, верно писал: «единица – вздор, единица – ноль, один - даже очень важный - не подымет простое пятивершковое бревно, тем более дом пятиэтажный». Разве он не прав? А у Никононова с его прогрессирующим, как паралич, атеизмом головного мозга одиночество представлено совсем уж жутко, леденяще, даже в омерзительных деталях и социопатических сценках: «приходит в ужас от одной мысли о коллективном наезде родственников»! Ничего себе, будущее!

Атеист типа Никонова – это даже не особь, психопатически возомнившая себя видом, а единичка, приравнявшая себя (и свою ценность в собственных глазах, свою непогрешимость) к бесконечности. Это – предмет такой науки, как социопатология. Потому что за атеистической вседозволенностью и самодостаточностью стоит крайняя неадекватность и гибель носителя. Кровавые катастрофы ходят по пятам за атеистическими настроениями масс именно потому, что частица, вопреки очевидности, возомнившая себя целым, нежизнеспособна ни как целое, ни как частица.

Как целое она не может выжить, потому что несамодостаточна, хотя и считает себя самодостаточной; как частица не может выжить, потому что не соблюдает законов выживания частиц, возомнив себя самодостаточной целостностью.

Если частица возомнит себя высшей ценностью, то она принесет себе в жертву то целое, благодаря которому может (как частица) существовать. Это на практике проявляется в крайнем пренебрежении социопата к любым авторитетам (кроме меня никто ничего в жизни не понимает), в крайнем аморализме – до полной отмены самой морали и понимания её нужности, в патологическом прожектерстве прокрустова типа (вырежем аппендикс(10), он рудимент от обезьяны ) и т.п.