Вне эфира.

udmvoice — 07.12.2010 — ТВ и СМИ Как пишутся «прямые линии» с высокопоставленными чиновниками, откуда берутся «черные списки» нежелательных персон для СМИ, почему эфир должны вести только проверенные партийные кадры и для чего заводят досье на журналистов в органах власти? Тему о том, как в Удмуртии была восстановлена запрещённая Конституцией России цензура и куда делись декларированные в Основном законе гарантии свободы средств массовой информации, я обсудил с Софьей РУСОВОЙ, 24-летней журналисткой, которая ещё совсем недавно вела передачу «Правительственный час» в эфире государственной телерадиокомпании «Моя Удмуртия».


На фото Софья Русова.




- Вот был такой смешной случай, когда я пришла к уполномоченному по правам человека в Удмуртии Михаилу Кокорину, - рассказывает Софья, - и он, вместо того чтобы говорить со мной о проекте по установке камер наблюдения в ИВС, минут пятнадцать рассказывал про партию «Единая Россия». Настаивал на том, что мне обязательно надо в неё вступить, иначе я точно не смогу выйти замуж.

- Шутил, наверное?

- Нет, на полном серьёзе.

- Софья, ты семь лет проработала на радио, из них последние год и три месяца в «Моей Удмуртии» - телерадиокомпании, которую создавали для информационного обслуживания республиканской «вертикали власти», со всеми вытекающими из этого цензурными последствиями. Как ты, человек с гражданской позицией, активистка молодёжного «Яблока», там оказалась? Пришлось поступиться принципами?

- Мне раньше казалось, что убеждения не мешают работе. В профессиональном плане ко мне никаких претензий не было. Я пришла в «Мою Удмуртию» потому, что очень люблю радио, поступило интересное предложение, сначала в плане музыкального ведения эфира, потом ведения авторских программ, репортажей. Взглядов своих я никогда не скрывала, очень часто с кем-то из журналистов мы разговаривали, спорили. Потом при увольнении для меня, конечно, стало шоком, что большинство из того, что я рассказывала коллегам, доносилось до руководства телерадиокомпании.

- А как руководство объяснило тебе причину увольнения?

- Сказали, что идеология ТРК «Моя Удмуртия» не соответствует той идеологии, которой я придерживаюсь, и предложили уволиться «по собственному желанию».

- И что это за идеология такая?

- Мне было сказано, что в моей жизни, может быть, будет еще тысяча партий, а для них существует только одна Партия. И раньше неоднократно заводились разговоры о том, что мне надо вступить в «Единую Россию».

- То есть вести эфир в «Моей Удмуртии» могут только члены «Единой России»?

- Это приветствуется (смеётся).

- Как же тогда тебе удалось поработать над выпуском «Правительственного часа»?

- Когда мне предлагали эту работу, то сказали, что не все чиновники любят, когда перед ними «ползают на коленях», и нужен нормальный собеседник, который будет смотреть в глаза на равных и не будет от волнения покрываться красными пятнами и пить корвалол.

- Так, может быть, ты всё-таки дала повод к увольнению, устроила какой-нибудь скандальчик в эфире?

- В эфире никаких скандалов не было. В течение года у меня была отличная зарплата, повышение в должности - мало у кого за один год так все хорошо складывалось. При этом я продолжала ходить на митинги, писала на оппозиционный сайт. Причём никогда этого не скрывала, писала под своей фамилией. Потом мне сказали, что все эти материалы есть в каком-то досье на меня.

- Досье?

- В разговоре с руководством ТРК «Моя Удмуртия» мне сообщили, что на меня собиралась информация, по словам опять же руководства, Администрацией Президента и Правительства УР и Администрацией г. Ижевска. И это «досье» якобы стало причиной того, что мои политические взгляды посчитали несовместимыми, для того чтобы вести программу, в которой участвуют высокопоставленные чиновники. Это конкретно, например, касалось программы с новым главой Ижевска Александром Александровичем Ушаковым, которая должна была выйти в эфир 25 ноября. Я готовила эту передачу два дня, потом звоню, и оказывается, что меня сняли с программы. На вопрос «почему?» - главный редактор ответил, что все вопросы к администрации города.

- Кстати, а как насчёт другого Сан Саныча – Александра Волкова? Журналисты, которые раньше вели «прямые линии» с ним, сегодня делают успешные карьеры чиновников. Что происходит, когда выходит передача «Прямая линия с президентом Удмуртии»? Правда, что это вовсе никакой не «прямой эфир» и тем, кто задаёт вопросы, даже выплачивают «гонорар» в сумме 1000 рублей?
- Я знаю только, что платят девушкам, отвечающим на звонки (смеётся). Девушки на телефонах действительно принимают вызовы, выслушивают вопросы, потом переадресуют их в пресс-службу или куда-нибудь ещё, но в эфир это обычно не пропускают. Во всяком случае, на моей памяти такого не случалось, хотя сама передача обычно выходит в прямом эфире, но бывает, что и в записи.

- То есть президент знает, о чем его будут спрашивать в прямом эфире и, надо полагать, имеет на эти вопросы заранее написанные ответы?

- Ну конечно, там есть сценарий на нескольких листах. «Прямая линия» вообще в последнее время приняла какой-то бутафорский характер.

- Можешь назвать, с кем из чиновников, на твой взгляд, был самый неудачный эфир «Правительственного часа»?

- Я считаю, что почти все передачи этого цикла, как ни странно, были интересными, но если говорить о неудачных эфирах, то самым отвратительным для меня был эфир с Дмитрием Ивановым, министром культуры Удмуртии. С ним нужно было сидеть, его развлекать как-то. Как мне сказал наш главный редактор, ты, главное, «глазками хлопай» и со всем соглашайся. Вот и вся журналистика.

- Хлопала?

- Видимо, плохо. Он потом на меня нажаловался, сказал, что ему не понравились ни вопросы, ни журналист. Там было два вопроса: из Камбарки и еще из какого-то района, кажется, проблема с находящимися в аварийном состоянии сельскими клубами. Реальные звонки, не от подставных людей, но министр как-то занервничал. Потом, насколько я знаю, высказал все это директору, мол, почему у вас такое в эфире происходит?

- Претензия, значит, в том, чтобы не пропускать «неудобные» вопросы в эфир?

- Да.

- А есть ещё, наверное, и «неудобные» люди, которые не должны попадать в эфир?

- Да, такие «черные списки» есть. Так же как и запрещенные темы. Естественно, это все негласно. Доходит до абсурда, помимо указаний о том, что с определенных ресурсов нельзя использовать новости, еще и блокируют выход на эти «запрещённые» сайты. Например, на сайт газеты «День» с компьютеров журналистов службы информации «Моей Удмуртии» зайти нельзя.

- Чем собираешься заниматься теперь, после того как написала заявление об увольнении по собственному желанию?

- Пока не знаю. Видимо, на этом для меня журналистская карьера в Удмуртии заканчивается. Во всяком случае, пока Удмуртию возглавляет президент Волков, при котором была создана эта тотальная цензура, причём не только в государственных, но и в частных СМИ. Конечно, очень обидно и больно за нашу профессию, потому что в любое СМИ реально звонят люди. Газета, журнал, телеканал - это такие «священные» места для простых людей, им кажется, что если придешь туда со своей проблемой и СМИ все расскажут и покажут, то что-то обязательно изменится. У многих людей, как ни странно, до сих пор есть такая уверенность.

- Как ни странно, Софья, даже мы, журналисты, до сих пор в это верим…

Это интервью будет опубликовано в четверг, в свежем номере газеты "День".

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив