Выйти за хлебом и уехать в Питер

По молодости и глупости дело было)) Сейчас я без тёплой одежды зимой не поеду. А тогда ехала из пригорода в центр Москвы, уже в электричке узнала, что всё переигралось. Возвращаться — жаль спустить три часа на мотню туда-обратно, а если дальше ехать, то непонятно, что в городе делать весь вечер. Выбор из двух плохих вариантов, ноябрьский вечер, мысли по кругу.
И тут в электричку заходят мои друзья из эколагеря. Урра! Сама судьба мне их послала! Я тогда сегодня с ними потусуюсь, а там глядишь и знакомые домой вернутся, у которых я собиралась ночевать, и завтра в универ поеду из центра. Привет-привет, что да как, говорю: хочу сегодняшний вечер с вами провести. Вы куда собираетесь?
И тут они говорят: в Питер. Здорово, что тебе сегодня вечером нечего делать, поехали с нами! Нас как раз пятеро, не хватает человека чтобы стопить в парах! Я засомневалась: денег нет, одета слишком легко для автостопа, а был ноябрь. И завтра надо в универ. Говорю, я не знаю. Вы прям сейчас едете на старт?
— Нет, сейчас мы едем навещать директрису всех эколагерей, Наташу Т. — у неё рак, но она вроде поправляется, поехали с нами?
Я её вживую до этого не видела, и переживала что вдруг она не рада будет незнакомому человеку у неё в гостях, но друзья сказали что ничего, дети из эколагерей — всё равно что её дети, и она рада, когда её навещают. Мне, конечно, было интересно и любопытно увидеть такого большого человека, как Наташа, тем более у неё в гостях, тем более всё равно лучше вариантов на вечер не было, в общем пошли.
Саму Наташу я к сожалению плохо помню, только помню что она была
в инвалидной коляске. Какой это был удар, видеть её такой разбитой
болезнью — она ведь раньше и походница, и такая энергичная, всё
организовывала, а сейчас такая тихая, медленная, и чай на всех Даша
заваривала — ну куда Наташе крутиться на своей коляске. У неё дочь
кришнаитка, полностью поглощённая кришнаитством (а может кришнаиты
все такие?), стены завешаны скатертями и платками с изображениями
Кришны — тогда было ещё много магазинов с индуистскими
полотнами и пледами. Везде палки-вонялки дымят, ароматные
свечки горят, только в Наташиной комнате пахнет лекарствами.
Там была ещё пожилая женщина, помогала Наташе в быту, но
вроде как не сиделка, а её подруга и коллега. Она
рассказывала моим друзьям с неприязнью про Наташину дочь, что
у них затяжной конфликт, они не общаются, дочь ей по
хозяйству не помогает, внучку 4 лет тоже хочет втянуть в
секту, а бабушка против, но её рак так обессилил, что ей
трудно настаивать на своём, хотя живут они в основном на
Наташины деньги, но лечение тоже дорогое, мать дочку отваживает от
бабушки и приваживает к Кришне.
Я плохо помню, может часть из этого сама Наташа нам сказала,
а часть Даша мне на кухне. А может и рассказ был во многом
другой или совсем другой. Дочку её я тоже видела — женщина, одетая
в шаровары и этническую расписную кофту, ушла к себе в комнату,
дверь закрыла. Внучка крутилась рядом с нами, ребёнок как
ребёнок. Всё это вызывало отчаянную тоску, безнадёгу. Слава
богу, у нас в семье все здоровы и сектантов нет, а все наши
трудности это ещё пустяки. Но относительное благополучие моей
семьи казалось таким хрупким, особенно в хмурый ноябрьский
вечер, как маленькая свечка под сквозняком. Сегодня всё
хорошо, а завтра у кого-нибудь рак. По идее, то что я увидела,
должно было склонить меня вернуться домой.
— Ну что, ты с нами, или ты против нас? — притворно хмурясь,
спросил Влад, когда мы вышли. У меня даже налобного фонаря
нет, а если нас высадят там, где нет фонарей у дороги, как мы
будем стопить в темноте?
— Я против вас. Но за Питер. Поехали, чо))
|
</> |