Внеочередная авиакатастрофа
stillavinsergei — 12.04.2010 В крушении польского президентского лайнера под Смоленском есть и какой-то очень злой символизм, и нелепость, но больше всего, конечно, простого человеческого горя. Поляки задаются логичным вопросом: как получилось, что значительная часть политической элиты этой страны оказалась на одном борту? А четыре попытки зайти на посадку укрепляют в той версии, что пилотам приказывали повторять опасный в условиях сильного тумана маневр из пассажирского салона - там было предостаточно авторитетных фигур, с которыми трудно спорить даже самому опытному пилоту. Командир экипажа мог, конечно, пойти против давления и повернуть на запасной аэродром - в Москву или Минск, но в глазах командующего ВВС Польши и президента такой пилот стал бы виновником срыва торжественных мероприятий, к началу которых польская делегация и так летела впритык. И поскольку дело было государственной важности, за невыполнение приказа с должности можно было слететь в два счёта - так что понять упрямых не по своей воле лётчиков вполне можно.Однако эта катастрофа ставит перед всеми нами - пассажирами гражданской авиации - следующий крайне актуальный вопрос: почему воздушное сообщение организовано таким образом, что рекомендации наземных служб не являются для пилотов единственным приказом к действиям? Почему существует порядок, при котором лётчик может выбирать между чёткими предостережениями аэропорта и неким "собственным усмотрением", в которое, как показывает смоленская авиакатастрофа, может запросто вмешаться старший по званию или должности? Почему лётчик поставлен в ситуацию, когда ему приходится заигрывать с удачей?
Когда в Москве сильные снегопады, ливни или туманы, я часто слышу в новостях формулировки про то, что аэропорты работают по фактической погоде и что лётчики сами принимают решение, сажать ли им свои лайнеры в таких условиях. Но ведь это абсурдно, господа! Стоит ли рисковать таким количеством человеческих жизней, создавая в правилах пилотирования столь широкие пробоины для любителей испытать судьбу?
Я предвижу, как мне могут возразить: скажут непременно, что при том количестве рейсов, которые совершаются в стране, отправлять все борты на запасные аэродромы невозможно - мол, начнётся хаос, поскольку природными явлениями наша родина не обделена. Скажут, что лётчики все опытные и что они действительно могут принять решение в воздухе - и что именно так все и делают, а иначе бы все воздушные перевозки встали бы. Ну и международную практику вспомнят, конечно, добрым словом.
Но вот на что хочу обратить ваше внимание - это на отсутствие чёткого, однозначного регламента для тех или иных условий. Вот что пугает! Давайте сравним с дорожным движением: когда на трассе ожидается сложный участок, перед ним вывешивается знак, ограничивающий скорость - например, 50 км/ч. Это ограничение ставится из расчёта наиболее скверной ситуации - обледенение дороги, туман и прочее. Но я никогда не слышал о знаках, которые истолковывались бы примерно так: знаете, вообще-то здесь нужно снизить скорость до полтинника, но вы можете ехать по своему усмотрению! Нигде такого нет, а вот в авиации царит невиданная свобода личности пилота. Это настораживает.
Так почему бы не создать всеобъемлющий свод правил пилотирования гражданских судов, где каждая возможная ситуация была бы однозначно истолкована и по каждой был бы чёткий и единственный приказ? Если это невозможно сделать в силу множества ситуаций и их взаимных комбинаций, то наделить наземные службы правом решающего голоса, когда пилот, получивший приказ с земли уходить на запасной аэродром, не парился бы и не боялся гнева сидящего в салоне начальника. И если пилот будет знать, что невыполнение приказа диспетчера в 100% случаев повлечёт отстранение от полётов, ему будет гораздо проще противостоять авторитетам на борту.
Уверен, что упорядочить существующую систему необходимо быстро и решительно - хотя бы в память загубленных жизней тех пассажиров, которые не имели ни малейшего отношения ни к выбору маршрута пилотами, ни к тому человеку, который на них давил.